Неожиданное бескорыстие двух вкладчиков вернуло Матье Дюрану уверенность, его взору уже открывалась новая финансовая карьера. Два миллиона шестьсот тысяч франков, оставленных ему маркизом и Дано, а также два миллиона двести тысяч господина де Лозере были, как я уже говорил, покрыты долгосрочными вкладами, срок которых истекал самое меньшее через год. Таким образом, Матье Дюран видел себя через год владельцем капитала в четыре миллиона, после того как аккуратно выплатит все причитающиеся проценты, следовательно, доверие к нему со стороны кредиторов, временно пошатнувшееся, должно будет окрепнуть, и так он выстоит в катастрофе, которая сокрушила банки еще более могущественные, чем его. Ему нужен был только год, за который он надеялся вернуть средства, вложенные им в огромное число мелких предприятий, он рассчитывал получить с них еще более миллиона франков, даже если шестьдесят процентов этих предприятий разорится. Узрев такое светлое будущее, только что бывшее таким мрачным, Матье Дюран предался самым радужным мечтаниям, но почти тут же новая туча появилась на широком горизонте, который открылся перед ним, ибо всего через два часа после ухода Дано и Беризи он получил письмо от господина де Лозере, который сообщал о своем возвращении из Англии и просил приготовить ему миллион двести тысяч франков, которые он оставил в кассе Матье Дюрана.

Требование графа вновь перевернуло дела Дюрана. Чтобы удовлетворить его, ему пришлось бы срочно влезть в долги или уступить часть вкладов, на которые он так рассчитывал, и, следовательно, снова понести потери, поскольку время было такое, что и занять было очень непросто, и продать на обычных условиях невозможно. Матье Дюран почувствовал себя на краю пропасти, хотя еще час назад его актив превосходил его пассив, но, вступив в переговоры с кредиторами, он раскроет, что его средства почти иссякли. Это означало потерять доверие, главное достояние банкира, доверие, которое до сего момента, по правде говоря, было полным и безоговорочным.

Матье Дюран долго размышлял над своим новым положением, он рассмотрел все его неприятные последствия и понял, что на карту поставлена его финансовая и политическая карьера. Он подумал о судьбе своей дочери, представил, как порадуются его давние недруги, и признал наконец, что его может спасти только решительный шаг: он быстро собрался к господину де Лозере.

Когда графу доложили о банкире, тот припомнил, как долго тот заставил его промучиться в своей приемной. Какое-то мгновение ему хотелось отплатить банкиру той же монетой, но поскольку до графа де Лозере уже дошли слухи о шатком положении Матье Дюрана, то граф был всерьез озабочен судьбой своего вклада, и интересы состояния перевесили интересы самолюбия. Он приказал немедленно впустить Матье Дюрана, и таким образом два самозванца во второй раз остались наедине друг с другом.

Характер Матье Дюрана отличался от характера господина де Лозере прежде всего умением быстро принимать решения и чувством собственного достоинства, которое находит удовлетворение даже в добровольном унижении, тогда как тщеславие господина де Лозере зиждилось на нерешительной натуре, использующей любые лазейки, лишь бы избежать подчинения, к которому вынуждают обстоятельства. Когда Матье Дюран очутился перед господином де Лозере, он не испытывал ни малейшего смущения и заговорил с ним прямо, как человек, твердо уверенный в своем решении. Он начал разговор так:

«Сударь, я пришел сдаться вам».

«Что вы имеете в виду, сударь?» – Граф скорее обеспокоился, чем возгордился, оказавшись хозяином судьбы человека, которого ненавидел больше всех на свете.

«Я вам все объясню, сударь», – предложил банкир.

Он без обиняков рассказал господину де Лозере о состоянии своих дел так же, как я попытался объяснить их вам, и закончил свое признание следующими словами:

«Как видите, сударь, ваши средства, которые вы мне доверили, совершенно гарантированы, и если вы сомневаетесь в моем слове, то, возможно, мои гроссбухи убедят вас…»

Господин Лозере внимательно выслушал Матье Дюрана и с радостью, которую ему удалось ловко скрыть, признал, что его вклад находится в полной безопасности. Убедившись в платежеспособности своего банкира, он хотел только взять жестокий реванш за оскорбление, которое тот нанес ему в недавнем прошлом, и, прервав Матье Дюрана на полуслове, сказал:

«Гроссбухи господ банкиров говорят все что угодно их хозяевам, ваш иероглифический или скорее резиновый язык доказывает богатство или нищету в зависимости от ваших нужд. Признаюсь вам, сударь, я ни на грош не верю подобным свидетельствам».

Банкир кусал губы, но он был полон решимости спасти одновременно свое состояние и свою репутацию и ради будущего пожертвовал настоящим. Дюран так ответил господину де Лозере:

«Меня не удивляет, сударь, что вы разделяете предрассудки светских людей относительно ведения учета и бухгалтерии в банкирских домах. Все эти бесчисленные записи, которые мы ввели, чтобы предупредить за счет их строжайшей взаимопроверки малейшие ошибки, представляются в глазах тех, кто их не понимает, лишь запутанным лабиринтом, в котором должны заблудиться любые заинтересованные исследователи. Я не могу сердиться на вас за ваши обвинения, но есть между нами нечто более прочное, более понятное: слово человека чести, и его должно хватить».

«А если, сударь, мне этого недостаточно?» – продолжал упорствовать граф.

«Вы сомневаетесь в моем слове?» – вскричал Матье Дюран.

«Предположим, я не сомневаюсь в вашей честности, сударь, но разве я не могу усомниться в ваших прогнозах? Состояние, подобное состоянию Матье Дюрана, разрушенное в несколько месяцев, разве свидетельствует оно о большой дальновидности и ловкости?»

«Вы забываете, что понадобилась революция, чтобы пошатнуть его!»

«Вы забываете, что вы один из тех, кто помог ей свершиться!»

«Мне кажется, я не обязан отчитываться перед вами за мои убеждения».

«Но вы обязаны отчитаться передо мной за мои деньги, сударь».

«Я это сделал».

«Мне не нужны слова, сударь. Когда я говорю, что мне нужны деньги, что они нужны мне завтра, я хочу слышать звон монет».

«Я дал вам понять, – банкир сжимал губы, чтобы не дать вырваться наружу ярости, которая раздирала его, – я дал вам понять, что это невозможно».

«Суд докажет вам, что нет ничего более возможного».

«Мне? Мне предстать перед судом?» – возмутился Матье Дюран.

«Да, именно туда отправляются бесчестные люди, которые не отдают своих долгов».

«Есть другое место, сударь, – высокопарно заявил банкир, – куда отправляются честные люди, которые отдают свои долги».

«Когда это случится, сударь, – сказал граф, – я подумаю, должен ли такой человек, как я, следовать туда за таким человеком, как вы».

«Вам придется принять это решение гораздо быстрее, чем вы думаете».

«Не быстрее, чем я того захочу, поскольку прежде ко мне должны вернуться мои капиталы».