удерживая вторую руку, которую тот пытается освободить. — В сравнении со мной ты — просто мелкая сошка, которая ничего не сможет сделать. А вот я гораздо влиятельнее тебя и очень уважаем в шоу-бизнесе. Так что советую тебе заткнуть свой рот и НАКОНЕЦ УСПОКОИТЬСЯ! А ИНАЧЕ ТЕБЕ БУДЕТ ОЧЕНЬ ПЛОХО!

— ЗАТКНИСЬ САМ, ПРИДУРОК! Ты мне не мать или отец, чтобы указывать, что я должен делать!

— Несмотря на то, что мне противно знать это, Я — ТВОЙ СТАРШИЙ БРАТ!

— Пф, брат — не мать с отцом, — закатив глаза и громко хмыкнув, сухо бросает Эдвард. — Твое слово — не указ для меня!

Эдвард довольно сильно ногой бьет Терренса по лодыжке и грубо отталкивает его от себя, пока тот слегка морщится от боли. Взгляды братьев МакКлайф, которыми они затем бросают друг на друга, полны ненависти и презрения, их буквально разрывает от злости, а каждая мышца напряжена до предела.

— А если тебе так нравится командовать, то лучше займись своей невестой и заставляй ее плясать под твою дудку, — грубо добавляет Эдвард.

— Какой же ты козел, Эдвард… — с учащенным дыханием сухо, но спокойно говорит Терренс. — Не думал, что ты — гнилой и бессовестный сукин сын, который ненавидит свою собственную семью. Я не ожидал от тебя такого. Ты сильно разочаровал меня… И обязательно заставишь мать стыдиться называть тебя свои сыном.

— Гордишься тем, что ты ее любимчик? — презренно усмехается Эдвард. — Уверен, что в моменты, когда ты одержим агрессией, она хочет отказаться от тебя. Она думает, что вырастила хорошего человека, но в итоге получила настоящего психа.

— У меня полно недостатков, но я никогда не предам близких ради денег и богатств.

— Вот смотрю я на тебя сейчас и вижу перед собой отца. Не зря тебя всегда называли его полной копией.

— Понимаю, признавать правду трудно, но тебе придется. Не один ты имеешь право рубить правду матку и говоришь все, что думаешь о чем-то. Я бы сам высказал тебе все, что думаю о тебе, но Наталия оказала мне услугу и сама нашла слова, которые так точно описывают мои мысли.

— Продолжай верить этой проститутке, Терренс, продолжай. И можешь дальше строить из себя невинную овечку, у которой, правда, слишком огромное самомнение.

— Да что ты говоришь?

— А что? Разве не ты пялишься во все зеркала, когда видишь свое отражение? Наверное, во время секса с Ракель представляешь себя на ее месте! Ибо даже такая сексуальная девушка не может затмить тебя!

— Да уж, по-моему, ты и правда слишком озабоченный, раз тебя так интересует тема секса.

— Уж не знаю, кто заставил тебя так распушить хвост, но ты совсем не такой крутой, неотразимый и привлекательный, как тебе кажется. И надеюсь, что твой мерзкий характер не передастся по наследству твоим будущим детям.

— Желаю, чтобы твои не стали таким же гадами, как ты! Если они у тебя, конечно, будут. Для начала тебе надо найти ту отчаянную девчонку, которая согласилась бы не просто быть с тобой, но еще и залететь, выносить и родить твоего ребенка. А зная, что ты за мерзкая крыса, то у меня нет сомнений в том, что детей у тебя, скорее всего, не будет. Только если ты по пьяни не переспишь с какой-нибудь проституткой.

— А это уже не твое дело! Однако я буду искать нормальную девушку. Которая не предаст меня так же подло, как мисс Рочестер. И я стану отцом только лишь в том случае, если буду находиться в законном браке. Когда у меня будет ребенок, то я сделаю все, чтобы воспитать его нормальным человеком и не допустить, чтобы он стал подобием своего истерического дядюшки Терренса.

— А наши с Терренсом дети ни за что не станут такими же наглыми и бессовестными гадами, как их дядюшка Эдвард! — вмешивается Ракель, все еще пытаясь утешить горько плачущую Наталию. — Мы сделаем все возможное и пресечем это как можно раньше.

— Посмотрим, Ракель, посмотрим, — спокойно отвечает Эдвард. — Только не надейся, что вы с Терренсом всю жизнь будете вместе. Если между вами случится еще один скандал, или твой женишок найдет себе какую-нибудь другую девку, то вы точно разбежитесь.

— Мечтай об этом дальше, паскуда!

— Вы никогда не будете счастливы! Ни вместе не сможете жить, ни полюбите кого-то другого. Поэтому у вас не будет ни любимого человека, ни детей. Только если вы не нажретесь в стельку на какой-нибудь вечеринке и найдете кого-то, с кем можно было бы перепихнуться.

— Не пора ли тебе укоротить язык, облезлый щенок? — грубо интересуется Ракель. — А то ты что-то очень разговорился и окончательно обнаглел! Если тебе нужна хорошая порка, чтобы вставить остатки своих мозгов на место — ты ее получишь!

— Слушай, ты лучше заткнись и успокаивай эту ревущую проститутку.

— Захлопни варежку, козел! — низким голосом грубо бросает Терренс. — Или я, мразь, отрежу твой грязный язык!

— Не удивлюсь, если ты изменяешь моему братцу с каким-нибудь богатеньким папиком, который поможет тебе еще дальше продвинуться по карьерной лестнице. Или попробовать себя в новой профессии. Например, актрисой, певицей или писательницей… Не знаю, правда, кому будут нужны твои бездарные таланты, но для твоих покровителей это не будет иметь никакого отношения. Им только бабки плати, да секс шикарный подавай — и ты обеспечена работой на всю жизнь!

Ракель широко раскрывает рот и распахивает глаза, не скрывая своего возмущения и едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Эдварда с кулаками. Терренс же с учащенным дыханием и раздутыми ноздрями резко подлетает к младшему брату и кулаком бьет его в челюсть. Да так сильно, что Эдвард едва не падает на пол, ухватившись за диван и мгновенно почувствовав привкус крови во рту и легкую боль. А пока МакКлайф-младший еще не пришел в себя, Терренс наносит ему пару сильных ударов ногой в живот и еще один по хребту. Ну а после мужчина хватает морщащегося от боли брата за шиворот обеими руками, резко заставляет подняться и сильно встряхивает его, уставив свой леденящий душу взгляд в его полные злости глаза.

— Слушай ты, мелкий гад, если я еще раз услышу от тебя подобные слова, клянусь, ты, черт возьми, пожалеешь, что на свет родился, — сквозь зубы цедит Терренс. — КЛЯНУСЬ, Я ЗА СЕБЯ НЕ ОТВЕЧАЮ! ПОНЯЛ, ДРАНЫЙ ЩЕНОК?

— ХВАТИТ ОРАТЬ! — приходит в бешенство Эдвард. — Я НЕ ГЛУХОЙ!

— Бездомный, нищий и безработный… Но гонора столько, будто ты работаешь в правительстве страны!

— Все может быть, — ехидно усмехается Эдвард.

— Мечтай дальше! Запомни, мразь, ты — никто! Абсолютно