— Не-е-е на-а-астоящее, — повторил он Стэну, им всем. — Всего лишь ло-ожная ли-и-ичина. Как хэ-э-э-эллоуиновская ма-маска.

— Для тебя — возможно, — тупо ответил Стэн. На его лице отражались потрясение и ужас. Он озирался, словно уже не понимая, где находится. Глядя на Стэна, ощущая кислый запах пота, струящийся из его пор, Бен, которого победа Билла переполнила радостью, снова испугался. Стэн вплотную подошел к предельной черте. Еще чуть-чуть, и он забьется в истерике, возможно, начнет кричать, и что тогда будет?

— Для тебя, — повторил Стэн. — Но, если бы я попытался такое проделать, ничего бы не вышло. Потому что… у тебя был брат, Билл, а у меня нет никого. — Он опять огляделся, сначала посмотрел в гостиную, воздух в которой сделался темно-коричневым, таким густым и туманным, что они едва различали дверь, через которую входили, потом перевел взгляд на коридор, более светлый, но при этом и какой-то темный, какой-то грязный, какой-то совершенно безумный. Эльфы танцевали на отслаивающихся обоях под гирляндами роз. Солнце светило в стекла окна в дальнем конце коридора, и Бен знал: если они дойдут до окна, то увидят дохлых мух… разбитое стекло… и что еще? Доски раздвинутся, сбрасывая их в смертельную темноту, где загребущие пальцы дожидались, чтобы схватить всех и каждого? Стэн, конечно, прав, Господи, ну как они могли пойти в логово Оно, прихватив с собой два идиотских серебряных шарика и гребаную рогатку?

Он видел, как паника Стэна перескакивает от одного к другому, к третьему, совсем как пожар в прериях, раздуваемый ветром. От паники округлились глаза у Эдди, отвисла челюсть у Бев, словно она ахнула и забыла закрыть рот, а Ричи обеими руками подтолкнул очки к переносице и принялся вертеть головой, выискивая преследующего их дьявола.

Они дрожали, готовые броситься врассыпную, забыв предупреждение Билла держаться вместе. Они прислушивались к набравшему силу урагана ветру паники. Словно во сне Бен услышал голос мисс Дэйвис, помощника библиотекаря, читающей маленьким деткам: «Кто идет по моему мосту?» И он видел их, малышей, совсем крошек, наклоняющихся вперед, с застывшими и серьезными лицами, а в их взглядах стоял вечный вопрос любой сказки: обведут монстра вокруг пальца… или Оно набьет брюхо?

— У меня никого нет, — проверещал Стэн Урис, и вдруг стал таким маленьким, совсем маленьким, чтобы проскользнуть в щель между половицами, словно письмо. — У тебя был брат, чел, но у меня никого нет!

— Е-е-есть! — проорал в ответ Билл. Он схватил Стэна, Бен решил, что сейчас Билл врежет ему и мысленно застонал: «Нет, Билл, пожалуйста, так поступил бы Генри, если ты это сделаешь, Оно убьет нас всех прямо сейчас».

Но Билл не ударил Стэна, грубо развернул спиной к себе и вытащил книгу из заднего кармана джинсов.

— Отдай! — закричал Стэн и заплакал. Все остальные застыли как громом пораженные, а потом отпрянули от Билла, глаза которого горели, и лоб светился, как лампа. Он протянул атлас Стэну, как священник протягивает крест, отгоняя вампира.

— У тебя е-е-есть пти-и-и-и…

Он поднял голову, жилы на шее вздулись, как канаты, кадык торчал наконечником стрелы, вонзившимся в горло. Бена переполняли страх и жалость к своему другу Биллу Денбро; но при этом он испытывал невероятное облегчение. Разве он усомнился в Билле? Кто-нибудь из них усомнился? «Ох, Билл, скажи это, пожалуйста, разве ты не можешь сказать?»

И каким-то чудом Билл смог.

— У тебя есть ПТИ-И-И-ИЦЫ! Твои ПТИ-И-ИЦЫ!

Он сунул книгу в руки Стэна. Тот взял атлас, тупо уставился на Билла. На его щеках блестели слезы. Он так крепко сжал книгу, что побелели костяшки пальцев. Билл смотрел на него. Потом оглядел остальных.

— По-о-ошли.

— Птицы помогут? — спросил Стэн. Тихо и хрипло.

— В Водонапорной башне они помогли, так? — напомнила Беверли.

Стэн неуверенно посмотрел на нее.

Ричи хлопнул его по плечу.

— Пошли, Стэнище. Ты мужчина или мышь?

— Скорее мужчина, — дрожащим голосом ответил Стэн, левой рукой вытирая с лица слезы. — Насколько я знаю, мыши не обделывают штаны.

Они рассмеялись, и Бен мог поклясться, что почувствовал, как дом подается от них, подается от этого звука. Майк обернулся.

— Эта большая комната. Та, через которую мы только что прошли. Посмотрите!

Они посмотрели. Гостиная почернела. Ее заполнил не дым, не какой-то газ; ее заполнила чернота, чуть ли не твердая чернота. Воздух, который начисто лишили света. И чернота эта, казалась, накатывала на них, когда они всматривались в нее, чуть ли не облепляла их лица.

— Пошли да-альше.

Они отвернулись от черноты и зашагали по коридору. В него выходили три двери, две — с грязно-белыми фарфоровыми ручками, третья — с дырой, через которую проходила ось ручки. Билл схватился за первую ручку, повернул, открыл дверь. Бев держалась вплотную, подняв «Яблочко».

Бен отпрянул, чувствуя, что остальные делают то же самое, они все сгрудились за спиной Билла, как перепуганные куропатки. Дверь вела в спальню, всю обстановку которой составлял грязный, в пятнах, матрас. От стальных пружин остались одни воспоминания в виде ржавых кругов на желтой обивке матраса. За единственным окном качались и кивали подсолнухи.

— Здесь ничего… — начал Билл, и тут же обивка начала ритмично надуваться и сдуваться, а потом резко разорвалась посередине. Черная липкая жидкость выплеснулась из матраса, еще сильнее замазала обивку, потом потекла на пол, к двери, выбрасывая длинные веревкообразные щупальца.

— Закрой ее, Билл! — прокричал Ричи. — Закрой эту гребаную дверь!

Билл захлопнул ее, оглянулся на них и кивнул:

— Пошли.

Он едва успел прикоснуться к ручке второй двери — с другой стороны узкого коридора, — когда из-за тонкого дерева донесся и начал набирать силу трескучий крик.

9

Даже Билл отпрянул от этого нарастающего, нечеловеческого звука. Бен чувствовал, что этот треск может свести его с ума; перед мысленным взором возник поджидающий их за дверью гигантский сверчок, как в фильме «Начало конца», где из-за радиации все насекомые стали большими, или, может, в «Черном скорпионе», или еще в одном, о муравьях в ливневой канализации Лос-Анджелеса. Он не смог бы даже убежать, если бы жуткое трещащее чудище вышибло дверь и принялось гладить его огромными волосатыми лапищами. Он смутно слышал, как рядом Эдди часто и со свистом всасывает воздух.

Крик нарастал, не теряя трескучей, насекомной составляющей. Билл отошел еще на шаг, кровь отлила от лица, глаза вылезли из орбит, губы превратились в лиловый шрам под носом.

— Застрели эту тварь, Беверли! — услышал Бен собственный крик. — Застрели ее через дверь, застрели, пока она не схватила нас! — А солнечные лучи падали на пол коридора сквозь грязное окно в дальнем конце тяжелым давящим грузом.

Беверли подняла рогатку, словно загипнотизированная, а треск становился все громче, громче, громче…