Николаевский дв<орец>.…был Трубецкой[1932] — высказал ему все — плакал навзрыд! Слух прошел, будто Булыгин назначен М<инистром> В<нутренних> Д<ел>[1933] — еще не верю!..

21 января. Николаевский дв<орец>.…Был Булыгин — трогательно сердечно поговорили — ему было приказано принять <министерство>. Депутация губернского правления с Кристи во главе — благословили меня иконой — жене букет — tres touche (очень тронут — фр.)… Обедали Булыгины — она очень расстроена… Очень мне за Булыгина досадно! Он сам в отчаянии! Помоги ему Господь.

22 января. Николаевский дв<орец>.…брожение дворян<ского> собрания: адрес Самарина[1934] прошел, адрес Шипова[1935] провалился…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 40. Л. 13–15.)

Воспоминания В. Ф. Джунковского

22 января состоялось в Москве чрезвычайное дворянское собрание. Брожение, царившее повсюду, не могло не отразиться и на общественных кругах. Дворянское собрание прошло с огромным оживлением, так как еще до собрания были составлены две записки противоположного характера и содержания. Одна записка была составлена группой дворян во главе с А. Д. Самариным и высказывалась за необходимость твердой власти и незыблемость принципов самодержавия, другая была составлена группой дворян во главе с князем С. Н. Трубецким[1936], отражая на себе настроение либеральных кругов, высказывалась за необходимые реформы в конституционном духе. Мысли этих двух записок были положены в основу двух адресов, которые и были прочитаны на дворянском собрании — адрес первой группы был прочитан А. Д. Самариным, второй группы — князем П. Д. Долгоруковым[1937]. После оживленных дебатов баллотировали оба адреса. Большинством голосов прошел адрес группы Самарина, который и был послан Государю императору.

(Джунковский В. Ф. Воспоминания / Под общ. ред. А. Л. Паниной. В 2 т. Т. 1. М., 1997. С. 38, 40.)

Дневник гр. С. Д. Шереметева

21 января. Уезжая <с Дворянского собрания> — остановлен слухами, им (П. Трубецким. — Сост.) распространяемыми о решении, будто бы в Петербурге — Земского Собора (!!!) — и что это сообщил приехавший сегодня Булыгин. Я в сильном волнении тот час же к Булыгину. Его не застал, а жену, которая опровергает слух, однако же намекнула про <?> заседание, на кот<ором> Булыгин и Коковцов были одного мнения, а другие — другого. Вернувшись домой, написал письмо В<еликому> К<нязю> С<ергею> А<лександровичу> и к обеду получил письмо от А. Г. Булыгина и вслед за тем от Вел<икого> Князя. Оба опровергают слухи и успокоительны.

(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5050. Л. 13.)

Вел. кн. Сергей Александрович — гр. С. Д. Шереметеву

21 января

Дрогой Граф,

Могу вас заверить, что это злонамеренная выдумка! Ничего подобного Земскому Собору — нет.

Булыгин — был у меня сегодня утром, и долго мы с ним беседовали; если был бы намек на 3<емский> С<обор> — он бы мне сказал!

По всем вероятиям слух пущен, чтоб сорвать самаринский адрес: не благовидно.

Ваш Сергей.

(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5050. Л. 12а-12б.)

Дневник гр. С. Д. Шереметева

23 января. Был у обедни в Кремле, у В<еликого> К<нязя> завтракал… Вскоре после того, как я вернулся домой — к нам приехал В<еликий> К<нязь> С<ергей> Ал<ександрович> любезен был и сидели долго, — разговор о Кр<асном> Кресте — о бинтах и пр.

(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5050. Л. 13 об.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

23 января. Николаевский дв<орец>… Дворянское брожение продолжается.

24 января. Николаевский дв<орец>.… Обедали Булыгины — дети его благословили иконой — поговорил с ним о делах…

25 января. Николаевский дв<орец>.… С женой в лечебницу m-me Бильдерлинг — всех раненых обходил и говорил. Оттуда демонстративно забросили карточки Самариным и заехал к Кристи и сидел у них… проводил Булыгиных — масса народу — храни его Бог! Аминь.

26 января. Николаевский дв<орец>.…В 11 ч. все предвод<одители> дворянства и депутаты принесли мне любезный адрес — ответил любезными же словами… Ризы из платьев Alix дети будут раздавать…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 40. Л. 15–17.)

Дневник гр. С. Д. Шереметева

26 января. Катя[1938] была у В. К. Елизаветы Феодоровны, которая вела с нею странный разговор обо мне, называя меня «conservateur mais pas etroit» (консерватором, но не узколобым — фр.) и что потому мне следовало бы идти в Губернские Предводители(!) Она неясно понимает, что это значит — вообще <?> же была отменно любезна.

(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1.Д. 5050. Л. 14).

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

27 января. Николаевский дв<орец>.…много принимал — был Волков — интересный разговор с Феод<ором> Самариным[1939]…

28 января. Николаевский дв<орец>… Депутация от предв<одителей> дворян с жетоном для меня — очень мило… В ½ 8 ч. обед для Волкова — ипе 20 de personnes (человек двадцать — фр.)… Поздно ко мне Игнатьев[1940] из собрания: выборы губ<ернского> предв<одителя> не состоялись!!

30 января. Николаевский дв<орец>.… Жена и baby на лекцию еп. Трифона о монашестве…

1 февраля. Николаевский дв<орец>.…Студенты на большой сходке в Унив<ерситете> решили бастовать до 1 сент<ября>! С est fort! (Это уж слишком! — фр.)

2 февраля. Николаевский дв<орец>.…В ½ 11 ч. все чиновники особ<ых> пор<учений> были и дали мне свою группу и прибор водочный, а жене вазочки — мило и трогательно. В 11 ч. к обедне… Дети обедали с нами в 7 ч., и мы все на представление Шаляпина в пользу склада. Очень удачно — впервые он пел роль Онегина…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д.40.А.17–20.)

Последняя запись в дневнике вел. кн. Сергея Александровича

3 февраля. Николаевский дв<орец>. 6° м. — принимал все утро — доклад Рауша. Завтракали все чиновники особ<ых> пор<учений>, и я обновил их чудный водочный прибор. В ½ 3 ч. к Данилову — долго сидел у милого старика — он мне рад! Читал, дремал — чай en deux. Писал аттестации. Читал детям. Они в восторге от вчерашней оперы. Обедали Стенб<ок> и Шостаковский[1941] — с ними и Степановым > в тетку.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 40. Л. 21.)

Дневник Николая II

4 февраля.…Ужасное злодеяние случилось в Москве: у Никольских ворот дядя Сергей, ехавший в карете, был убит брошенною бомбою, а кучер смертельно ранен.

Несчастная Элла, благослови и помоги ей, Господи!

(Дневники Императора Николая II. М., 1991. С. 249.)

4 февраля Вел. Кн. Сергей Александрович, как обычно в эти дни, направился в дом генерал-губернатора, что на Тверской улице. В этот раз он настоял на том, чтобы его никто не сопровождал. На Кремлевской площади, у Никольских ворот, в его карету эсером Н. П. Каляевым была брошена бомба. Сергей Александрович был убит на месте, его кучер Андрей Рудиникин смертельно ранен.

Елисавета Феодоровна своими руками собрала куски изуродованной плоти, положила их на носилки, солдаты прикрыли их шинелью. Тело Сергея Александровича отнесли под кров Чудова монастыря.