class="p1">— А то мы не сможем договорить, и ты не узнаешь важные для себя вещи.

— Прямо такие уж и важные? — с сомнением поинтересовался я.

— Очень, и именно для тебя, — без грамма сомнения ответил отец, — Ты присаживайся.

Я присел рядом и скрестил ноги, положив копьё на колени.

— Знаешь сын, — примерно через минуту молчания, сказал отец, — ты меня удивил и поразил.

— Это чем же? — не отрывая взгляда от опускающегося за горизонт солнца, спросил я.

— Не поверишь. Не выполнив не единого пункта моего плана, ты смог добиться нужного нам всем результата.

— Почему же? Вполне поверю. А был какой-то план? — поинтересовался я.

— Был, — кивнул он, не вдаваясь в подробности.

— Хорошо, когда есть план, — поддержал я пустой, как по мне, разговор.

— Согласен, — важно кивнул мой папан, — но ещё лучше, когда есть план «Б» в придачу.

— Мы не прояснили один вопрос, — перевел я тему.

— Всё ещё хочешь знать почему ты жив?

— Угу, — буркнул я, — кушать не могу, пока всю правду не узнаю.

— Правда вещь относительная, — заметил отец, — и не всегда она нужна и желанна.

Вот ты еще бы сказал, что солнце встает на востоке, а заходит на западе, — поморщился я от банальщины.

— Не обязательно, — улыбнулся он, — ты например можешь создать свой мир, и сделать в нем всё абсолютно иначе, и это тоже будет правдой.

— Бла, бла, бла, мы сейчас говорим ни о чём, — решил я закончить эту банальную философскую чушь.

— Если ты что-то не понимаешь и не знаешь, то это не значит что этого не существует, — тон отца стал жёстким. Но этим меня было сложно пробрать.

— Я и хочу узнать и понять, только ты мне не даешь ответа, — с моей точки зрения довольно логично спросил я.

— Я его тебе даю, но ты не воспринимаешь его, мысля только в категориях знаю не знаю, — боже, я и забыл что он может быть настолько нудным. Я уже было хотел разозлиться, но мысль что пришла в голову была словно озарением.

— Я понял, — протянул я, обдумывая что сказать дальше и слово, наконец, пришло, — Зачем? — озвучил я правильный вопрос, и отец улыбнулся.

— Правильно, — кивнул он, — верный вопрос.

— Зачем тебе знать правду? Зачем умирать? Если ты можешь сделать реальность своей правдой и жить.

Тут я немного запутался и переспросил:

— Но почему я выжил именно сейчас?

— Не понимаешь? — спросил он, — Снова почему?

— Нет, — ответил я, — зачем? И с какой целью.

— А тут все просто, сын. Если честно я и сам не понимаю почему ты ещё жив. С твоим-то образом жизни, с твоим наплевательским отношением к своему здоровью. Со своими боевыми искусствами и прочей ерундой, тут даже я не понимаю. Ты спросил почему сейчас? Сын ты идиот? Неужели я позволю собственному единственному ребенку, помереть от какого-то паршивого яда, — папа уже перестал изображать из себя философа и заговорил как обычный мужик, — А цель. А цель у нас с тобой одна, Максим, — он встал, положил мне руки на плечи и не отрывая взгляда произнес, — сделать наших любимых счастливыми. Поверь мне, из всех целей что у меня были, эта самая важная.

Я говорил как-то что пафос тут важен. Но конкретно сейчас, в его случае он лишь заставил меня поморщиться.

— Завязывай, пап. Ты же знаешь что меня ты своими россказнями о высоком не проймешь, — отстранился я от него. Но он лишь заразительно засмеялся:

— Ну слава богу, я уж думал ты действительно решил от меня отказаться.

— Лучше тебе об этом не думать, — не преминул я вставить колкость, — целее нервы будут.

— Злой ты, уж не знаю в кого, — отвернулся он и снова уставился на заходящее солнце.

— В соседа, — буркнул я еле слышно. Но он услышал, повернулся и даже ничего не сказал. Но его взгляд был красноречивее любых слов. Тут и к гадалке ходить не надо, чтобы знать, что если я брякну нечто подобное, это будет камень в огород мамы. И этого он мне не простит. Пусть я и не нуждаюсь в его прощении, но тут отец прав.

— Так что дальше-то? — решил я разрядить обстановку.

— Скажи, а тебе нравится тут? Этот мир? — вдруг спросил он.

— Выбирать не приходится, — хмыкнул я, — если Громов прав и ты «там» погиб, то теперь наше место тут.

Он странно посмотрел на меня и тяжело вздохнув, не произнес ни слова.

— Да что я опять не так сказал!! — возмутился я и повысил голос.

— Тактичность и ты это что-то из разряда фантастики. Удивляюсь как ты вообще умудрился с девушкой познакомится с таким характером.

— Вот только Ру, не трогай, — огрызнулся я.

— Видишь, ты даже по имени её почти не называешь, — вполне справедливо заметил отец, но я уже закусился.

— Лучше не лезь к нам, — предупредил я его, — это наши отношения, и я не желаю чтобы ты в них совал нос.

— С чего бы это? — искренне возмутился он, — Должен же я мать своих внуков предупредить о том что мой сын далек от идеала.

Я чуть не ударил его, вот честно, еле сдержался.

— Зачем ты это говоришь?! Ты же знаешь, что у нас нет будущего, — вспышка гнева уже затухала уступая место грусти. Но отец не отступал:

— Конечно знаю, но ты можешь всё поменять. Зря что ли я рисковал почти полгода просуществовав в шкуре этого зарвавшегося божка.

— Погоди, он же сказал что поглотил тебя? — вспомнил я.

— Сын, ты же вроде не идиот? — хотя всем своим тоном он показывал обратное, — Неужели ты решил что мной же созданная программа в состоянии навредить мне?

— Ничего я не решал, — ответил я, — но что я должен был думать?

— Ну например, что я так и задумал, для начала, — и я снова почувствовал себя мальчишкой которого поучает всезнающий папа. Хотелось конечно высказаться насчет таких планировщиков, и мест где я их видел, но я решил дослушать до конца. Он отошёл к краю скалы и замер, — Я тебе расскажу и, возможно, после этого ты не простишь меня. Но поверь, я сделал это лишь для твоей пользы.

Начало было так себе, но хотя бы оно было.

«Прости Ру, за все те недомолвки и секреты», — мысленно попросил я у неё прощения.

— Всё началось примерно два года назад, — начал отец свой рассказ, — Я после смерти Оли, погрузился в работу.

— Тебя даже на похоронах не было, — вставил я, правда без особого обвинения.

— Знаю, прости, но мне сама мысль была об этом невыносима. Но не перебивай. Вот после её смерти