на каменных плитах тысячами людских ног. Лэнгдон проследил за ней взглядом и снова увидел гигантскую звезду, которая ему ничего не говорила.

— Но это звезда Давида, и… — Он вдруг умолк, так и не закончив фразы, ошеломленный своим открытием.

Сосуд и меч.

Сплетены воедино.

Звезда Давида… священное единение мужчины и женщины… печать Соломона… обозначение Святого Святых, двух разных и священных начал… вот что это такое.

Лэнгдону потребовалась добрая минута, чтобы подобрать нужные слова:

— Значит, в стихотворении действительно говорится о часовне Рослин. Да, все сходится. Просто идеально.

Мари улыбнулась:

— Возможно.

Это замечание несколько насторожило его.

— Стало быть, Грааль находится в подземелье, у нас под ногами?

Она рассмеялась:

— Лишь в чисто духовном, символическом смысле. Согласно древнему решению Приората Грааль непременно должен был вернуться во Францию и упокоиться там навеки. На протяжении веков сокровище в целях предосторожности перевозили из одной страны в другую, из одного тайника в другой. Но Жак, став Великим мастером Приората, поставил перед собой задачу вернуть Грааль во Францию. И построить там усыпальницу, достойную этой святыни.

— И он преуспел?

Лицо ее стало серьезным.

— Мистер Лэнгдон, с учетом того, что вы сделали для меня и моей семьи, могу со всей определенностью ответить на ваш вопрос: Грааля здесь нет.

Лэнгдон не отставал:

— Но краеугольный камень должен обозначать место, где находится Грааль в данный момент. Почему тогда все указывает на Рослин?

— Возможно, вы неверно истолковали стихотворение. Помните, Грааль всегда окружали тайны. Он просто притягивал их. Как и мой покойный муж.

— Но чего же яснее? — не уступал Лэнгдон. — Мы с вами стоим над подземельем, отмеченным знаками сосуда и меча, под потолком, усыпанным звездами, в окружении работ искусных мастеров-масонов. Все здесь говорит, просто вопиет о Граале!

— Прекрасно. Только дайте-ка мне еще раз взглянуть на стихотворение. — Она развернула папирус и громко и выразительно прочла вслух:

Грааль под древним Рослином вас ждет.

Сосуд и меч там охраняют вход.

Украшенная мастерской рукой,

Нашла она под звездами покой.

Мари закончила читать. Губы ее тронула легкая улыбка.

— Ах, Жак!..

Лэнгдон не сводил с нее глаз.

— Так вы поняли — где?..

— Как вы только что убедились, рассматривая этот пол, мистер Лэнгдон, на свете существует немало способов увидеть по-иному самое простое и очевидное.

Лэнгдон силился понять, но не получалось. Все, что выдумывал и сочинял Жак Соньер, имело двойное значение, но смысл последнего его послания от этого не становился яснее. Мари подавила зевок.

— Должна вам признаться, мистер Лэнгдон. Лично меня никогда не посвящали в тайну местонахождения Грааля. Но я была замужем за очень влиятельным человеком… и женская интуиция меня никогда не подводила. — Лэнгдон хотел было что-то сказать, но она ему не позволила. — Мне очень жаль, что после всех испытаний, выпавших на вашу долю, вы уедете из Рослина, так и не получив конкретных ответов на вопросы. И однако, что-то подсказывает мне: вы рано или поздно найдете то, что ищете. Проснетесь в один прекрасный день и сразу все поймете. — Она улыбнулась. — А когда поймете… верю, вы, как никто другой, будете способны сохранить это в тайне.

У дверей послышались чьи-то шаги.

— Ах вот вы где! — воскликнула Софи и вошла.

— Я уже собиралась уходить, — сказала Мари и приблизилась к внучке. — Спокойной тебе ночи, Принцесса! — Она поцеловала Софи в лоб. — И не слишком задерживай мистера Лэнгдона, он тоже устал.

Лэнгдон с Софи проводили взглядами одиноко бредущую к дому Мари. И вот Софи подняла на него оливково-зеленые глаза, и он прочел в них целую бурю эмоций.

— Такого я никак не ожидала.

Да и я тоже, усмехнулся Лэнгдон. Он видел: Софи просто ошеломлена свалившимся на нее известием о семье. То, что она узнала сегодня, перевернуло всю ее жизнь.

— Вы как, в порядке? Понимаю, это трудно осознать сразу…

Она еле заметно улыбнулась:

— Теперь у меня есть семья. И это главное. Есть с чего начать. Ну а осознать, кто мы такие и откуда… на это потребуется время.

Лэнгдон промолчал.

— Вы останетесь с нами? — спросила Софи. — Ну хотя бы на несколько дней?

Лэнгдон вздохнул. Больше всего на свете ему хотелось именно этого.

— Вам нужно освоиться, побыть с родными. Утром я возвращаюсь в Париж, Софи.

Во взгляде ее мелькнуло разочарование, но, похоже, она поняла: так будет лучше для всех. Они долго молчали. Наконец Софи взяла его за руку и вывела из часовни. Они двинулись к небольшому холму неподалеку от Рослина. Облака расступились, на небо снова выплыл молодой месяц и залил все вокруг голубоватым призрачным светом. Софи и Роберт молча стояли, взявшись за руки, и любовались сказочным шотландским пейзажем.

На небе высыпали звезды, на западе, низко над горизонтом, нависла самая яркая из них. Лэнгдон сразу узнал ее и не сдержал улыбки. Венера. Древняя прекрасная богиня светила ровным серебристым светом.

Ночь принесла с собой прохладу, откуда-то с севера, с болотистой низины, потянуло пронизывающим ветерком. Лэнгдон украдкой посмотрел на Софи. Глаза ее были закрыты, на губах играла умиротворенная улыбка. Лэнгдон и сам чувствовал, как тяжелеют у него веки. Он осторожно сжал ее руку в своей.

— Софи…

Она медленно открыла глаза. Лицо ее казалось таким прекрасным в лунном свете. Потом она одарила его немного сонной улыбкой:

— Привет.

И тут вдруг Лэнгдон почувствовал горечь при мысли о том, что завтра возвращается в Париж, но уже без нее.

— Я уеду рано, вы еще, наверное, будете спать, — сказал он и осекся. В горле встал ком. — Простите. Я не слишком умею…

Тут Софи приложила ему к щеке мягкую и теплую ладонь. А потом, подавшись вперед всем телом, нежно поцеловала.

— Когда мы теперь увидимся?

Лэнгдон почувствовал, что тонет в ее прекрасных оливково-зеленых глазах.

— Когда? — Он на секунду задумался. Странно, но она сумела прочитать его мысли, он задавал себе тот же вопрос. — Ну… э-э… вообще-то в следующем месяце я еду читать лекции. На конференцию во Флоренцию. Целую неделю проведу там.

— Это что, приглашение?

— Мы будем жить просто роскошно. Для меня забронирован номер в «Брунелески».

Софи кокетливо улыбнулась:

— Не слишком ли много себе позволяете, а, мистер Лэнгдон?

Он слегка поморщился. Действительно, вышло не слишком ловко.

— Вообще-то я имел в виду…

— Больше всего на свете мне хотелось бы встретиться с тобой во Флоренции, Роберт. Но только при одном условии. — Тон ее стал суровым. — Чтобы никаких музеев, церквей, никаких надгробий, предметов старины и искусства!