– Привяжи весло к рукояти руля, обмотай хорошенько и затяни потуже – у меня сил не осталось. Вот, привязывай, а я весло подержу. Нет, пока не привяжешь, в воду не опускай.

Зан-Керель плотно прижал рукоять весла к рулю и ловко обмотал канатом, туго затягивая каждый виток. Майя с удивлением обнаружила, что лодка повинуется малейшему движению прочно закрепленного весла, которое свободно вращалось в петле; единственным его недостатком была длина – в одиночку Майе было не под силу противостоять мощному течению.

– Зан-Керель, помоги мне, пожалуйста, – попросила она, выведя лодку на стремнину. – На излучине мне одной не справиться.

Под руководством Майи Зан-Керель прекрасно справился с нелегкой задачей. Едва лодка беспрепятственно обогнула излучину, у обоих вырвался радостный крик: деревья расступились, и в тысяче шагов впереди показалась опушка леса.

– Анда-Нокомис! – окликнула Майя. – Мы приплыли!

Байуб-Оталь обернулся и приветственно воздел руку над головой – так бекланцы издавна чествовали победителей. Зан-Керель, перегнувшись через весло, без малейшего смущения притянул к себе Майю и поцеловал в губы.

Она прильнула к нему, обвила руками шею, прижалась щекой к его мокрым волосам и страстно ответила на поцелуй.

– Ох, а лодка-то без присмотра осталась! – вздохнула она наконец. – Нам еще до Катрии надо добраться.

– Знаю, – кивнул Зан-Керель. – Только сначала ответь, выйдешь за меня замуж? Нет сил терпеть.

– Да, конечно! Ой, поворачивай направо, быстрее!

За лесом река вышла из берегов, заливая равнину, однако высокая насыпь вдали еще сдерживала воду. Течение по-прежнему бурлило, хотя основная опасность миновала – на стремнине не было ни коряг, ни толстых бревен. И все же отяжелевшая от дождевой воды лодка двигалась медленно, будто вися в потоке. Мимо бортов проносились листья и ветки.

– Ты доволен?

– Еще как! – ответил Зан-Керель. – А тебе снова вычерпывать придется.

– Анда-Нокомис, помогите мне! – крикнула Майя.

– А ничего, что на носу стоять некому?

– Не страшно! Мы еле движемся. Если воду не вычерпаем, к ночи не доберемся.

Зан-Керель остался у руля. Майю переполняло неимоверное счастье, однако она понимала, что простудилась и ей нужно в постель – чем скорее, тем лучше. Голова болела и кружилась, в горле першило, уши закладывало.

– Анда-Нокомис, а можно мне глоточек джеббы? – спросила она, зябко поеживаясь. – Я промокла и простыла.

Он кивнул и передал ей флягу. Майя сделала большой глоток, с наслаждением чувствуя, как тепло разливается по телу. Она нагнулась и расцеловала Анда-Нокомиса в обе щеки.

– Вы настоящий друг! Вот вернетесь в Мельвда-Райн, заделаетесь субанским баном, и мы с Зан-Керелем к вам в гости приедем.

– Разумеется, и против тебя никто слова не скажет, – уныло ответил он.

Майя устыдилась своего счастья – ей очень не хотелось расстраивать субанца.

– Ах, милый, милый Анда-Нокомис, простите меня… сами знаете за что! Ну что же мне делать? Прям хоть надвое разорвись!

– Боюсь, тебе придется не надвое, а на тысячу разорваться, – пошутил он.

Майя удивленно уставилась на него – шуток Анда-Нокомиса она никогда прежде не слыхала.

– Знаете, а было время, когда я вам зла желала и поклялась отомстить?! – сказала она, не переставая вычерпывать воду. – Сейчас даже не верится! Вот оно как, век живи, век учись. Сразу никогда не распознаешь, кто тебе враг, а кто – друг.

– Когда это ты меня проклинала?

– Когда вы меня сенгуэлу танцевать заставили, на пиру у Саргета во дворце Баронов.

– Помнится, тобой тогда все восхищались…

«Помнится ему, надо же!» – с досадой подумала Майя и ответила:

– Да, но я не из-за этого разозлилась.

От крепкого зелья голова закружилась еще сильнее.

– Так ты и отомстила, – напомнил Зан-Керель. – И ему, и мне. Только это все в прошлом.

– Ах, милый, я же не со зла! И мстить вам я не собиралась!

– Как это?

– Я просто вас обоих спасти хотела – и вас, и всех остальных. Анда-Нокомис, помните Гехту? Ну, в усадьбе?

– В какой усадьбе? Ты о Клестиде, что ли?

– Нет, я не про Клестиду, а про Гехту говорю! А Спельтона у брода помните? Ну, он, бедняжка, уже упокоился.

– Она бредит, – сочувственно заметил Зан-Керель. – Как только доберемся до берега, надо будет…

– И не брежу я вовсе! – негодующе воскликнула Майя. – Это вы, мужчины, вечно бредите! Видел бы ты, как Спельтон помирал… – Она заплакала. – Я же не знала, что вас в темницу бросят, а потом проклятая Форнида замучает! И никого я не предавала. Я же не ради Леопардов… и не ради того, чтобы Серрелиндой стать! Я просто хотела, чтобы вы друг друга не убивали. Думала, Сендекар успеет к реке, не позволит вам перебраться, только все иначе вышло…

Анда-Нокомис обнял ее за плечи:

– Майя, расскажи нам все по порядку – и про Гехту, и про Спельтона, и все остальное. Похоже, на пути в Субу я много чего не заметил.

Всхлипывая и прерываясь, она рассказала им о том, как Гехта боялась вторжения войск Карната в западную Урту; как умирал Спельтон у брода; как в Мельвда-Райне, оставшись в одиночестве, она сообразила, чем грозит ее соотечественникам ночная переправа терекенальтцев.

– А Леопардам я ничего не говорила, ни Сендекару, ни Кембри, ни кому другому. Милый, я тебя всегда любила и теперь люблю, поэтому и из тюрьмы вас вызволила.

Зан-Керель отпустил руль, упал на колени и поцеловал Майю.

– Ох, теперь все это в прошлом! Главное, что ты это не ради себя сделала и не со зла, а из жалости. А я, дурак, сразу не понял! Нужно было раньше догадаться!

– А если бы ты в Мельвда-Райне знала, что ты субанка, то… – начал Байуб-Оталь.

Тут откуда-то раздался протяжный крик. Зан-Керель схватил весло и выправил лодку, а Байуб-Оталь помог Майе подняться, и они посмотрели на берег.

– Кто это? – недоуменно спросил Зан-Керель. – Это нам кричат?

На равнине, уходящей за насыпь, пастух с двумя собаками и четырьмя овцами возбужденно размахивал руками и указывал вниз по течению.

– Видно, искал тех, что от стада отбились, – заметил Анда-Нокомис.

– А что он говорит? – Зан-Керель приложил ладонь к уху.

Пастух бежал по берегу вслед за лодкой.

– Сети! Сети!

– Какие еще сети? – удивился Зан-Керель. – Кто ж в половодье рыбу ловит?

– Не для ловли, а для ограждения! – пояснила Майя. – Он нас предупреждает, что ниже по течению реку перегородили.