мгновение, но не нахожу в себе силы возразить его уверенному заявлению. Да и смысла тоже. Вместо этого просто резко подрываюсь к себе в комнату.

Глава 15. Мила

Совершенно точно не стоит ждать тот самый час, по прошествии которого Макс должен соизволить позвонить Лёше с объяснениями. Потому что этого не случится. Я ведь и в поцелуе чувствовала, что братец пошёл напролом, по опасному пути, сметая всё и всех перед целью. И этой целью почему-то стала я.

Не собираюсь даже думать, в какой момент его так переклинило. И сопоставлять это со словами Лёши ни к чему. Ясно одно — если я не воплощу свою угрозу в реальность, то так и буду тут снова и снова сталкиваться с безудержным напором Макса. Которому и сама почти не в силах противостоять.

Но должна. Во-первых, остаётся ещё больше месяца до моего отъезда в Москву. Время, которое я буду торчать в одной квартире со сводным братцем, сложным, противоречивым, неоднозначным. Во-вторых, если я и способна донести до него дикость его действий, то лишь решительным поступком, встряхивающим нас обоих. Ну а в-третьих, это уже дело принципа. Неужели Макс думает, что я смирюсь с тем, что натворил? Что он несколько раз ещё меня поцелует, зажмёт по углам, и я забуду о Лёше и обо всём, что было? Нет уж, пусть побеспокоится пару деньков, подумает о своём поведении, приоритеты расставит. А я пока приду в себя от его выходок и вдруг ставшим постоянным присутствия в моей жизни.

Конечно, не по себе бросаться непонятно куда. Но, взяв с собой документы, карточки и немного налички, я решительно запихиваю в небольшой чемоданчик несколько первых попавшихся вещей с полок шкафа. Нижнее бельё тоже, а ванные принадлежности на месте возьму, если в гостинице их не будет.

Решение приходит быстро — поеду на вокзал, а по пути посмотрю доступные билеты куда угодно, лишь бы побыстрее. Если повезёт, сегодня же уеду. С гостиницей или хотя бы её подобием тоже решу по дороге на вокзал.

Да, я рискую потратить все свои нехитрые накопления. Но в глубине души почему-то верю, что Макс не отступит от идеи переписать на меня клуб. А значит, нужды в деньгах у меня не будет. Да и работать снова стану, как вернусь. Вчера мне оставили неплохие чаевые. Даже Лёша, и тот на них расщедрился.

Прекрасно отдаю себе отчёт, что весь мой план основан на временно спящей порядочности Макса. Просто верю, что она проснётся. Вот верю, и всё тут. Знаю даже. Потому что даже если его совесть и будет спать — появится желание удержать меня. Это я теперь понимаю наверняка.

Выхожу с чемоданом и сумкой в коридор, попутно загружая приложение для вызова такси. Да, я помню, что Макс ещё дома. Но меня сейчас ничто не способно остановить. И никто. Не будет же он со мной драться?..

Может, вообще не заметит, что я ухожу. Насколько я понимаю, он в своей комнате сейчас. Почти крадусь мимо неё, стараясь идти совсем уж бесшумно… Кажется, получается.

В коридор выхожу без приключений. Здесь должно быть проще. Закинув телефон в сумку — потом вызову такси — полностью концентрируюсь на задаче выскользнуть незамеченной.

Осторожно и медленно поворачиваю замок… Затаиваю дыхание… И резко подпрыгиваю, услышав вкрадчивое:

— Смотри, что я нашёл.

Машинально разворачиваюсь и чувствую, как выдох застревает в лёгких. Передо мной стоит Макс, который с наглой ухмылкой вертит в руке… наручники.

Как загипнотизированная, не могу отвести взгляда от компактных наручников, неторопливо вертящихся пальцами Макса. Умом понимаю, что надо бы проигнорировать его очередной дурацкий выпад и уйти, пока стою совсем рядом с дверью. Но не могу. Будто застываю. А в голове сотни вопросов наперебой вертятся. Которые, конечно, уж точно не стоит озвучивать.

— Остались от разнообразных игр с девчонками, — пошло усмехаясь, поясняет Макс.

Тут же отвожу взгляд от наручников, по мягкой обивке которых и так можно было догадаться, откуда они. Воображение, остановись… Ни к чему даже думать о сводном братце, применяющем их в постели.

Надеюсь, я не краснею сейчас, потому кожа предательски полыхает жаром. Ещё и наш поцелуй недавний вспоминается.

— Не помню, чтобы ты их приводил сюда, — поспешно выпаливаю, поняв, что пауза после его неоднозначного утверждения затягивается.

Только вот какого чёрта я, получается, продолжаю эту идиотскую тему? Можно подумать, мне есть дело до его девушек, сколько бы их там ни было и когда.

— Но реквизиты хранил здесь, — как-то нехорошо прищуривается Макс, окидывая меня задумчивым взглядом.

Я, кажется, дышать перестаю в замешательстве, а он внезапно направляется ко мне неспешной походкой. Запрещаю себе думать, какие там ещё «реквизиты» могут быть у сводного. И, уж тем более, продолжать этот бессмысленный разговор.

Я тут с чемоданом вообще-то стою наготове. И мы оба знаем, почему.

Вот только Макс с наручниками… И он всё ближе.

Неужели и вправду собирается…? Смотрю на него и понимаю, что не удивлюсь уже, наверное, ничему.

— Макс, отпусти меня… — неожиданно даже для себя прошу. Отчаянно, почти впервые обратившись к нему по имени. На самом деле, не впервые, конечно, но я даже не помню, когда делала это в последний раз. — Пожалуйста.

Кажется, замираем мы оба. Макс — так и не подойдя ко мне до конца, а я — не решаясь больше ничего ни добавить, ни сделать.

Между нами снова напряжение, в котором слишком хорошо чувствуются мои слова. Даже острее, чем их понимала в своей просьбе я. Она ведь не только о временном уходе из дома была. И от осознания того, что Макс это явно улавливает, у меня сердце почему-то испуганно мечется.

— Мы не с того начали, признаю, — неожиданно серьёзно говорит он. — Может, сходим на свидание?

Чувствую, что Макс смотрит на меня, но не могу ответить взглядом. И сердце никак успокоить не получается. Это что же… Братец теперь вот так напрямую свои намерения выражает?

Лёша был прав?..

— Устрою тебе романтику, — заполняет повисшую паузу Макс, ухмыляясь.

Вот только эта усмешка не похожа на те его, другие. Чувствую каждой клеточкой, что она нервная какая-то. Хотя он, и нервничает?..

Неожиданно ловлю себя на мысли, что мне было проще с ним говорить даже когда насмехался, пошлил, бросал неоднозначные фразочки или приставал. Чем вот так, когда он пугающе серьёзен и очень даже