Я присмотрелся к датам и насторожился — все они произошли сразу же после пересечения Грани той загадочной четверкой. Спецхран в Шедвиле пострадал сильнее всего, там сгорела целая ячейка записей с визоров, в архивах Элласара пожар быстро удалось потушить, в центральной столичной библиотеке кто-то разбил окно, влез и разгромил секцию старинных атласов, в Ларне, столице Лаорики, в общественном архиве внезапно прорвало канализационные трубы, залив два этажа, там тоже пострадали архивные записи, снятые с визоров, и, наконец, в Аске, столице Аскарема, охрана поймала двух вервов-диверсантов, собиравшихся поджечь архивы Аскаремской Стражи, но удержать Двуликих не сумела, и они вырвались на свободу, когда те конвоировали их с места преступления в здание Стражи. По отдельности эти эпизоды казались случайностью, но сведенные вместе, заставляли задуматься. Пожалуй, мне стоит лично пройтись по каждому из упомянутых в сводке мест. Возможно, я смогу уловить больше, чем обычные люди.

Распахиваю окно. Ночь. Скоро рассвет. Небо сегодня ясное, иссиня черное, но при этом прозрачное, с яркой россыпью звезд. В кабинет врывается холодный воздух, насыщенный солью и йодом. Рабочий кабинет под крышей Северной Башни всегда был моим самым любимым — он круглый, камень стен — очень светлый, почти что белый. Камин с полустертой резьбой огромен, кажется, что он вырублен целиком из куска стены. В изголовье такого же тяжелого, огромного стола, черного от старости, стоит массивное, удобное кресло-глыба, и еще два размещены напротив камина, вместе с чайным столиком на гнутых ножках в форме звериных лап. Камин я топлю дровами, хоть он и имеет гнезда для аэров. В башне есть единая система отопления, тут всегда тепло, даже в самую холодную зиму, но мне нравится живой огонь. Мой предшественник, Хэйген Ант, аэрами вообще не пользовался, и от него мне досталась огромная коллекция старинных подсвечников из всех материалов — металлов, камня, стекла, даже из драгоценных камней.

Камин уставлен разными забавными статуэтками вперемешку с ценными артефактами. Больше всего в этой коллекции необычных, порой нелепых изображений Вечных. Чего стоит, например, Кошка в полосатых носочках и шапочке с помпоном, Саламандра на мешке с золотом и с банкнотой в пасти, испражняющаяся золотыми монетами, Пардус, вывернувшийся кверху брюхом, с Рысью, это брюхо почесывающей, или Зубр — пьяненький бычок на кривых ножках, с глазками, смотрящими в разные стороны, и колокольчиком на шее. Есть и художественные шедевры. Расправляющий крылья Феникс, заключенный в огненный опал, словно застывший в языках пламени, или коленопреклоненная Элианна-Любовь, раздавленная грузом невидимой тяжести. Чтобы воплотиться и стать Элианной, та, в которую вселяется эта Вечная сущность, должна отринуть свою любовь — предать, потерять или даже убить. Незавидная участь, что уж тут сказать.

Змеев в этой коллекции четверо. Самый нелепый — короткотелый, раскрашенный во все цвета радуги Аспид с маленькими дурными глазками, с широко распахнутой пастью и непропорционально большими зубами, лежащий в нелепой позе на брюхе, — смотрится как насмешка над могущественными и мудрыми Нагами. Воронов в коллекции два: один самый обыкновенный, ценен тем, что выточен с особой тонкостью из черной яшмы. Второй представляет собой артефакт-концентратор большой емкости; я-Ворон, взяв с собой маленькое грубоватое изображение себя самого, удваиваю, а то и утраиваю личную силу. Иногда это бывает очень кстати, и не только в бою.

Ложиться спать бессмысленно — скоро рассветет, и я отправлюсь в Альбре, на короткое утреннее совещание всех служб, которые обычно проводит Шандр, а я систематически сваливаюсь на голову руководителям Стражи каждой из элезианских провинций, не давая им расслабиться; сегодня же он должен отправиться в Аскарем, а я — заменить его у нас в Альбре. Лучше я приготовлю себе завтрак, не дожидаясь Нвера, да почитаю сводки с Основы — как раз успею до рассвета…

Я уже собрался было спуститься на кухню, но стоило мне сделать шаг к двери, как в одно мгновение сознание взорвалось клочками уродливых черных пятен в сопровождении омерзительного воя. Почти сразу же их сменили хорошо знакомые картины: грязно-алое безумное небо, огненные сполохи, острые клыкообразные скалы, черная выжженная земля, грубый силуэт крепости, вокруг которой маревом растекалось нечто удушливо серое и бесформенные черные кляксы, вереницей ползущие в направлении прорехи между мирами.

Нэрги. Анг-Мирт опять хочет откусить кусок от нашей реальности.

С трудом я отстранился от наводимых на меня картин, изгоняя из своего сознания боль и панику. Эйла, бедная моя, я все понял, потерпи еще немного, я сейчас приду. Я уже лечу…

Ледяной ожог, холод, каменные плиты стремительно уходят из — под ног. Вырываясь в небо, я стремительно увеличиваюсь в размерах, так, чтобы скорее достичь северной оконечности хребта Фераннон — там часть Приграничья соприкасается в пространстве с Анг Миртом.

Нэрги прорывались в наш мир регулярно, однако последние тридцать лет их нападения стали исключительно редки. Анг Мирт, некогда погубленная Вечными земля, живет и развивается по своим законам, а мы трусливо закрываем глаза, ограничиваясь охраной тех участков, что имеют с ним общую Грань. А их немало: часть Элезии, небольшой участок Ар Ирнана, несколько районов Ар Лессена, Шеннон Ар и почти весь Ар Хойт. К счастью, Подлунные земли, так же, как и ледяной Ар Хойт, мало интересуют нэргов, а вот обжитые, плодородные Ар Лессен, Ар Ирнан и Ар Элес — лакомый кусок для существ, с легкостью преобразующих джив в наэр.

К сожалению, не так давно мы обнаружили, что Анг Мирт соприкасается в пространстве не только с Ар Соль, но и с Основой, причем в нескольких густонаселенных местах, а некроэманации Старой Земли — богатейший и практически бесконечный источник пищи для нэргов. Эти прожорливые низкоразумные существа представляли собой плотные сгустки наэра-Некроса, заключенные в живую оболочку. Бесформенные, но активные и подвижные, они шустро перемещались по любым поверхностям, формируя для этого по шесть гибких, изменяющих длину лап. Живая материя разрушалась под их воздействием, они словно переваривали ее, а переварив — разрастались и усиливались. Только камень и металл особой закалки были им неподвластны. Живую плоть они разъедали одним прикосновением, а облепив человека, могли и убить. Металл тоже разрушался под их воздействием, и только старые клинки нагов, закаленные по специальной технологии, выдерживали подобное столкновение.

Последние пару столетий нэрги время от времени прорывались в Приграничье и расползались по его землям. Пауки многократно пытались захватить их в плен, для исследования, но они разъедали металлические клетки и благополучно переваривали установленные на них органопластовые ловушки. Нам казалось, что нэрги имеют какой-то примитивный, отличный от нашего разум, и действуют вполне целеустремленно. Ширин и школа Джмар, изучающая пространство Маара,