остатки чужого воинства. С той стороны аномальное пространство рядом с разрывом ощущалось еще сильнее, меня тянуло к земле, а связи с родным миром превратились в тоненькие ниточки. Не зная, что будет дальше, я поспешил напасть, но тварь сражаться не хотела — она торопилась в укрытие. Описывая над ней круги, я когтями и крыльями отсекал от нее куски, подбрасывая их Шандру на растерзание. Его быстрые, отточенные движения замедлились, и я решил не тянуть — упав на тварь и зажав ее крыльями, я, тоже порядком измотанный, повторил преобразование состояний.

Уж полыхнуло так полыхнуло…

Оглушенный вспышкой, я бездумно таращился на алое небо и зарастающую прореху в родной мир. Шандр тряс меня за плечи — оказалось, я валяюсь на земле в человеческом облике, с окровавленными руками. Чья кровь, неужели моя? Может быть. Наэр в чистом виде — опасная штука даже для вечной сущности, а на мне не было ни концентраторов, ни щитов, чтобы смягчить удар.

Попытка сменить облик удалась со второго раза. Я взлетел, плавно набирая высоту и оглядываясь по сторонам. Впервые мы зашли так далеко на земли Анг Мирта. Те переходы, что существовали тысячелетия назад, были давным-давно уничтожены, все наши короткие вылазки в Анг Мирт происходили во время прорывов, построить туда портал мы не могли из-за отсутствия пространственных координат. Можно, конечно, поставить односторонний портал в зону, которая открывалась во время атаки нэргов, но как тогда возвращаться обратно? Решетку шеадра надо к чему-то крепить и не только с нашей, но и с той стороны, ставить защитный купол, а делать это в чистом поле, да под наблюдением противника я считал верхом глупости. Сейчас я понимал, что Анг Мирт придется как-то исследовать, и на начальном этапе никому, кроме меня, это не под силу.

Чувствуя слабый приток сил родного мира из проеденной тварями дыры, я решил забраться настолько далеко, насколько позволит чуждое мне пространство.

К собственному удивлению, я легко добрался до крепости. Чем дальше я уходил от Грани, тем легче было двигаться. Как я и предполагал, она оказалась продолжением черных скал, которые тянулись до самого горизонта. Ворот я не обнаружил, хотя возможно, сверху они не были заметны. Окна имелись только на самом верху и были закрыты непрозрачными стеклами.

Я стал снижаться над внутренним двором крепости. Уцелевшие нэрги беспорядочно метались серыми шестилапыми тенями, издавая тоскливые вопли. Им навстречу вышли существа, которые ничем не отличались от обычных людей. Несколько взмахов руками — и нэрги успокоились, перестали метаться и дружно поползли к одной из башен, у подножия которой я разглядел ведущие вниз ступени.

Никогда ранее мы не видели в Анг Мирте людей. В нападениях на земли Ар Соль участвовали только нэрги. Впрочем, с тварями, пожирающими Грань, мы тоже раньше не сталкивались.

Тем временем мое наглое вторжение в воздушное пространство было обнаружено. Над крайней левой башней — той, в которую вползали нэрги, — взвилось несколько желтых огней, на стенах замелькали человеческие фигуры, и в мою сторону полетело нечто, по форме похожее на обычные стрелы, но летящее с более высокой скоростью. Они светились в полете и, вероятно, были чем-то заряжены.

Из любопытства я стал снижаться, пытаясь разглядеть стреляющее устройство, и тут же два заряда ударили мне в крыло. Ого! Чувствительно… В большом облике обычные арл-стрелы мне нипочем, стрелы от бронебойных баллист, предназначенных сбивать виммы, могут ранить. Раны эти неопасны для Ворона, но болезненны для человека и заживают за пару дней, и только стрелы стазиса или Некроса способны реально причинить мне-Вечному вред. Стрела Некроса, пущенная в грудь, убьет меня-человека так же, как и любого другого обитателя Ар Соль.

Я решил, что для первой вылазки увидел достаточно, резко взмыл вверх и полетел обратно, выискивая взглядом Шандра, чтобы подобрать его по дороге. Чувствовалось, что с моим крылом что-то не так, но прежде всего надо было выбраться отсюда, и поскорее. Ох, мне же еще Грань восстанавливать! А, как-нибудь переживу, не в первый раз…

Шандр ждал меня на том же месте, где мы с ним растерзали последнюю прожорливую тварь. Смуглое лицо моего друга побледнело, но он, экономя движения, набирал полные карманы камней — будет что притащить нашим ученым для исследований. Я вцепился когтями в его одежду и медленно поднялся в воздух. Переносить таким образом людей опасно: на высоте им тяжело дышать, ветер бьет в незащищенное лицо, им некомфортно до паники висеть в воздухе, одежда может не выдержать их веса и порваться, да и мой полет не всегда плавный. Нырнув в прореху и оказавшись на родной земле, я отнес его к ближайшему сторожевому посту, спустил на землю и снова поднялся в воздух. Крыло двигалось как-то… с натугой.

Надо было восстанавливать Грань. Можно, конечно, плюнуть на это дело, сама затянется, но на это уйдет больше времени. Теперь, когда мы знаем, что у крепости есть хозяева-люди, оставлять такую большую прореху вдвойне опасно. Я бы на их месте воспользовался приглашением и быстренько, пока противник не очухался, заслал на его территорию несколько свеженьких отрядов.

Я уменьшился до привычных размеров и, призвав нужный мне ветер, развернулся в сторону зияющей дыры.

«Спасибо», — прозрачное лицо с пронзительно зелеными глазами казалось заплаканным и несчастным.

«Ничего, — ответил я ей, ощущая привычный колючий холод разделения пространств. — Сейчас все поправим."

Глава 10. Решение

— Мало ли чего ты не понимаешь, — Румянцев стащил пирожок с Юлькиной тарелки и отправил в рот почти целиком, запив его огромным глотком чая. — Они верят, молятся, вера — это энергия, она питает божественную часть Вечного, он ее переваривает и обретает силу. Ты же видишь Эрлен почти каждый день, что тебе еще надо?

— Ну должно же быть этому какое-то нормальное научное объяснение! — в сотый раз повторяла Юлька.

— Оно есть. Вот книжка, — Дима кивнул на очередной толстый фолиант. — Там не только про то, кто, как и откуда. Там и теория, и история знаменитых воплощений, и особенности каждого, и приколы.

Юлька тяжело вздохнула.

— Ладно, попробую. Я и так читаю, не переставая, голова уже болит.

Всю прошедшую неделю она только и делала, что тренировалась с крыльями в парке, а во второй половине дня честно читала всеобщую историю земель. По большей части, она напоминала Юльке историю родного мира, с его кровопролитными войнами, расцветами и гибелью цивилизаций и народов, взлетами и падениями тиранов и диктаторов. Здесь они оказались не менее кровавыми и жестокими, а последствия случались порой и