будто нападавший решил применить психическую атаку, чтобы окончательно сломать их.

Девушка сидела едва ли не в истерике. По сути, она такая же, как Соколова — не в то время, не в том месте, не с теми людьми. А потом разгребай подарки судьбы половину (если не до конца) жизни.

— Кто это вообще может быть? Зайцев? Мой отец? Русские, в конце концов? — берет в руки стопку бумаг с некой информацией, начинает быстро перебирать каждый лист. — Если судить по отчетам Джулиана, Николая четыре года не было в Италии. Он лежит с раком желудка в немецкой клинике. Хотя, как я сейчас могу кому-то доверять…

— Ты говоришь сам с собой? — Стефания невесело усмехнулась и налила себе еще коньяка. Того самого коньяка, который пил Алессандро этой ночью.

— Что последнее ты помнишь со своей свадьбы?

— Я общаюсь с тетушкой Джованни, а после… ничего, — ее лицо побледнело. — Ничего. Абсолютно ничего, — Руссо даже едва не пролила алкоголь мимо рокса. — Нет, ты не понимаешь. Как провал в памяти!

— А когда пришла в себя? Первое, что увидела?

— Я… я не знаю.

— То есть?

— Вообще ничего не помню. Не помню даже как смогла позвонить тебе.

Манфьолетти выжал из себя что-то нечленораздельное, из рода, «вот дела» и они продолжили пить. Ему было страшно вновь вернуться к алкоголизму, но, сейчас он хотя бы не бухает в одиночку.

«И что от этого меняется?»

***

Соколова устроилась на подоконнике, крутя вокруг пальца кольцо. Не обручальное, а то, которое ей одолжил Алессандро. Вопрос: зачем? Зачем он дал ей свое кольцо?

«Маячок? Чтобы следить за мной? Да ну, бред же. Я ему к чертям не сдалась. А что тогда? Скрытая видеокамера?» — Дарья даже усмехнулась. — «У меня непомерно завышенное самомнение».

Девушка настолько ушла в свои мысли, что даже не заметила, как в комнату зашел Манфьолетти. Да и тем более, она сидела в наушниках, так что будь у нее хоть тысячу раз идеальный слух, ее бы это не спасло.

— Алессандро, что вы… — он ее уже не слушал. Резко накрыл холодные иссохшие губы девушки своими, сразу вторгаясь языком ей в рот. В нос Соколовой ударил проклятый ею запах спирта, от чего она поморщилась и захотела отстраниться, только спина уже упиралась в стекло окна.

Вот сейчас происходит реальный бред.

Левая рука Манфьолетти мгновенно оказалась на ее талии, а правая держала за подбородок, не давая даже малейшего шанса выбраться из его хватки. В эту же секунду его ладонь каким-то образом сместилась с талии под футболку.

Чудовищная нелепица, больше походившая на начало акта изнасилования. Это вообще реальность?

— Алессандро, — мужская рука поднялась выше, игнорируя протесты девушки и обводя холодными пальцами каждое ее ребро, подбираясь к ложбинке груди. На глазах Соколовой уже проступили слезы: он бухой, причем в стельку. В обычном состоянии до него не достучаться, о чем уж говорить сейчас. — Алессандро! Остановитесь, — голос дрогнул.

Стало ужасно страшно, поэтому Дарья даже не помнит, как ее рука взметнулась в воздух и залепила мужчине пощечину. Слабую, но это не отменяет того факта. Воспользовавшись моментом, девушка быстро соскальзывает с подоконника и едва сдерживает себя, чтобы не побежать куда-нибудь в подвал, за семь замков.

Эту ночь она явно будет спать в гостиной.

***

25 сентября.

Снова просыпается с головной болью и отекшим лицом в двенадцатом часу дня. Снова от стука в дверь и возгласов Джулиана. Снова в ужасном настроении: воспоминания этой ночи, словно (от всего сердца извиняюсь) дерьмо в проруби, всплыли наверх сознания с мыслями «какой же я чертов придурок».

(Снова)

— Дон Манфьолетти, мы отследили местоположение Конте.

Оказалось, что телефон Джованни вновь появился в сети и вышка, в порту Марсалы, запеленговала его. Это совершенно ничего не доказывает, но хотя бы попытаться надо.

«Да и сейчас не время для самобичевания. Вернусь домой — извинюсь»

***

— Он не передвигается? — Манфьолетти хотел услышать «да». Простое «да», после чего вжал бы педаль газа в пол автомобиля и за несколько минут достиг порта.

— Нет, так и остается на месте. — Алессандро закатил глаза.

Двое суток. Сорок восемь часов, после которых отыскать без вести пропавшего становится значительно труднее, а шансы, что он останется жив, весьма снижаются.

Сто двенадцать часов. Уже идут пятые сутки. Он может быть давно как мертв.

— Мы…

— Движется! — вскрикнул Джулиан, тем самым в который раз перебив Манфьолетти. Последнего уже это начинало изрядно бесить, однако на сей момент он даже не стал акцентировать на этом внимания.

— Телефон?

— Да, он уходит в море.

Алессандро выходит из машины. От причала только что начала отдаляться небольшая яхточка. В эту минуту больше никто не отплывал.

Манфьолетти извлекает из внутреннего кармана плаща ключи, подобные автомобильным, и быстрым шагом направляется вдоль берега.

— Вы куда? — ей-богу, главный герой уже сто раз успел пожалеть, что согласился нанять этого слабоумного к себе на службу в советники. Вряд ли он еще когда-то станет искать себе консильери.

— За ним, — мотнул рукой куда-то себе за спину.

***

— Синьор, можете, пожалуйста, повернуть к причалу? — кричал Манфьолетти, ибо из-за ветра и шума моторной лодки едва ли что-нибудь можно было расслышать.

— Извините, конечно, но с какой это стати? — глаза Алессандро недобро сверкнули, когда на них упал луч солнца. Он полез в карман брюк, вытянул из него свой паспорт. Распахнул один из разворотов и буквально ткнул незнакомца носом в свою фамилию. Тот без лишних слов повернул к берегу.

Суша. Под ногами наконец-то устойчивая земля.

— Я вынужден обыскать вас и ваше средство передвижения, — Джулиан кивнул в сторону все той же яхточки, на этот раз привязанной канатом к берегу.

— Да вы в своем уме? — пожилой мужчина был готов сесть от удивления прямо на песок. — Это частная собственность, вы не имеете никакого… — он замолчал, когда Алессандро подошел к нему вплотную и вжал в его живот дуло пистолета. Прохожие могли заметить только побледневшее лицо хозяина парусника, ибо оружие полностью скрывалось под плащом.

— У меня глушитель, так что не надейся, что кто-то услышит выстрел, — вжал дуло сильнее. Теперь холодный металл упирался в ребро, не смотря на количество жира в теле этого мужчины. — И только попробуй заорать. Пискнуть даже не успеешь, поверь мне на слово.

Джулиан получил одобрительный кивок и ступил внутрь судна, следуя по навигатору.

Стоп. Он на месте.

Смартфон Джованни просто лежал на журнальном столике, на палубе. В других помещениях никого не было. У пожилого синьора тоже ничего не нашли. Алессандро коротко извинился перед