величины и по мощности уже в сотни тысяч раз больше, чем мощность их первых атомных бомб. Максимум числа ядерных боезарядов достиг у США в 1967 году – более 32 тысяч, а их суммарная мощность боезарядов – более 20 тыс. Мт ТЭ (а всего в США было произведено более 62 тыс. ядерных зарядов). Т. е. мощность превысила более чем в миллион раз мощность первых атомных бомб. Дальше стало ясно, что такую «прорву» боезарядов крайне дорого содержать и обновлять, т. к. многие термоядерные боезаряды быстро приходили в негодность, их надо было восстанавливать. Тактические урановые бомбы с длительными сроками хранения американцы тщательно припрятали, – как, видимо, и все страны-обладатели ЯО.

Осенью 1958 года СССР вступил в совместный с США мораторий на ядерные испытания. Не касаясь политической стороны вопроса, отметим, что для СССР это было в военно-техническом отношении неудачное решение. США к этому времени провели 196 ядерных испытаний и создали мощный термоядерный потенциал, в состав которого входило 7500 ядерных и термоядерных зарядов. Его общий мегатоннаж составлял в 1958 году 17,3 Гт. В период моратория в 1960 году численность боезарядов ядерного арсенала США возросла до 18 600, а его общий мегатоннаж составил 20,5 Гт. Эти цифры показывают, что необходимый уровень мегатоннажа был уже набран, и происходила диверсификация возможностей ядерного арсенала США за счёт увеличения его численности. Общее число типов ядерных боезарядов США, разработанных до моратория и переданных на вооружение (до или после моратория), может быть оценено в 35–40, а общий объём их производства оценивается в 40 000 единиц. Ничем подобным СССР не располагал. Это был период безусловного ядерного превосходства США, и в их интересах было «заморозить» это положение. В СССР к этому времени уже было создано изделие «49» и ряд других термоядерных зарядов, однако ещё не было достигнуто необходимое тиражирование термоядерных зарядов и в различные габаритно-массовые категории. Необходимо было решить и задачу создания «сверхмощных» термоядерных зарядов, однако с тем, чтобы в какой-то мере парировать огромное превосходство термоядерного арсенала США. Без ядерных испытаний это было сделать невозможно, и наступил опасный период роста ядерных возможностей США в период моратория, опиравшийся на внедрение отработанной ими к тому времени системы ядерных и термоядерных зарядов. См. [25], с. 111.

Можно заметить, что практически всегда в ядерной и военной сфере США стремились навязать СССР и России неравноправные договоры для закрепления и развития своего преимущества, – после эти договоры касались ограничения стратегических наступательных вооружений (СНВ-1, СНВ-2 и СНВ-3), ракет средней дальности в Европе, соглашений об ограничении ПРО, сокращения наступательных ядерных потенциалов (СНП). США шли на заключения таких договоров обычно под давлением обстоятельств, видя, что СССР их догоняет в отдельных видах вооружений – чтобы сделать невозможным опережение со стороны СССР.

По приведённым данным ясно, что СССР в течение 60–70-х годов удалось за 20–25 лет технологически догнать и опередить США в области производства ядерных материалов и боезарядов, ликвидировав отставание примерно в 7 лет. Вот как это произошло по двум важнейшим направлениям, рассказано далее.

Для решения этой грандиозной задачи потребовалось создать целую отрасль атомной промышленности с огромными комбинатами и заводами по переработке урана, с добывающими мощностями в труднодоступных горных районах, с целыми «атомными городами», – научно-исследовательскими центрами, КБ и НИИ. К примеру, вокруг Москвы было создано несколько городов-спутников с физическими научными центрами: Дубна, Обнинск, Серпухов, Фрязино, Фрязево и др. И под крупными городами, на Урале и в Сибири, и в ряде ЗАТО – закрытых административно-территориальных образованиях, – разместились и центры развития атомной промышленности, которые ранее имели номерные наименования: Свердловск-44-Новоуральск, Азамас-16 – Саров, Челябинск-40 – Озёрск, Снежинск (рядом с Озёрском), Красноярск-45 – Зеленогорск, Красноярск-26 – Железноводск, Томск-7 – Северск. ЗАТО, как закрытые «зоны», работавшие на них зеки называли «Белым архипелагом» по аналогии с «архипелагом ГУЛАГ». Главный научный центр в виде КБ-11 Ю. Б. Харитона (РФЯЦ ВНИИ Экспериментальной Физики) при Московской лаборатории № 2 АН СССР Курчатова И. В. разместили в Арзамасе-16 (Саров) – постановление № 863 327 СМ СССР о создании центра вышло 3 марта 1949 года. Постановлением от 23 мая 1957 началось создание города Снежинска (Челябинск-70), как второго центра разработки ядерного оружия с НИИ-1011 (позже: РФЯЦ ВНИИ Теоретической Физики) во главе со Щёлкиным К. И., – ближайшим сподвижником Харитона Ю. Б. и Курчатова И. В. Два научных центра для ядерных исследований образовались и в США – это лаборатории Лос-Аламоса и Ливерморская лаборатория.

Ряд значимых событий ракетно-ядерной гонки приведены в следующей таблице:

События ракетно-ядерной гонки США и СССР

Вклад советской разведки и её иностранной агентуры в ликвидации ядерной монополии США

Главными источниками информации для ядерного проекта были, кроме известной научной информации, и данные от советских физиков, и данные, полученные от советской разведки по разным каналам. Причём, «физики» позволяли властям правильно обработать и понять полученную информацию. И правильно её использовать в своих разработках. Советская научно-техническая разведка (НТР), возникшая в 1925 году сумела предупредить руководство страны о ведении различных работ за границей, – отсюда ещё в ходе войны были инициированы направления её работы по проектам «Эномроз» (атом), «Воздух» (авиация), «Радуга» (электроника и кибернетика), «Зелье» (взрывчатые вещества), «Парфюмерия» (защита от химоружия) и другие (см. [111], с. 78).

НТР развивалась в системе Главного управления государственной безопасности НКВД-НКГБ, причём для разведки атомных секретов были созданы специальные отделы «С» (Судоплатова) и «К» (контрразведка) под руководством Павла Судоплатова, подчинявшегося лично Берия. Часть информации доставляла и военная разведка ГРУ Генерального Штаба Советской армии, – полученные ею данные по ядерному оружию тоже попадали к Берия. ГРУ тоже была «заточена» на поиск информации о различных системах вооружений США, – и в первую очередь, на ЯО. Действия разведки по словам А. Яцкова являются эффективными, если добытая информация падает на «благоприятную почву». Эта информация падала на «благоприятную почву» советских учёных, инженеров и руководителей промышленности, которые смогли правильно её понять и творчески использовать в своих разработках и при создании предприятий промышленности.

Советская разведка здесь оказалась на высоте, – как единственная из всех мировых разведок она смогла проникнуть во многие секреты манхэттенского проекта, внедрить и завербовать разведчиков, – в том числе и из числа некоторых физиков. И помочь нашим учёным ускорить разработки вооружений для ликвидации монополии США на ядерное оружие и общего превосходства вооружений США над СССР, как страной, очень пострадавшей в ходе Второй мировой войны. О советских же разработках ядерного оружия американцы были информированы значительно хуже. В результате они очень ошибались, примерно на 4–5