— Да, он уезжает завтра первым утренним поездом.

— Тогда, может, мы возобновим наши маленькие прогулки по саду? Мне их очень не хватает, Клэр.

Теплая волна радости окатила девушку. Как легко ему удается сделать ее счастливой! Клэр упрекнула себя за глупые мысли. Надо сохранять благоразумие. Она же знает, что сердце Саймона принадлежит другой женщине. Но все равно каждая его улыбка, каждый добрый взгляд и ласковое слово складывались в драгоценную сокровищницу воспоминаний.

— Тильда готовит ужин. Хотите присоединиться?

— Спасибо большое. Я сказала, что буду есть в кухне. Попросить ее принести ужин сейчас? — В голосе Клэр слышалось волнение. Она едва могла перевести дух, от ветра щеки ее разгорелись, а волосы прелестно растрепались. Саймон с любопытством смотрел на нее.

Вскоре он разливал кофе, и лицо его было до странности сосредоточенным. Их молчание вдруг стало неловким. Клэр сидела как на иголках, чувствуя себя не в своей тарелке. Оба молча потягивали кофе, и несколько раз Саймон будто собирался что-то сказать, но не решался. Наконец он объявил ей, что решил отдать место приходского священника Кену. При этом внимательно наблюдал, как она воспримет это сообщение. У нее было такое чувство, что он ожидал от нее какой-то особой радости, чтобы убедиться, что они с Кеном действительно не просто друзья.

— Вы очень добры, — пробормотала Клэр в крайнем смущении. — Он будет рад, мистер Кондлифф. Кен очень хотел получить это место. Ему здесь очень нравится.

— Вообще-то он с самого начала произвел на меня хорошее впечатление, но… — Саймон задумался, словно забыв о ее присутствии, его глаза потемнели. Клэр в одно мгновение догадалась, через какие тяжелые сомнения он прошел. Значит, Саймон с самого начала понял, что Кен лучше всего подходит для Мэлхарста, однако не мог решиться, боясь потерять ее. Он посмотрел ей в глаза, вдруг вспомнив, что не договорил. — Нам здесь нужен молодой, энергичный священник. Деревня за последние годы выросла, и у нас появилось много молодежи. Мне кажется, он довольно искренний и действительно готов заниматься с ними, так же, впрочем, как и старшими. Да, Клэр, я думаю, что не раскаюсь в своем выборе.

— Уверена, что нет, мистер Кондлифф. Кен очень любит свою работу. — Она помолчала в нерешительности. — Так вы для этого меня вызывали?

— Нет. Совсем по другому делу.

Клэр взглянула на него в немом изумлении и поразилась. Впервые за то время, что она знала Саймона, ей показалось, будто он растерялся и не знает, что делать.

— Пожалуй, скажу прямо… Я хотел спросить… не хотите ли вы прогуляться… то есть после ужина, конечно.

— Но сейчас уже поздно, — осторожно возразила девушка. Не то чтобы она не хотела, просто боялась, что не выдержит, если он тоже начнет откровенничать… а Саймон явно хотел поговорить с ней о чем-то важном.

Мужчина взглянул на часы:

— Половина одиннадцатого. Вы устали?

Клэр вдруг услышала, как отвечает против своей воли:

— Нисколько, мистер Кондлифф.

Ветерок уже улегся, в парке и в саду стояла тишина. Все замерло. Далеко внизу, под холмом, лежало в безмолвии озеро с островками, заросшими деревьями. Единственным звуком в тишине ночи был шум водопада, падающего с высоты в озеро. Воздух был напоен ночными ароматами, от которых кружилась голова.

Сначала они шли молча. Облака скрыли луну. Когда они подошли к узкой тропинке, ведущей через кустарник, и Саймон взял девушку за руку неосознанным, инстинктивным жестом, Клэр вздрогнула от его прикосновения.

Луна выплыла из-за облаков, залив сад серебристым сиянием. Ночная роса блестела и переливалась при лунном свете маленькими бриллиантами в траве и на ветках деревьев. Саймон отпустил Клэр, решив, что она не нуждается в поддержке. Однако остался стоять совсем близко.

— Мы пойдем через парк? — спросила девушка, лишь бы нарушить молчание, которое становилось невыносимым.

— Думаю, да — сейчас трава еще не слишком влажная.

И он заговорил о Линди. О том, что подумывает купить ей пони. Клэр чувствовала, Саймон словно пытается уйти от главного. Может, хочет, как Урсула, рассказать об их ссоре? Ждет от Клэр совета или утешения?

Наконец они подошли к беседке, обрамленной перистыми листьями японского кедра. Саймон пригласил девушку присесть.

— Замерзли?

— Нет, сегодня чудесная ночь. — Клэр напряглась оттого, что он стоит так близко. Ей вдруг захотелось отодвинуться, но это было бы бестактно с ее стороны, и девушка не стала этого делать.

— Клэр…

— Да?

— Клэр, милая, славная… То, что я хочу сказать, покажется вам неожиданным, но я привел вас сюда, чтобы просить вас… стать моей женой.

Не было и намека на неуверенность или сомнения — он снова, как обычно, стал холоден и недосягаем. Последние слова прозвучали резко, как выстрел, словно Саймон боялся потерять решимость. Клэр так и осталась сидеть с опущенной головой. После шока ее вдруг охватила тупая, безнадежная пустота. Саймон, прекрасный и сильный человек, существовал только в ее воображении. В действительности он был слабым. Он мог, не считаясь с чувствами другого человека и не заботясь о последствиях, опуститься до подлой мести любимой девушке. Значит, Урсула верно описала его характер. Это было невыносимо. Вся дрожа, всхлипывая, она отвернулась.

— Вы что… вы плачете?

Клэр молча покачала головой и только через некоторое время смогла выговорить:

— Нет, мистер Кондлифф, нет… я… просто… Зачем вы это сказали? — рыдала она. — О, зачем вы это сказали!

— Я… а что я такого сказал? — Он коснулся ее руки, стараясь утешить. — Я думал просто услышать «да» или «нет», но ваши упреки, ваше огорчение…

— О, как вы могли такое сказать? — снова разрыдалась она. — Зачем?

— Как зачем? — Саймон растерянно смотрел на девушку, не понимая причины трагедии. — Потому что я хочу, чтобы вы стали моей женой Для этого обычно и предлагают руку и сердце.

Отдернув руку, Клэр обернулась к нему:

— Неправда! Все из-за того, что вы поссорились с мисс Корвелл и хотите ей отомстить. Хотите заставить ее страдать и раскаиваться. Как вы могли пасть до такой низости? Я-то думала, вы другой. Даже не предполагала, что вы способны на такой бесчеловечный, отвратительный поступок. Вам, право, следует стыдиться своего поведения!

На луну вновь набежали облака, и их обступила тьма, скрыв выражение лица Саймона.

— Вы не могли бы внятно объяснить, что происходит? — Угроза в его тихом вопросе ускользнула от Клэр, которая пребывала вне себя от отвращения.

— Сами прекрасно знаете, что происходит. Вы невероятно, невыносимо, омерзительно вероломны, я даже не понимаю, как вы можете поступать так безрассудно! Как не стыдно делать такое предложение… только из вредности, чтобы досадить кому-то! — Клэр по-прежнему не видела его лица. Однако молчание становилось пугающим, и она на всякий случай спросила: — Почему… почему вы молчите?