— Могут же, когда захотят, — сказал на это Калинин.

— Или захотят, когда могут, — сострил Стрельцов.

Но шеф шутки не поддержал.

— От такого переподчинения ничего толкового не будет, — безапелляционно заявил он. — Что в лоб, что по лбу. Только бумажной волокиты прибавится…

— Это точно!

— Не перебивай. А главное, появится еще один никому не нужный «фильтр».

— Какой фильтр? — не сообразил Стрельцов, обычно схватывающий все на лету.

— Информационный, — пояснил Калинин.

Сказал, как в воду смотрел. Так оно и вышло: информация спецотдела «А» теперь шла на самый верх таким стройным и кружным путем, что некоторые оперативные сводки теряли силу и превращались в обычную макулатуру — какой, например, навалом в любом провинциальном РУОПе…

Но нет худа без добра: оперативникам клятвенно пообещали, что все проблемы с ремонтом их главного офиса будут решены в одночасье. Не может быть?! Может! Ура управлению! Гип-гип-ура!

Итак, Стрельцов шел по коридору и не слишком торопился.

Для этого у него имелось две уважительные причины, о которых он мог признаться только самому себе, и даже Леночка про них не знала.

Во-первых, когда Калинин тебя отпускает, а через час следует срочный вызов, причем слово «срочно» повторяется дважды, то спешить ни в коем случае не следовало, — кроме очередной порции «холодного душа», ничего не ожидалось. Почему? Бог его знает. Главное, шеф раздражен и следует немного повременить, чтобы он выпустил пар…

А во-вторых, Стрельцов не торопился, потому что просто физически не мог увеличить длину шага. Виной тому были новые джинсы — подарок Леночки. Хваленый «Кельвин Клайн» после первой же стирки сел настолько, что теперь бедному Стрельцову волей-неволей приходилось идти не шагами, а шажками. Встречные удивленно смотрели на него, но помалкивали. На гомосексуалиста мрачноватый и грубый Стрельцов не смахивал, в случае чего мог постоять за себя. К тому же группу Калинина знали в спецотделе «А» хорошо и за глаза называли «Бешеные».

— Наконец-то явился! — не удержался и съязвил вместо приветствия Калинин. — Я тебя когда вызывал?

— Товарищ подполковник…

— Ладно. Замнем для ясности, как говорил Петька Норкин.

Видя, что «грозы» не будет, Стрельцов решил подыграть:

— А кто это?

— Петька? Был у меня такой знакомый… Все, все, не отвлекай. Как-нибудь потом расскажу. Вот о чем я подумал… Ну-ка, иди сюда!

Стрельцов и Калинин уселись за стол друг против друга. Подполковник достал из тонкой папочки несколько листов, и Стрельцов увидел, что это были оперативные сводки по Москве за последние несколько месяцев.

— Знаешь, что здесь?

— Обижаете, товарищ подполковник. Был ознакомлен, как и полагается. А что?

— А то… — Калинин сделал паузу; теперь он был похож на охотника, который подбирается к добыче. — Ничего в глаза особенного не бросилось?

— Вроде нет…

— А ты посмотри внимательнее.

Стрельцов еще раз пробежался по знакомым строчкам.

Да нет, все как обычно: убийства, грабежи, крупные хищения, угрозы…

— Посмотрел.

— Ну?

— Вы что-то отметили. Видны точки от карандаша. Карандаш скорее всего твердый, — сказал Стрельцов, нахально посмотрев на шефа. Ну, что это за шуточки? Вызвал, так говори, не тяни кота за причинное место! Шеф, называется…

— Ты не обижайся, — разгадал его мысли Калинин. — Я ведь на тебе лишний раз проверяю… задатки Шерлока Холмса у тебя, конечно же, есть. Это что касается твердого карандаша. Действительно, твердый. Но тут…

Он замолчал, стал серьезным.

Затем заговорил резко, отрывисто и глухо:

— Нам, Стрельцов, надо чуть-чуть дальше смотреть, чем допотопный Шерлок Холмс. Он в глубину заглядывал, а мы должны — вширь. Улавливаешь разницу?

Стрельцов честно помотал головой.

— Дурак, товарищ подполковник. Не соображу.

— Тогда слушай. Этими так называемыми точками помечены лишь самые дикие, самые необычные преступления. Понял?

— Да.

— Очень хорошо. Идем дальше. Я отбросил всю бытовую мелочевку. Там такое, что Жванецкий за голову схватится, а Райкин в гробу перевернется… Ладно, я отвлекся. Из оперсводки делается вывод… — Калинин задумался. — Нет, неверно. Выводы делать рано. Пока нужно лишь хорошенько подумать.

— Над чем подумать?

— А вот над чем. Не совершал ли все эти дикие, необычные, а главное — зрелищные, и это самое странное, преступления один человек. Или одна банда. Или…

— Что?

— Ничего. Не могу ухватить. Где-то рядом летает, а не дается… — Калинин добродушно выругался, продолжил: — Ты возьми, подумай на досуге. Мне кажется, что во всем этом что-то есть. И в столкновении бензовоза с троллейбусом, и в пожаре гостиницы «Украина», и в рухнувшем памятнике Петру Первому на Воробьевых горах…

— Может, совпадение?

— Хотелось бы. Сделай так, Стрельцов, — загони в наши аналитические программы, пусть там операторы поколдуют, авось какие-нибудь общие параметры и выскочат.

Стрельцов кивнул.

В дверь постучали, и Калинин, дождавшись, пока помощник спрячет листки с оперативной информацией в карман, разрешил войти.

— Можно? — Это была Леночка.

Стрельцов не смог сдержать счастливо-глупой улыбки, но девушка даже не взглянула на него. Сразу прошла к шефу и положила на стол папку с документами.

— Спасибо, Леночка. Что же вы со Стрельцовым не здороваетесь? — поинтересовался Калинин официальным тоном, что означало у него одну из степеней шутливого настроя.

— Мы виделись, — коротко ответила Леночка.

И вновь не посмотрела в сторону Стрельцова.

Тот нахмурился, понимая, что подобная немилость может быть вызвана только одним. Стрельцов, которого совсем недавно отпустил Калинин, не явился на свидание с любимой. Она, конечно же, прождала положенные пять минут, затем ушла. И вот теперь дуется.

Ну, как ей объяснишь, что его неожиданно вызвал шеф?! Сама должна понимать, не первый год на «государевой» службе!

— Я пойду, — сказал Стрельцов, поднимаясь со стула.

— Погоди-ка! — остановил его Калинин. — Мне кажется, что это к нашему разговору. — Он протянул бумагу, которую только что достал из папки, принесенной Леночкой.

Стрельцов взял. Удивленно приподнял брови, ознакомившись с коротким текстом.

— Но почему вы так думаете?

— Место слишком людное, — странно пояснил Калинин. — И вообще, все это напоминает мне какое-то шоу…

— Что, товарищ подполковник? — не удержалась любопытная Леночка.

— Ничего особенного, — отрезал Калинин. — Стрельцов, ступай!.. А вас, мадам, я попрошу задержаться.

— Тогда уж не мадам, а мадемуазель, — отпарировала Леночка.

— Вот на эту тему мы и поговорим…

Стрельцов не стал слушать, о чем именно хочет поговорить шеф с Леночкой. Он вышел в коридор, плотно прикрыл за собой массивную дубовую дверь, которыми славилось управление, и еще раз прочитал текст.

Это была сегодняшняя оперсводка.

Вернее, ее часть. Та самая, где говорилось об обрыве «тарзанки» в парке Горького…

Глава 6

ДЕРВИШ

Охранники. — Куда пропали псы? — Дервиш у Силантьева. — Смотрите! — Давление. — Обсудим детали… — Дервиш расслабляется. — Шпана и кавказец. — Ло. —