указывает на дисбаланс. Лишь когда любовь восстановит мир, когда любовь избавит душу от беспокойства, перо снова позволит побеждать обеим сторонам. Таков путь пера. Таково равновесие пера.

Отец Садер завершил свое предсказание. Затем морщины на его лице медленно углубились, волосы стали скорее седыми, чем светлыми, мышцы на руках и груди обвисли.

– Десять лет жизни, – тихо вздохнул он. – Плата за правду.

Рафал ничего не сказал.

Крюк видел, что тот ушел в свои мысли. А затем магия внутри стала холоднее и потянула душу Крюка глубже во тьму. Пламя любви, которое Крюк видел в душе Рафала – тоска по брату, по своей второй половине, – уступило место чему-то иному.

Сомнению.

Рафал посмотрел на отца Садера.

– Отношения между Райеном и мной изменились. Это правда. Я сбился с пути. Он – нет. Но я ведь могу все исправить, правда? Я буду любить его. Я буду рядом с ним, как раньше.

Садеры ничего не ответили.

– Отвечайте мне, – приказал Рафал. – Я все исправлю? Будет ли моей любви достаточно?

– По одному вопросу на каждого, – сказала Адела Садер, кивками показывая на Рафала и Крюка. – Мы так договорились.

– Тогда я воспользуюсь и вопросом Джеймса, – отрезал Рафал.

Джеймс изумленно повернулся к нему.

– Ну уж нет… Я задам свой вопрос, как и ты…

Рафал поразил его заклинанием, запечатав рот, и окинул таким ледяным взглядом, словно видел его вообще в первый раз. Словно сейчас, когда на кону стояла братская любовь, любые теплые чувства к Джеймсу исчезли.

Рафал снова повернулся к Садерам.

– Отвечайте на мой вопрос.

Но двое сыновей прижались к стеклу, побагровев от гнева.

– Ты лишил папу десяти лет жизни. Никаких больше ответов, пока не освободишь нас, – сказал старший.

– Ты обещал, – настаивал младший.

Рафал игнорировал и их, и протестующие крики Джеймса. Он обратился к Аделе.

– Будет ли моей любви достаточно?

Мать бесстрастно взглянула на него.

– Ты слышал, что сказали мальчики. У нас договор.

– ОТВЕЧАЙ НА ВОПРОС! – заорал Рафал. – БУДЕТ ЛИ ЛЮБВИ ДОСТАТОЧНО?

– Нет, – не дрогнув, ответила Адела. – Ее никогда не будет достаточно. Предательство. Война. Смерть. Вот что ожидает вас и ваши проклятые души.

– Лгунья, – прошипел Рафал.

Но волосы Аделы медленно начали седеть. Глаза потускнели. Лицо осунулось, на висках выступили пятнышки.

Она тоже постарела на десять лет.

А это значило, что она сказала правду.

Рафал оцепенел – эти слова ошеломили его.

«Предательство. Война. Смерть».

Но это пророчество было важно не только для Рафала.

Грудь Джеймса вздымалась, кровь вскипала в жилах.

Прозвучали два вопроса, прозвучали два ответа.

Крюк упустил свой шанс.

Он испустил яростный крик, и магия, скопившаяся внутри, пробила заклинание Рафала.

– ГРЯЗНЫЙ ЖУЛИК! – закричал он на Директора школы.

Рафал даже не посмотрел на него.

– Освободим их. Мне надо возвращаться в школу.

Он подплыл к верхней части аквариума и светящимся пальцем сжег замок. Что-то было в действиях Злого Директора и в его словах такое, что усмирило гнев Джеймса. Печаль. Подавленность. Теперь Джеймс понял: пророчество Садеров испугало его. Он уже забыл все накопившиеся обиды на брата-близнеца, твердо решив исправить все сломанное и избежать предсказанной судьбы. Рафал сломал замок пополам и приготовился открыть камеру…

Крюк скривился.

Рафал, может быть, и смягчился. Но Джеймс – нет. Магия Директора школы по-прежнему горела в юном пирате – пирате, который пришел за знанием, как убить Пэна, и который никуда не уйдет, пока не получит ответа на этот вопрос…

Крюк влетел в Рафала головой вперед и сбросил его с крыши камеры.

– Никто не выйдет на свободу, пока я не дождусь своего ответа, – проскрежетал он, свирепо смотря на Садеров через стекло…

Рафал врезался в него и отбросил прочь.

Детишки Садеры тут же схватились за задвижку и открыли камеру. Они выскользнули наружу на волне, таща за собой старую бабушку. Мать и отец быстро плыли за ними.

Увидев, как исчезают последние надежды получить ответ, Джеймс погнался за ними, но Рафал бросил в него заклинанием, и юного Крюка ударило о стенку аквариума. Даже не задумываясь, Джеймс направил светящийся палец на Рафала, используя его магию против него самого. Луч света обхватил горло Директора школы и начал душить, но Рафал сумел вывернуться. Крюк, впрочем, был уже совсем рядом. Он схватил Рафала за шею уже своими руками, ведомый силой и яростью, которую не мог контролировать ни один из них. Рафал уже не мог остановить Крюка – в пирате кипела его же собственная магия, и когда он попытался отбросить мальчика от себя – увидел, как лицо Джеймса перекашивается, превращаясь в лицо Рафала, словно Крюк утратил контакт с собственной душой, и Директор школы полностью подчинил его. Рафал вдруг почувствовал, как что-то внутри него слабеет… его собственная магия надрывается… и понял, что мальчик, владеющий частью его бессмертной души, перетягивает в себя и остальную часть – разъяренный, разгневанный и теперь полный сил мальчик… С трудом дыша, Рафал попытался вырваться из хватки душителя, у которого было его лицо. Из хватки собственного злого близнеца.

– Прекрати, Крюк… ты убиваешь меня… – просипел он. – Их пророчество… оно из-за тебя сбудется…

Хватка Крюка на мгновение ослабела… настоящая душа мальчика на мгновение пробудилась… достаточно надолго, чтобы Рафал успел схватить его за шею и ударить о ближайший аквариум. Крюк закричал от ярости – его снова вел дух Рафала, – и они схватились в подводной битве, за которой изумленно наблюдали все остальные узники Монровии из своих камер. Они дрались много часов – били друг друга руками и ногами, ранили, их магия то ослабевала, то снова набиралась сил, Рафал и Крюк, Крюк и Рафал, Рафал и Рафал, оба истекали струйками крови, и в конце концов они совершенно обессилели. Их души опустели, магия перестала работать, они уже больше не могли дышать под водой, и их ждало холодное, мучительное утопление на дне моря. Они отпустили друг друга и начали погружаться. Пророчество Садеров об убийстве сбылось, только вот погибнут они оба…

Но потом появились тени, длинные и черные, словно медузы, они схватили Крюка и потащили вверх, оставив Рафала умирать.

Воздух заполнил легкие мальчика, когда он вынырнул на поверхность, на морозный ночной воздух, когда его затащили на блестящий черный корабль. Окровавленный пират кашлял и выплевывал соленую воду, затем открыл глаза и увидел своих спасителей.

Ночные Упыри в черных вуалях. Монотонный гул, требующий крови.

Один из них достал нож и разрезал его руку, с нетерпением ожидая, когда из нее брызнет драгоценный голубой нектар Крюка…

Но выступившая кровь была красной.

Крюк улыбнулся