Но призрак успокаиваться не собирался. Из шуршащего пакета он вынул банку, снял с нее крышку, заглянул внутрь, качнул туда-сюда, словно что-то внутри смешивал.

— Вообще-то этим велели умыться, но придется, кажется, по-другому, — задумчиво пробормотал фантом и, коротко размахнувшись, опрокинул надо мной банку.

Ледяная вода плеснулась в лицо. От неожиданности и холода перехватило дыхание. Я распахнула рот — вода стекала с меня ручьями, не давая возможности даже вздохнуть.

— Мало, — Колосов снова изучал содержимое банки. — Надо было три литра брать.

— Офонарел! — заорала я, вскакивая.

— Вот, уже лучше, — кивнул Пашка.

Это был и правда он. Джинсы, черная дутая куртка, как всегда, взлохмаченные волосы. Пока я собирала руки-ноги, пока отряхивалась и выгоняла из-за шиворота затекающие туда противные ручейки, Пашка успел поставить банку на землю, отложить пакет и достать длинный нож. Я перестала дергаться, уставившись на черное лезвие. Колосов оглядывался, словно примерял, куда после убийства пристроит мое тело.

— Ты что? — отпрянула я.

Пашка взял нож в кулак, подошел к низенькому торчащему из снега пню и воткнул его в корявый с отошедшей корой бок. Пень был еле виден, Колосову пришлось сильно наклониться. Нож затрепетал железной ручкой в паре сантиметров над землей. Удивительно было то, что воткнут он был заточенным краем вверх, острие металла дрожало перед моими глазами. Это сразу бросалось в глаза и почему-то настораживало.

— Прыгай! — приказал Колосов и, кажется, впервые оглядел меня с головы до пят, задержался взглядом на босых ногах. — Понятно, — кивнул он каким-то своим мыслям. — А обуться не судьба была? Перед свадьбой насморк схлопочешь, и все — конец торжествам. Прыгай, — подтолкнул он меня в спину.

Вода, нож… Что-то знакомое. Какой-то обряд. Нож, разрезающий связь, вода, смывающая заговоры. Я об этом читала. Ах, ну да, «Повседневная жизнь колдунов и знахарей», зелененькая такая книжечка. На обложке ворон и старуха, похожая на Бабу-ягу. Около ее ног череп.

— Шевелись, замерзнешь, — напомнил о себе Колосов.

Видение книги пропало из моей памяти.

— Не могу.

Вода привела меня в чувство, но не прибавила сил. На зубах что-то скрипело. Руки тяжелыми плетьми повисли вдоль тела. Я пыталась их поднять, но они не слушались. Ноги превратились в железные столбы.

— Надо! — Колосов снова пихнул меня в плечо, но помогло это мало.

Пашка широким движением скинул с себя куртку, набросил мне на плечи. В следующую секунду он поднял меня на руки, и я взлетела в воздух. Поднял легко, словно пушинку. А я всегда себя считала человеком не легким. Не в смысле характера, а в смысле веса.

Колосов сделал шаг назад, оттолкнулся ногой. Я зажмурилась.

«Тонк, тонк, тонк», — затрепетало в душе.

«Ах!» — оборвалась внутри какая-то струна.

Пашка тяжело приземлился, по инерции чуть пробежал вперед, упал на колено, негромко чертыхнулся. Плечом я почти коснулась земли, но он удержал меня, подбросил, уверенней перехватывая руками.

— Ничего, ничего… — тяжело дышал он.

Меня словно заморозило — как обхватила его за шею, так и не могла отпустить. Пашка с тревогой посмотрел мне в лицо.

— Ну, что? — спросил.

Держать меня ему было тяжело, и он присел на одну ногу, устроив меня на согнутом колене. Ему приходилось наклоняться ко мне, потому что руки свои я так и не разнимала.

— Подожди…

Что-то такое внутри произошло, словно до сих пор силы ко мне не пускали, а теперь плотина сломалась — и все недопройденные шаги, недоделанные дела ринулись к ногам и рукам. Мне стало жарко, захотелось вскочить и куда-нибудь побежать.

— Что это? — прошептала я.

На зубы снова попала какая-то песчинка. Я расцепила руки, сплюнула на пальцы черные соринки.

— Уголь. Полезно. — Пашка говорил коротко. — От волков вроде бы помогает.

— Я не о том. Со мной что?

Мне захотелось слезть с Пашкиных рук. Он выразительно поглядел на мои босые ноги, но меня сейчас это мало волновало. Тело плавилось от странного жара, идущего изнутри. Я давно не чувствовала в себе такой силы. В кончиках пальцев рук и ног бегали неприятные мурашки, словно я ухитрилась одновременно отсидеть и то и другое, а вот теперь освобожденная кровь бежала по венам.

— Выздоравливаешь, наверное. Все, как по рецепту. — Колосов перехватил меня, чтобы я не могла сама встать. — Давай! Как там у вас? Сивка-Бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой! — Он вопросительно посмотрел на меня. — Не так? А как? По щучьему веленью, по моему хотенью… — Снова выжидательный взгляд. — Чего ты молчишь?

— Что я должна говорить? — Его слова меня смутили.

— Ты у меня спрашиваешь? Лучше расскажи, в какую опять историю влипла! Я такой бредятины в жизни не слышал!

Захотелось уйти. В чем меня Пашка обвиняет? Я встала с его колена. Подошвы тут же запросили помощи — не сезон для прогулок босиком.

— Стой! Куда потопала в таком виде? — Пашка наклонился к рюкзаку, который скинул, когда отдавал мне куртку, и извлек из него мои спортивные тапочки. Я в них на тренировках по фехтованию занимаюсь. — Обувайся! — Сунул мне в руки тапки, а сам стал нож из пня вынимать.

— Откуда? — Самое время было сойти с ума.

— От верблюда! Чего тянешь? Обувайся и давай, зови своего придурка! Какой у вас позывной? Ты свистишь три раза? Или требуешь, чтобы избушка повернулась к лесу задом, к тебе передом?

— Что ты несешь? — Я вновь посмотрела на нож. Он меня раздражал, хотелось поскорее вытащить его из пенька и спрятать. Чувствовалась в нем какая-то сила. Тревожная сила. — Откуда у тебя нож? Что за вода?

— Вода заговоренная. Должна была всякие нехорошие вещи с тебя смыть. А нож — связь разрезать.

— Разрезать? — Воткнутый в пенек нож дрогнул, словно отозвался на мой вопрос.

— В переносном смысле. Ты должна была через него переступить. — Пашка всплеснул руками, все больше раздражаясь от моей несообразительности. — Ну, прыгали же раньше через костер, очищаясь как бы, а тебе надо было через нож. Поняла?

Ничего я не поняла, а поэтому начала обуваться. На мокрые ноги холодные прорезиненные тапочки натягивались с трудом.

— Лучше скажи, что у тебя случилось! — Пашка вырвал у меня кеды и стал расшнуровывать. — В какую дрянь он тебя затащил? Мне когда стали рассказывать, я подумал, что сплю. Связь у них мистическая, помирает она! Хорошо, дед не соврал, сделал все, как надо. А если б он тебя не нашел, ты бы тут так и мерзла до утра?

При слове «дед» мне вспомнилось странное видение в тулупе и с бородой. Так это что ж выходит? Меня искали? И нашли?