каналам, и Мойке мы пронеслись с удовольствием. Даже не смотря на дождь…

Мы с Викой сидели у меня дома, и смотрели «Полицейский из Беверли-Хиллз» на английском. Вообще то, Вика учит французский, и весьма преуспела. Но то, что я свободно говорю по — английски, а она нет, ее раздражает. И она, потихоньку, вполне себе освоила второй язык. Ну, и мы иногда смотрим кино, на английском.

Я снял трубку зазвонившего телефона. Думал что кто то из девчонок Вику ищет. Но это оказался Игорь Ан. На мое недовольство, он засмеялся и сказал, что Фред его предупредил, что я буду ругаться. В общем, Коля. С тобой завтра хотят встретиться. Не спрашивай, тебе все скажут. Просто не удивляйся. А Фред завтра утром позвонит. Ты уж не бросай трубку Это важно.

Глава 11

Моя футболка Вике страшно идет. Хотя бы потому, что руки все время тянуться проверить, что там? За утренним кофе она попытку проверки пресекла. Но я не мог успокоиться. Звонок раздался в тот момент, когда мы друг на друга рычали. Я — таким горловым рыком, не предвещающим ничего доброго. А она — рычанием сквозь зубы, обещающем множественные укусы. Ясно дело, что я бы ее скрутил и уволок в спальню. Но вмешался ЦК. То есть раздался звонок.

На мое отрывистое — Андреев, слушаю. Мне тихо сообщили, что беспокоят из ЦК. И как то сразу стало понятно, что это не ЦК профсоюзов или там Молдавии. В Союзе есть один просто ЦК. Вот он мне и позвонил.

— С вами, Николай Петрович, хотят встретиться. С двух до трех, вам будет удобно? Куда прислать машину?

Собеседник не сомневался, что мне удобно, и записал адрес, куда подать машину без десяти два.

Фред беспардонно позвонил еще в семь утра, когда я вернулся с пробежки. И сказал, что мне позвонят из ЦК, попросят подъехать для беседы. Не кочевряжся, Дух. Просто поговори. Расскажи про свои Кизил-Арватские приключения. Все расскажи. Ничего не скрывая. О чем молчать сам знаешь. На мой вопрос, а с кем разговаривать то? Он ответил что сам увижу. Захотят, представятся. А нет, и не спрашивай. В общем не нервничай. Это всего лишь беседа. Единственное — не пытайся избежать.

Изрядно заинтриговав, отключился, оставив меня в недоумениях.

И вот — звонок. Вот всегда так в Союзе! Партия лезет в личную жизнь граждан, не считаясь ни с чем.

Время до встречи мы провели с пользой. Тем более что Вике предстояло сдавать статистику. А мне политэкономию. Перед тем, как выйти из дома, я даже нашел все учебники. А потом ушел. Не знаю когда вернусь, Виктория. Меня вызвали на заседание малого совнаркома. Я позвоню, если что.

За мной прислали ГАЗ-31. Солидно. Крепкий водила в черном костюме распахнул мне заднюю дверь. Я важно уселся. Даже интересно, куда и к кому меня везут. Ни маячков, ни спецотметок на машине не было. Обычная черная Волга. Правда — тридцать первая.

Автомобиль между тем, нарушая все что можно и нельзя, выехал на Невский, после Дворцовой свернул на набережную. Потом, опять не заморачиваясь знаками, с набережной свернул на Кировский мост. Гаишнику на съезде с моста оказалось достаточно того, что водила взял висящий на торпеде микрофон, и в него подул на всю улицу. Мы выехали на Кировский проспект. Ага. Меня везут на Каменный остров. Там расположены резиденции городской верхушки.

В царские времена это было дачное место, застроенное богачами и царскими приближенными. Сейчас там живут первые лица и важные гости города.

Проезжая Кировским проспектом, я гадал, куда меня привезут. В будущем ФСО введет жесткую индексацию всех резиденций. Объекты охраны на Каменном острове будут идти под литерой «К». Там их, вроде бы, будет десять. Несколько за управделами Президента, а основные — за питерской администрацией. И еще объект «К-0» — особняк компании «Руское Виедео», жалованный Собчаком. А еще там есть пара санаториев. Так что гадать бессмысленно, скоро все сам увижу.

Автомобиль остановился возле глухих железных ворот. В кирпичной ограде, рядом — калитка. Из которой вышел подтянутый мужик, тоже, ясное дело, в костюме и галстуке. Одного взгляда было достаточно, чтоб понять, что шутки кончились. Встречающий был очень крутым бойцом. Гораздо круче меня. Он, впрочем, тоже оценил меня. А потом сказал:

— Николай Петрович? — увидев ответный кивок, пригласил — прошу за мной.

Ах, эти тихие голоса людей при власти!

Участок порос высокими соснами. В дом, виднеющийся чуть левее, мы не пошли. А повернули вправо. Обошли дом и подошли к стоящей на открытом месте, среди сосен, большой беседке.

В беседке стоял стол, с лежащими на нем папками. Несколько кресел. На тумбовом столе у стены стояли какие то бутылки, закуски, и электрический чайник. В одном из кресел, рядом со столом сидел бритый налысо мужик, которого я бы назвал дедом. И читал какую то бумагу. Мы остановились на пороге беседки.

— Андреев! — тихо проинформировал сопровождающий, и мужик у стола поднял голову. Он не изображал, что не слышит. Он и вправду работал. А теперь посмотрел на меня. Во взгляде этого мужика была такая власть, что гнулось окружающее пространство.

Забавно то, что объем власти, к примеру, Горбачева — неизмерим и грандиозен. На территории СССР он более чем всемогущ. Но личное обаяние, и навык публичности, это успешно скрывал от зрителей. А сейчас, передо мной, был человек не публичный, и свою власть не скрывающий. И, очевидно, ее применяющий. Мне сделалось зябко. Чтоб хоть как то встряхнутся, отвел глаза и успокоил себя тем, что мужик ведет беседы на улице, а не в доме.

Погода сегодня не задалась. С утра моросило, потом подул ветер, но тучи так и не растащил. И в воздухе висела обычная питерская влага. Раз человек, что вызвал меня на встречу, сидит на улице, в беседке — стопудов не хочет быть прослушанным и записанным. Это мне показалось забавным. Поэтому, снова взглянув мужику в глаза, я вежливо улыбнулся.

— Я представлюсь — тихо и безэмоционально сказал мужик. — меня зовут Геннадий Федорович Сизов. Я возглавляю Центральную Ревизионную Комиссию ЦК.

Я растерянно сморгнул. По его взгляду я предположил, что со мной говорит душегуб сотого левела, откуда ни будь из КГБ. Хотя и его должность — тоже ничего себе. Если строго формально, то он оценивает решения ВСЕХ партийных органов, на соответствие нормам процедуры. Включая Политбюро. Не считая контроля за прохождением документов. И кадрового контроля. Черт,