Эстер приняла Уильяма с удивлением, которого даже не попыталась скрыть. Она провела его в крохотную гостиную и пригласила сесть. В этот день девушка казалась не столь усталой, в движениях ее чувствовалась энергия, а кожа посвежела. Впервые детектив заметил в ней эту жизненную силу – не только тела, но также воли и духа.

– Раз это не визит вежливости, – чуть улыбаясь, проговорила мисс Лэттерли с удивлением, – значит, что-то случилось. – Это было утверждение, а не вопрос.

Гость не стал утруждать себя предисловиями.

– Сегодня ко мне заезжала Калландра, – начал он. – Дело в том, что утром убили медсестру в том госпитале, где она числится в попечителях. Сестру милосердия, прошедшую Крым, а не какую-нибудь простую сиделку.

Монк замолчал, увидев потрясение на лице Эстер и вдруг осознав, что та могла знать убитую и даже дружить с ней. Они с Калландрой и не подумали об этом.

– Простите, – пробормотал сыщик. – Ее звали Пруденс Бэрримор. Вы знали ее?

– Да. – Его собеседница нервно и глубоко вздохнула, лицо ее побледнело. – Не слишком близко, но она мне нравилась… отважная и сердечная женщина. Как это случилось?

– Не знаю. Калландра хочет, чтобы я выяснил обстоятельства убийства. Точнее, чтобы это сделали мы.

– Мы? – изумилась Эстер. – А как насчет полиции? Они же вызвали ее?

– Конечно же, вызывали! – ответил Уильям резким тоном. Внезапно в сердце у него вскипели прежние ссоры с Ранкорном. И горечь… ведь теперь Монк не был равен своему сопернику в чине и власти… и в почете, который выслуживал столь долгим трудом – за страх и за совесть. – Но она не уверена в том, что они справятся с делом.

Лэттерли нахмурилась и внимательно посмотрела на него.

– И это всё?

– Всё? Разве этого мало? – Детектив недоверчиво возвысил голос. – У нас нет власти, нет сил и нет явных идей! – Он ткнул пальцем в подлокотник. – Нет права задавать вопросы, нет доступа к информации, которой располагает полиция, к результатам медицинских исследований и так далее. Вам не кажется, что это дело бросает истинный вызов нашим способностям?

– Вы еще забыли о надменном, самоуверенном и неприятном коллеге, – огрызнулась Эстер. – Сложностей достаточно много! – Она встала и подошла к окну. – Откровенно говоря, я иногда удивляюсь тому, как вы сумели столь долго продержаться в полиции! – Она поглядела на Монка. – Но почему же Калландра так взволновалась, почему ее тревожит возможность ошибки? Не слишком ли рано она проявляет недоверие к полиции?

Эти вольности раздражали сыщика, тем не менее принося ему и странное удовольствие от разговора… Девушка сразу ухватила ситуацию и нюансы, способные в еще большей степени повлиять на исход расследования. Да, временами Уильям просто ненавидел ее, но ему никогда не было с ней скучно: ее суждения никогда не были тривиальными или надуманными. Более того, ссоры с нею приносили ему больше удовлетворения, чем полное согласие с иными людьми!

– Нет, похоже, она опасается, что во всем обвинят доктора Бека, потому что он иностранец и в нем легче усомниться, чем в видном хирурге. В худшем случае можно будет обвинить другую сиделку или сестру, – в голосе сыщика звучало пренебрежение. – Или еще кого-нибудь не столь заметного. Однако это сделать труднее: в госпитале все мужчины на виду, врачи, казначей, священник…

– Но зачем ей понадобилась я? – Мисс Лэттерли нахмурилась, прислонясь к подоконнику. – Я же знаю персонал в ее госпитале еще меньше, чем она сама. Лондон не Скутари! И вообще я не слишком много проработала в госпиталях, чтобы достаточно разбираться в их жизни.

Монк изобразил на лице сочувствие, понимая, что память об увольнении все еще ранит ее.

– Она хочет, чтобы вы поступили работать в Королевский госпиталь. – Детектив заметил, как отвердело лицо девушки, и заторопился. – Она выхлопочет должность для вас, быть может, уже завтра утром. Вы займете место сестры Бэрримор. Воспользовавшись преимуществами, которые предоставляет это положение, вы сумеете разведать много полезного, но не должны вмешиваться в расследование и расспрашивать людей.

– А это почему? – брови девушки взметнулись вверх. – Что я смогу узнать, если буду молчать?!

– Потому что расспросы могут отправить вас на тот свет, – отрезал ее собеседник. – Ради бога, раскиньте мозгами! Там уже отправили в лучший из миров одну умную и самоуверенную молодую женщину. И незачем вам самой стараться последовать за нею.

– Спасибо за заботу. – Мисс Лэттерли обернулась к окну, встав спиной к детективу. – Буду ограничиваться общими вопросами. Я не стала об этом говорить, потому что решила, что вы и сами догадываетесь, как я буду действовать. Однако вижу, этого не произошло. Я не имею никакого желания торопиться на тот свет… и не хочу даже, чтобы меня уволили за излишнее любопытство. Как вы знаете, я умею задавать вопросы так, чтобы никто не мог заподозрить меня в ненужной любознательности.

– Неужели? – проговорил Уильям, не скрывая своего недоверия. – Вот что: я не разрешу вам браться за это дело, если вы не пообещаете мне, что ограничитесь только наблюдениями! Будете слушать и наблюдать… не более. Поняли?

– Конечно же, поняла, вы ведь ограничились самыми простыми словами, – пренебрежительно ответила девушка. – Но я не согласна с вами – вот и всё. Почему вы решили, что вправе отдавать мне приказания? Я сделаю так, как считаю нужным! Если при этом мне удастся заодно угодить вам – слава богу… но если нет, с моей точки зрения, ничего страшного не произойдет.

– Только тогда не бегайте ко мне с жалобами и не просите защиты, когда ваша жизнь окажется в опасности! – отрезал Монк. – И учтите: если вас убьют, мне будет очень больно, но особого удивления это событие у меня не вызовет!

– Во всяком случае, вы сможете со спокойной совестью сказать на моих похоронах, что предупреждали меня, – проговорила Эстер, глядя на него круглыми глазами.

– Невелика радость, – вздохнул детектив, – если вы меня не послушаетесь.

Лэттерли отошла от окна.

– Ну ладно, не будем ругаться… и хватит уныния! Это мне, а не вам, придется работать в госпитале, исполнять все тамошние правила, выносить всю удушливую некомпетентность и отсталость этих людей… Вам же предстоит только слушать мои отчеты и думать над тем, кто – и, конечно же, почему – убил Пруденс.

– И еще – доказать это, – добавил Уильям.

– Конечно же, и доказать. – Девушка одарила его короткой ослепительной улыбкой. – А все-таки хорошо бы найти убийцу!

– Хорошо бы, – согласился Монк. Моменты полного взаимопонимания в их отношениях были редки, и сыщик с особым удовлетворением наслаждался теперешним мгновением.

Уильям приступил к расследованию, но начал не с госпиталя – ведь там все будут держаться настороже, и своими расспросами он мог бы даже скомпрометировать Эстер. Поэтому он направился поездом по Большой Западной дороге[7]в Хануэлл, где проживало семейство Пруденс Бэрримор. Светило солнце, дул ветерок, и прогулка от станции через поле к деревне и дальше по Грин-лейн к месту, где река Брент встречается с каналом Грэнд-Джанкшн, вне сомнения, доставила бы сыщику одно удовольствие, если бы только ему не предстояла встреча с людьми, только что потерявшими дочь при самых трагических обстоятельствах.