Да и Овсянникову с оборванными петлицами на гимнастерке было не до Христова всепрощения. Он даже как-то сразу забыл об Иванове. Сразу же озадачился: «Кого бы в свою очередь?» и даже обернулся на товарищей по несчастью. Но те, словно почувствовав иудину «породу», откровенно от него шарахнулись, расступились…

— Вот от него мы и узнали о весьма уникальном проекте русских. — Нойман отпил из белой фарфоровой чашки с привычным орлом на донышке, кстати сказать, почти «табельной» чашки, входившей в обеспечение солдатских и офицерских столовых. — О проекте движущейся по сложным кривым, возможно, что и самонаводящейся, электроприводной торпеды с контактно-неконтактным взрывателем, — закончил капитан-лейтенант Нойман.

Карл-Йозеф недоумённо дёрнул тонкой бровью на желчной физиономии.

— Уникальной? Но позвольте, а как же наш «Цаункёнинге»? Неужто вы хотите сказать, что разработка русских в чём-то…

— Во многом, герр гауптштурмфюрер, — отставив чашку, не без досады вздохнул капитан-лейтенант. — Разработка вашего родственника, — вот уж не знаю, какой дальности, — военного инженера, «товарища» Бреннера, превосходит наши по главному параметру.

— Это по какому же? — уже заинтригованно уставился на него «господин» Бреннер.

— Ну, если документально…

Значение торпедного оружия понимали давно, не случайно первая реальная «самодвижущаяся мина» Уайтхеда столь стремительно распространилась по всем странам, имеющим военно-морской флот. В двадцатом веке «агитировать» не приходилось даже самые консервативные законодательные и распорядительные органы. Разве что американский Конгресс и морское ведомство США «экономили» до последнего, так что во Вторую мировую войну ВМФ США вступил с наихудшими торпедами (средняя статистика — 1 подрыв на 12 пусков). Только в 1942 году, когда пролито было уже немало матросской крови, сбито «без побед» множество торпедоносцев США и прошли убийственные в неопровержимости демонстрации (стреляли по отвесным скалам — результат: едва четверть срабатываний), янки бросились догонять и догнали. Как минимум, японцев.

Английские, советские, итальянские, немецкие и французские торпеды, примерно в этой последовательности, были в числе лучших в предвоенные годы. Тогда же, в тридцатых, определили главные проблемы торпедного оружия: «следность», т. е. бурный выброс парогазовой смеси у «тепловых», самых быстроходных на то время торпед; ограниченная дальность и скорость; невозможность корректировки курса торпеды после пуска и, главное, недостаточная эффективность контактного взрывателя.

Прочие же недостатки почитались не столь существенными.

Например, то, что выталкивали торпеду на ряде типов подлодок сжатым воздухом — и на поверхности, в точности над лодкой, вспухал хорошо заметный сноп пузырей. Или то, например, что юстировка аппарата Обри сбивалась и не учитывала широтную разность температуры и плотности воды, — и больше половины американских торпед довоенного выпуска пролетали в паре метров под днищем японских эсминцев и даже крейсеров. Повышенное (а это неизбежно) давление воздуха внутри подлодок тоже сбивало юстировку механизма регулировки заглубления торпед, и они со свистом и грохотом проносились под килями кораблей. Были проблемы и с гироскопами, — а сравнительно небольшие отклонения на дистанции в несколько миль оборачивались изрядными промахами. Или же, например, относительная слабость боезаряда (260–300 кг тротила), — а тот же знаменитый немецкий линкор «Бисмарк» в последнем своём бою выдержал попадания более полусотни английских торпед и затонул, что бы там ни говорили баснописцы от Адмиралтейства Её Величества, только когда его собственная команда открыла кингстоны.

Все «не столь существенные» недостатки в ходе войны преодолевались в новых типах и модификациях лодок и торпед или же в ходе специальной модернизации. На подлодках установили «беспузырьковые» аппараты, если со сжатым воздухом — то они толкали только поршень, тот выталкивал торпеду, затем воздух откачивался обратно в резервуар. Работали и электрические системы, и пиропатроны. Заглубление торпед выставляли намного точнее, за счёт правильной юстировки, доработки и дублирования гидростатов; дорабатывали и дублировали также гироскопы. Взрывчатки загоняли в БЧ всё больше, чуть не до полтонны, меняли её тип и, следовательно, разрушительные возможности. Что же касается главных проблем…

«Бесследные» электрические торпеды разрабатывались, а потом изготавливались для нужд всех перечисленных флотов уже во второй половине тридцатых. У СССР это была модель ЭТ-80, но окончательно она была «доведена» Н. Шамариным только в 1942 году. По-настоящему массовое производство торпед на эвакуированных и частично разукомплектованных заводах СССР наладили только к окончанию войны: удалось выпустить всего чуть больше 3 тысяч, в большинстве — упрощенные модификации парогазовых; а ВМФ израсходовал за годы войны более 5,3 тысячи. «Выручил» довоенный запас. Электроторпед флот получил до конца войны всего 165 штук.

Конечно, торпеда — сложнейшая машина ручной сборки и доводки, чрезвычайно трудоёмких и требующих высшей квалификации рабочих и техников, так что удивляться трудностям выпуска не приходится. И надо учесть, что главные сражения СССР вел на суше и в небесах.

Немцы выпускали достаточно удачную электроторпеду GТ-7е; правда, поначалу у них были серьёзные проблемы с доводкой ряда систем и механизмов, так что «ломать хребты английским линкорам» и громить конвои какое-то время пришлось торпедами итальянскими, типа «W». Но парогазовые торпеды GТ-7а «работали» достаточно исправно, хотя их «следность» с каждой неделей боевых действий приносила всё больше огорчений ведомству Дёница. Ценой немалых усилий GТ-7е довели до вполне пристойного уровня надёжности и качества (модификация Т3а обеспечивала дальность хода 7800 м при 30‑узловой скорости), и во второй фазе войны «электрические угри» уже составляли 60 и больше процентов стандартного боезапаса подводных лодок.

У американцев удачная разработка 43–44 годов электроторпеды фирмы «Вестингауз» позволила их подводникам внести существенную лепту в завоевание США господства в Тихом океане.

Разрабатывались и в этих странах, и в Англии «бесследные» торпеды с двигателями (турбинными и поршневыми) на перекиси водорода и водородно-кислородные. В СССР это были АСТ — торпеда с азотно-скипидарным двигателем, и бесследная 450‑мм торпеда «Вода», двигателем которой служила кислородно-водородная турбина. Их ТТХ заметно превосходили ТТХ тогдашних электрических торпед, но массовое их производство так и не было налажено. Помимо технологических, финансовых и эксплуатационных причин это произошло и потому, что ходовые качества отступали уже на второй план по сравнению с проблемами наведения и взрывателей торпед.

Управлять торпедами после пуска до второй половины сороковых годов так и не научились. Опыт ВВС, особенно люфтваффе, освоили не сразу, да и то сказать: авиационные и зенитные управляемые ракеты реально встали на вооружение только в последнюю военную зиму.

Торпеды (неуправляемые) двигались или строго прямо, или описывали большой круг в надежде, что на каком-то отрезке наткнутся на вражеский корабль. Изрядным достижением было «поведение» поздней модификации немецкой GТ-7, снабжённой своеобразным автопилотом (аппарат FAT, позже FAT II): после прямолинейного марша, на расстоянии расчётного выхода внутрь каравана транспортников, дальше она двигалась «змейкой», что, конечно же, повышало шансы встретить цель. Или пройти от неё достаточно близко, чтобы сработал бесконтактный взрыватель и удар «гидромолота» проломил днище или борт.