И на все это накладывается проблема третья, но по важности не уступающая первым двум, если вообще не превышающая – острая нехватка кадров. Брилёв с тоской закатил глаза. Ему достался подземный отель с пятью тысячами бесполезных туристов, среди которых практически нет квалифицированных специалистов. И не просто потому, что война началась в выходной день, это было еще не все. В эти роковые выходные весь топ-менеджмент первого «Подземстроя» улетел со Шрецким в Новосибирск, готовиться к торжественному открытию «Подземстроя-2». На его открытии ожидалось присутствие Президента, и туда рванули все, кто хотя бы теоретически мог получить выгоду от появления на мероприятии подобного уровня. В результате чего в «Подземстрое-1» осталось лишь второстепенное руководство. Но и это еще не все. Последний уик-энд человечества был последним уик-эндом августа, через три дня должен был начаться учебный год. И все, у кого имелись дети соответствующего возраста, воспользовались длительным отсутствием начальства, чтобы заняться своими семейными проблемами. Даже те, у кого вообще не было детей. Большая часть персонала была на выходных, чуть ли не все остальные взяли отгулы, трехдневные отпуска за свой счет или просто отпросились негласно, так или иначе договорившись с мелкими менеджерами. Так, например, поступил дежурный врач, который, естественно, вернуться в бункер не успел. Как и все прочие такие же. В итоге на момент начала обмена ударами в «Подземстрое-1» имелось лишь несколько дежурных специалистов далеко не самых высоких квалификаций, вроде простой медсестры или контролера за функционированием реактора. Который и техником-то являлся весьма приблизительно, потому что реактор был полностью автоматизирован и за всем следила электроника.

Единственными специалистами с хорошей квалификацией, оставшимися в бункере, были охранники. Как раз они свое дело знали, и в их квалификации полковник убедился лично. Если бы не наличие в его распоряжении спецназа и штурмовых комплектов, еще неизвестно, чем бы закончился его прорыв в бункер. Но охранники не инженеры и не механики, чинить реактор или гидропонику они умеют, так что в итоге нужных специалистов в «Подземстрое-1» почти не имелось. Зато имелось неимоверное количество бесполезных нахлебников, три четверти из которых являлись женщинами и еще свыше трех сотен детей в придачу.

Брилёв удобнее уложил больной локоть на подлокотнике и вывел на коммуникатор свежую сводку о численности и составе населения бункера. Сводку закончили составлять вчера, две сотни мелких менеджеров, сплошь состоящих из женщин репродуктивного возраста, в мыле носились по бункеру и проводили подробную перепись населения. После уничтожения Кагановской и ее команды оспаривать власть Брилёва никто не хотел, и его приказы исполнялись беспрекословно. Конечно, недовольных хватало, но ни на что, помимо тихого бормотания по углам, они были не способны. Полковник невольно ухмыльнулся. Равноправие – великая вещь! Можно, сославшись на законы военного времени, расстрелять или отходить дубинкой любую бабу, лишь бы без видимых признаков беременности, и это будет воспринято с пониманием, если факт преступления налицо. Сто лет назад такой расстрел породил бы массу недовольных, а сейчас – без проблем. Равноправие! К тому же сейчас в бункере нет беременных, и это плюс. Но скоро они неизбежно появятся, и это станет проблемой, гораздо большей, чем кажется на первый взгляд. Как здесь вообще оказалось столько баб?! Да еще бесполезных!

Впрочем, объяснение этому нашлось быстро. Все оказалось более чем прозаично: основную часть персонала «Подземстроя-1» составляли мелкие менеджеры всех мастей. Термоядерного апокалипсиса никто не ждал, все апартаменты бункера были распроданы еще три года назад, сразу после ядерного конфликта между Индией и Пакистаном. Чтобы продолжать генерировать прибыль, «Подземстрой-1» стал продавать услуги. Владельцам апартаментов предлагались всевозможные акции, побуждающие провести в бункере несколько дней: от обучающих программ по выживанию в лесу до лечебных терренкуров по сосновому бору и романтических уик-эндов со скидками на услуги ресторанов и спа-салонов. Вследствие этого подавляющее большинство сотрудников «Подземстроя-1» являлось всевозможными маркетологами, рекламщиками, пиарщиками, продажниками, официантами, поварами, аниматорами, косметологами, экскурсоводами, операторами клининговых систем, людьми на всевозможных стойках рецепции и так далее. И почти все, если не вообще все, эти должности занимали женщины репродуктивного возраста, ибо на женщин клиенты реагируют более благожелательно. Какое-то количество мужчин среди персонала имелось, но, если не учитывать охрану, таковых было меньшинство, из которого чуть ли не все в эти роковые выходные отлынивали от работы по различным причинам.

Зато охране улизнуть не удалось, потому что в день катастрофы в «Подземстрое-1» скопилось довольно много владельцев жилья. В империи Шрецкого были хорошие маркетологи, едва на Шельфе ООН начался конфликт и напряженность стала расти, они воспользовались возникшим ажиотажем. В бункере были немедленно запущены эксклюзивные акции для клиентов, предлагающие протестировать апартаменты и все с ними связанное в режиме, максимально приближенном к реальности. На воскресенье даже было назначено шоу: бункер должен был быть заперт, отрезан от всего мира, и жильцы проведут сутки в условиях полной автономии. На эту уловку поддались не все, но большая часть апартаментов оказалась занята своими владельцами. Жилплощадь в «Подземстрое» по карману только состоятельным людям, многие из них являлись активными бизнесменами и лично в бункер не явились. Зато воспользовались возможностью и прислали на шоу свои семьи или близких родственников. В результате среди постояльцев мужчин тоже оказалось гораздо меньше, чем женщин и детей, разве что женщины в основном были гораздо старше местных сотрудниц.

Финальным штрихом стало объявление в стране осадного положения и всеобщей эвакуации. Менеджеры бункера бросились обзванивать клиентов. Конечно же, все заявили, что явятся как можно скорее и запретили отдавать свои апартаменты кому бы то ни было. Кагановская, согласно инструкции, отправила в органы Гражданской Обороны доклад, что свободной жилплощади нет. Но там посчитали, что абсолютно все жильцы добраться до бункера не успеют, а даже если и успеют, то место в убежище найдется. По крайней мере, пока не прекратятся взрывы. Поэтому «Подземстрой-1» должен принять всех, кто успеет до него добраться, разместить согласно имеющимся возможностям, а через сутки избыток жильцов будет эвакуирован в другие убежища. «Подземстрой-1» был включен в список рекомендованных убежищ, и к нему ринулись толпы стремящихся выжить людей. Успели только самые сообразительные, кто рванул раньше всех, и самые везучие, кто в момент начала всего этого находился ближе всех. В основном ими стали обитатели ближайших к бункеру дачных поселков. И большая их часть оказалась автоледи с детьми, являющимися матерями-одиночками, проводившими выходные на даче у себя или таких же подруг. Мужчин было гораздо меньше, основной мужской поток хлынул из города, но завяз в пробках, и ядерные удары застали его где-то на полпути к бункеру.

В итоге на момент закрытия внешних ворот «Подземстрой-1» принял более пяти тысяч человек и вопил в эфире о помощи. Потому что прущая в ворота толпа не иссякала, лифты не справлялись, но никто не решался запереть вход и оставить толпу на улице. Потому что в случае их гибели запросто можно получить за это срок. Закончилось все тем, что противовзрывную плиту опустила автоматика, зафиксировав приближающуюся боеголовку. Кого-то этой плитой раздавило, и даже не одного, и после первого взрыва охране пришлось приподнимать ее и подручными средствами выталкивать останки наружу. Потом район бункера снова накрыло, и пребывающему в ужасе персоналу стоило больших трудов как-то разместить принятую паникующую людскую массу. Владельцы апартаментов отказывались размещать у себя нахлебников, вспыхнуло несколько конфликтов, и людей расселили по незанятым жилплощадям и подсобным помещениям в изрядной тесноте. Администрация верещала в эфире, жалуясь на свою нелегкую судьбу, в ответ им обещали расселить избыток людей через сутки или двое. Вскоре вопли «Подземстроя» стали просто игнорировать, что совсем не удивило Брилёва, ибо к тому моменту в живых уже не осталось никого, кого могла бы интересовать судьба частного бункера. Потом по «Подземстрою» нанесли контактный удар, все наземное оборудование и прочее хозяйство испарилось в ядерном огне, вход засыпало раздавленной горой, и оставшийся без связи бункер оказался отрезан от мира. Но по-прежнему ожидал появления спасательных команд и расселения избытка населения.