Это объяснение ободрило женщину, и Ингеборга покинула ставший лазаретом тамбур. После осмотра стоило провести дезинфекцию и обслуживание медоборудования, и девушка направилась к стерилизатору. Сидящая в кресле Кристина встретила ее взглядом, плохо скрывающим страх:

– Их до сих пор нет… а вдруг он просто бросил нас тут? Добрался до «Подземстроя» – и все!

– Нет, – уверенно ответила Ингеборга, укладывая приборы в выдвижной лоток стерилизатора. – Он вернется. Они же оставили нам своих женщин и ребенка.

– И что? – нервно фыркнула Кристина. – Я со всеми познакомилась! Ты в курсе, что они знают друг друга всего несколько дней? Там единственная настоящая семейная пара – это Дилара с Антоном. Только этот Антон ничего не решает! Всем рулит генерал и Олег. Или кто там у них теперь вместо генерала… Им там на нас вообще наплевать, они нас даже не видели!

– Он вернется, – с безапелляционным спокойствием повторила Ингеборга. Она закончила загрузку и коснулась сенсора на панели управления стерилизатором. Лоток с тихим жужжанием втянулся в основное устройство, стерилизатор закрылся и зашипел, начиная процедуру очистки.

– Почему ты так уверена? – Кристина пыталась держать себя в руках.

– Он сказал, что вернется, если останется жив, – объяснила Ингеборга, отходя от оборудования.

– О да! – Кристина издала нервный смешок. – И ты ему поверила! Ты вообще понимаешь, как это глупо звучит? Ты поверила мужику, которого увидела впервые в жизни! С таким подходом я вообще удивляюсь, как это у тебя их не было ни одного! Должно было быть больше, чем у всех девчонок нашей группы, вместе взятых!

– Обижать меня необязательно, – Ингеборга нахмурилась. – Я не знаю, почему я ему верю. Может, потому, что, когда до смерти остается лишь несколько дней, хочется надеяться на лучшее?

– Прости, – Кристине удалось совладать с собой, она забилась поглубже в кресло, обняла себя руками и поникла. – Мне очень страшно… Нас стало семеро, вода и еда заканчиваются, энергии осталось на двое суток, а их все нет! Даже если они не успели вернуться и пережидали интоксикацию в своей палатке, то должны были пойти на следующий цикл антирада два часа назад!

– Мало ли что могло случиться в дороге, – возразила Ингеборга. – Там что угодно могло их задержать. Что нам мешает подождать еще сутки? Тем более энергии хватит на двое!

– А вдруг они погибли? – тихо всхлипнула Кристина. – Вдруг «Подземстрой» уничтожен?

– Предлагаешь покончить с собой прямо сейчас? – Ингеборга устало покачала головой. – Зачем накручивать себя еще сильнее? Нам и без того страшно. – Она подошла к подруге и бережно прижала ее к себе. – Все будет хорошо… Давай верить в это, пока еще есть надежда! Сойти с ума от истерик и обреченности мы еще успеем. – Ингеборга погладила Кристину по волосам. – Хорошо?

– Оʼкей, – всхлипнула та, обнимая ее в ответ. – Тебе хорошо, ты сильная… на тебя столько бед свалилось, а ты не истеришь, не паникуешь и даже постоянно чем-то занимаешься. Я вот всегда считала, что я сильнее всех… а сейчас умираю от страха… Я очень хочу жить!

– Я сильная? – Ингеборга грустно улыбнулась, вспоминая шесть месяцев молчаливой депрессии, ощущения абсолютной несправедливости окружающего мира и видения врага в каждом черноволосом прохожем. От последнего чувства она так и не успела избавиться полностью. – Я лишь пытаюсь выжить. Отец говорил, что во время тяжелых эмоциональных потрясений самый главный враг человека – это безделье, потому что оно подталкивает тебя утонуть в океане жалости к самому себе. Нужно что-то делать, чтобы не сломаться и не потерять ясность мышления, чтобы понимать, что жизнь продолжается. Продолжается назло бедам. После того как родителей не стало, я все чаще вспоминаю его слова… – она на мгновение умолкла, но тут же добавила: – Поэтому не хочу сидеть сложа руки. И двинуться крышей раньше времени – тоже. Кристи, последи за стерилизатором, ладно? Мне хотя бы умыться и руки помыть, я весь день пациентами занималась.

– Оʼкей, – повторила подруга, отстраняясь от нее и вытирая слезы. – Я все выложу и проверю оборудование. Иди прими душ, вода еще есть… – Она провела рукой по спине Ингеборги. – Значит, мне не показалось! Это медицинский корсет? Я видела, как ты его доставала из кладовой. У тебя проблемы со спиной?

– Устает немного, – ответила Ингеборга. – Лежанки пациентов размещены на полу, приходится много времени проводить склонившись. Спина затекает.

– И животик растет? – Кристина иронически улыбнулась. – Даже сто подходов на пресс не помогают? Я заметила, что ты поправилась! Комплексуешь? – Она печально вздохнула: – Какая теперь разница… можешь не париться с этим корсетом. Никто не оценит… – В глазах Кристины внезапно зажегся неподдельный интерес: – Ты реально веришь, что он вернется и отвезет тебя в «Подземстрой»!

– Ну, во-первых, не сто подходов на пресс, а сто повторений, – улыбнулась Ингеборга. – Сто подходов в день я бы не выдержала. А во-вторых, у нас еще есть двое суток, мы же об этом только что поговорили! Зачем опускать руки раньше времени! Тут нет возможностей для серьезной тренировки, отец много раз собирался установить в бункере беговой тренажер, но так руки и не дошли. Тренажер дорогой, много денег уходило на мою учебу, в настоящую ядерную войну никто не верил… В общем, в корсете мне как-то спокойнее.

– Планируешь обольстить блондина? – Кристина понимающе прищурилась. – Рекомендую не спешить. Если они все-таки вернутся за нами, то в «Подземстрой» ты попадешь и так. А там расклад сил наверняка другой, и найдется персона повлиятельнее. И не одна.

– Ну вот, тебе уже лучше! – улыбнулась Ингеборга. – А говоришь, что умираешь от страха! Что у нас со Светой? Она спит?

– У нее началась тихая истерика, я дала ей успокоительное и уложила в постель, – подтвердила Кристина. – Кстати, у нас заканчиваются седативные препараты. В хранилище есть еще?

– Только транквилизаторы для серьезных случаев, – Ингеборга покачала головой. – У нас в семье ни у кого не было проблем с психикой, поэтому отец заполнял бункер медикаментами, исходя из гипотетических ситуаций, связанных с мировыми катастрофами. Если бы он мог, то точно установил бы здесь биорегенератор! Но такое оборудование стоит дороже, чем весь наш бункер.

– Без успокоительного Света не может, – вздохнула Кристина. – Завтра все закончится, придется давать ей снотворное. Ты используешь его для наших пациентов?

– Пока нет. Их организмы сильно измотаны, наблюдаются нарушения работы внутренних органов, анализы крови ужасные… – Ингеборга грустно поморщилась. – Без биорегенератора я мало чем могу им помочь. Провожу общеукрепляющие процедуры, медикаментозную детоксикацию и так далее. Под воздействием всего этого их организмы пытаются восстанавливаться, поэтому они постоянно спят без всякого снотворного. Мне даже приходится будить их, чтобы напоить, купирование последствий приема антирада требует обильного питья. Пойду приму душ и заодно разберусь, что у нас с водой. Подежуришь в эфире?

– Оʼкей, – согласилась Кристина. Ее настрой заметно улучшился, в голосе уже не слышалось панических ноток. – Иди, я тут сама справлюсь.