Кор, потягивая вино, бесцеремонно разглядывал Ану. Кто бы мог подумать, что она родилась в какой-то замызганной кибитке, продуваемой всеми ветрами? И гордая красавица Ана — никто, безродная цыганка? Кору стало смешно. Цыганка в его замке. В его семье. Просто смешно! Вино бродило в крови и пробуждало самые неожиданные мысли.

Она теперь постоянно ходит в мужском костюме: черные бархатные штаны, заправленные в высокие сапоги, камзол, расшитый серебром, мужская шляпа. Но сегодня, к ужину, затянула свой стройный стан в синее платье из такого тонкого бархата, что он похож на шелк. Эта драгоценная ткань куплена у заезжих купцов за бешеные деньги. Отец не жалеет ничего для дочери…

Но эта женщина стоит того! Кор вспомнил давний сладостный толчок в сердце: однажды, еще подростком, он взглянул на сестру со стороны и понял, что она красива, безумно, потрясающе красива. Теперь он тоже видел это. Как изящны ее длинные ноги и маленькие ступни, как стройны очертания гибкого, грациозного тела… Ни одного некрасивого, грубого движения; даже когда она падает с лошади, она умудряется делать это с достоинством королевы.

Сидит и смотрит в огонь. Отсветы пламени озаряют трогательный овал ее лица, золотистую кожу и окрашивают щеки нежным румянцем. Удивительно длинные ресницы порхают вверх и вниз, а распущенные черные кудри просто до неприличия блестящи. Интересно, как она выглядит там, в своем таборе? Так же породисто и нервно перебирает струны тонкими, сверкающими от драгоценных колец пальцами? Так же надменно кривит маленький яркий рот, когда ей что-то не нравится? Или становится грубой, вульгарной? Кор поморщился.

Низким страстным голосом Ана запела грустную песню на незнакомом языке, и Кор, впыхнув, не отводя от нее тяжелого взгляда, решил, что эта женщина достойна короля. Он допил вино, подошел к Ане; глядя на нее сверху вниз и, как обычно, теребя на груди золотую цепочку с медальоном, он небрежно спросил:

— Как тебе там живется, Ана, под открытым небом?

Ана подняла на брата глаза.

— Хорошо.

— Так уж и хорошо?

Ана промолчала. Кор сел напротив, развалившись в удобном дубовом кресле.

— Ты очень красива… — Он чуть было не сказал "сестра", но вовремя спохватился. — Не подумываешь ли ты о том, чтобы стать королевой?

Ана отложила гитару в сторону. К чему он клонит?

— В каком королевстве?

— В этом. — Кор развязно смотрел на нее, покачивая ногой в красивом кожаном сапоге.

— Я не понимаю.

— В этом, в этом королевстве, в моем королевстве! Что тут непонятного, милая?

Ана возмутилась:

— Почему ты так со мной разговариваешь?

— Я предлагаю тебе стать моей королевой, — Кор выделил слово "моей", а ты жеманишься.

— Твоей? Я… Ты что, ополоумел, брат?

Кор разъярился.

— Какой я тебе брат?! Не строй из себя дурочку! Кто теперь тебе предложит что-нибудь подобное, нищей цыганке из табора?

Ана усмехнулась и невидящими глазами посмотрела на огонь.

— Ну, ладно… — вдруг смягчился Кор. — Я не требую у тебя немедленного ответа, но все же поторопись. У короля должна быть королева.

— Ты еще не стал королем!

— Не сегодня-завтра отец умрет.

Ана с гневом посмотрела на Кора и поднялась.

— И ты так спокойно говоришь об этом? Да, ты не Ян…

— Да! — заорал Кор. — Я не Ян! Еще раз сказать? Яна больше нет, а я вот он, и я скоро стану королем!

— Может быть, даже скорее, чем ты думаешь… — раздался из темноты зала глухой голос.

Тяжело опираясь на палку, к ним шел король. Вид у него был очень больной.

Ана бросилась к нему и помогла сесть.

— О чем это вы тут разговариваете, дети?

— О чистоте королевской крови, — процедил Кор. — О том, какие неожиданные повороты делает судьба. — Он глянул на Ану, которая, выпрямившись, неподвижно стояла у огня.

— Чистота крови… знатность… — задумчиво проговорил король. Сейчас люди придают этому слишком большое значение. Раньше, когда все были равны, то выбирали себе в предводители самого сильного и умного. Он и становился королем. А потом… придумали передавать власть по наследству. Но власть обязывает, Кор. Это тяжкое бремя — быть ответственным за своих подданных… Ян понимал это…

— Из Яна получился бы хороший правитель, — неприятно улыбнувшись, сказал Кор.

— Да, хороший… Но Ян не собирался править.

— Как?

— Он намеревался отдать трон тебе, и мы с ним много раз обсуждали это.

— Это самая невероятная новость за всю мою жизнь, — растерянно произнес Кор.

— Я тоже об этом знала… давно… — отозвалась Ана.

— Мне… очень жаль, что погиб Ян… — как-то не к месту, но искренне сказал Кор.

Ана быстро взглянула на него и отвела глаза. В молчании прошло несколько минут.

— Так о чем вы с Яном договорились, отец? — спросил Кор.

— Тебе будет неприятно услышать это… Я считал, что ты еще не готов править, сын. Ты не так любишь людей, как любил Ян. Иногда мне кажется, что ты вообще никого не любишь. Наверное, в этом есть и моя вина: дети не должны расти, как сорняки в поле, тем более, королевские дети…

— Надеюсь, мы с Яном твои родные дети, а не подкидыши, — холодно перебил его Кор, — и в один прекрасный день никто не придет и не скажет, что у меня нет прав на трон.

Ана, вспыхнув, стремительно выбежала из зала. Король, от гнева задрожав лицом, с трудом встал.

— Поостерегись, сын, я еще жив, и могу оказаться тем, кто это скажет!

И, припадая на палку, вышел вслед за дочерью.

В эту же ночь приснился королю необычный сон. Будто идет он по пустынному замку и в каждом зале видит длинные накрытые столы. Тускло поблескивают в молчаливом полумраке золотые и серебряные кубки и чаши, искрится в них густое красное вино; золотистый виноград свисает прозрачными нежными гроздьями с низких ваз, грудами лежат на столах яркие спелые яблоки, абрикосы, дыни, кроваво рдеют на изломе сочные гранаты.

Король, недоумевая, смотрит на горы фруктов и ягод, разложенных на дубовых столах, на все это сладкое изобилие осени, приготовленное непонятно для кого, ведь вокруг никого нет, и в замке полная тишина… Он хочет взять прохладный бархатистый персик, но пальцы его хватают пустоту.

В тронном зале король, застыв, смотрит, как гора спелых темно-красных вишен, которыми засыпан весь трон, приходит в движение, ягоды начинают расползаться, медленно и бесшумно падать с трона на мозаичный пол. Вишни катятся в разные стороны и, как капли крови, расцвечивают весь пол пугающими красными пятнами.

Оглянувшись, в зыбком мерцании свечей король видит Яна, живого и невредимого. Ян сидит за столом и, ласково улыбаясь, произносит: