Вкратце, зерно истины, скрытое среди плевел домыслов и страхов, заключалось в следующем: помимо основополагающей функции хранения записи личности, каждый логр был способен к взаимодействию с себе подобными — данная особенность служила для построения временных структур, собранных из десятков, а иногда и сотен отдельных кристаллов. Существовали конкретные, проверенные данные о различных конфигурациях, специализированных для выполнения часто возникающих, можно сказать — стандартных задач, таких, как запись аудио — и видеоряда, сканирование, накопление энергии, самостоятельное перемещение в пространстве.

Проводя аналогии, нетрудно понять, что изначально основная функция логров лежала в чисто практической, материальной плоскости злободневных задач и лишь постепенно, по мере совершенствования и развития технологий, на носителях микромашин были размещены универсальные нейросетевые структуры.

Значит, каждый логр и по сей день хранит определенный набор функций, обеспечивающих его самодостаточность. Кристаллы, несмотря на явную специализацию, способны выполнять ряд других не менее важных функций. Остается узнать, как правильно управлять ими, найти, как говорят программисты, точки входа в систему…

Наши знания здесь не годятся. Все, что не относится к нейросетевым структурам, наверняка запрограммировано с применением недоступных для интуитивного понимания приемов. Знать их может только логрианин…

Что ж… На данном этапе Илья не имел возможности задать интересующие вопросы компетентному представителю расы двухголовых ксеноморфов. Но при случае он уже не упустит представившегося шанса выяснить все об автономных возможностях микромашин.

Адаптивность.

Он вновь вернулся к термину, с которого начал.

Здесь подразумевалась высокая степень гибкости внутренних систем логра. Тот факт, что по периферии Логриса удалось провести информационные потоки человеческой сети Интерстар, лишь подтверждал предположение о небывалой адаптивности структуры любого, произвольно выбранного логра. Он принимает и свободно, без искажений, передает информацию, активно реагируя лишь на запись нейросетевых структур.

Стоп.

Если допустить, что каждый логр неизбежно реагирует на появление нейросетевой структуры, значит, постулат о незыблемости фантомных вселенных не выдерживает критики?

Действительно, если рассуждать здраво, понятия «незыблемость» и «адаптивность» не просто не сочетаются — они противоречат друг другу.

И тем не менее… У каждого логра есть доминирующая матрица личности, на поддержку которой отданы все ресурсы, но означает ли это, что кристалл не примет еще один или даже несколько рассудков?

Примет.

Появление мнимой Шейлы не оставляло сомнений: логр, в принципе, неспособен игнорировать запись нейросетевой структуры. Он действительно адаптивен — при появлении новых личностей логр автоматически примет их…

«Гранд-Элиот» мягко притормозил и остановился.

Только сейчас осмотревшись, Илья заметил, что гроза осталась позади.

Отдав распоряжение автопилоту на обратный путь к оазису, Горкалов вышел на отлогий берег сформированного его волей залива, который заметно обмельчал, но не исчез вовсе.

«Зачем я приехал сюда?»

Хороший вопрос, который следовало бы задать себе еще в начале пути, прежде чем сесть в уютный, комфортабельный салон «Гранд-Элиота».

«Мною пытались манипулировать».

Не знай Илья о существовании мнемоников и кибрайкеров, он бы остался в логре, продолжая мысленно искать виновников происшествия «на стороне».

«Зачем Николай рассказал мне о них? Зачем раскрыл информацию о вертикалях гиперсферы? Почему позволил присутствовать при разговоре, относящемся к разряду государственных тайн? Дань уважения к прошлому? Смешно. Человек на государственной службе должен понимать, что существует грань дозволенного, он не разбрасывается информацией.

Значит, я оружие в твоих руках, верно, Ник? Моя потревоженная душа, мысли о Шейле, новые знания плюс известная тебе решительность — идеальное сочетание для поиска недоброжелателя, но не среди мифических иных рас или машинных разумов, как это наивно полагалось мной поначалу, а здесь, в Логрисе, среди человеческих миров, куда после физической кончины попало немало людей, отдавших свою жизнь виртуалке…»

Сказать, что Илья не испытывал страха или сомнений, означало бы солгать.

Он рисковал. Прежде всего — целостностью своей личности, поскольку не мог прогнозировать, примет ли поток сети Интерстар его сознание, не раздробит ли матрицу на множество отдельных информационных пакетов, которые будут унесены стремниной каналов гиперсферной частоты по разным адресам?

Казалось бы — менее суток назад (по реальному времени) он уже передвигался среди радужных потоков, но рядом постоянно находились фантомы Хранителей, наверняка владеющих специфическими приемами для перемещения в рамках сети Интерстар.

Илья не любил оглядываться назад, но сейчас на какое-то время замер, прежде чем сделать решающий шаг.

«Что я найду, вернувшись?»

Лишь гложущую пустоту безответных вопросов. Вечность без сна, покоя, чувство неудовлетворенности и постоянные рассуждения: «а что было бы, если б я решился?»

Нет. Не только история не терпит сослагательного наклонения.

Николай сказал: «Ты был первым из людей, кто попал в Логрис».

Илья подошел к самой кромке радужных волн.

Мир вокруг внезапно начал меняться. Он стоял на границе двух пространств, напряженно думая о том, как сохранить целостность своей личности, и вдруг боковым зрением заметил, что отовсюду — из глубины небес, от капризных, непостоянных песчаных дюн, из самого воздуха к нему потянулись тонкие, напряженно мерцающие нити, их прикосновение не осязалось, однако с каждой секундой вокруг Горкалова все четче, все явственнее проявлялась аура, будто его фантом оказался облит неведомым флюоресцирующим составом.

Это логр преданно реагировал на четко сформулированное, осмысленное желание хозяина.

Илья шагнул вперед.

Легкое сопротивление, и его ноги по колено скрылись в радужном сиянии информационных потоков, но он уже и сам выглядел сродни им: окружившая его аура вспыхнула, переливаясь всеми мыслимыми оттенками…

Еще один шаг.

Затем еще… и Илья вдруг понял — он полностью погрузился в информационный поток и движется, подхваченный течением.

Что-то оборвалось в груди, фантомные ощущения на миг вернули рассудку чувство неприятного холода, окатившего тело волной бесконтрольной дрожи, но он быстро справился с ней, понимая, что сейчас не самое подходящее время для подобного всплеска эмоций.

Фантом Ильи вынесло за пределы залива, и он вдруг с головой погрузился в радужное мерцание. Берега исчезли, пространство его логра уже осталось позади, а стремительное течение несло его по темному тоннелю.