— Да. Но это не телефонный разговор, — поспешно ответил голос.

— А какой?

— Только личный.

— Где вы хотите разговаривать?

— Здесь, в Нью-Йорке.

— А в другом месте? В Москве?

— Отпадает! Вы сами знаете: там слишком легко попасть под грузовик.

— Мы гарантируем вашу безопасность.

— Нет.

— Но вы же понимаете, что ни я, ни ваш «дядя Саша» не можем прилететь в Штаты.

— А я и не стал бы с вами разговаривать.

— Так. А с кем?

— Только с президентом. Или с его дочкой.

— Ну-ну… По-вашему, они сейчас сядут в самолет и полетят к вам? — Яшин с усмешкой глянул на дочь президента и спросил у своего заморского собеседника: — Как вы себе это представляете?

— Я могу встретиться с ней в Европе. В любом месте.

Дочь президента отрицательно покачала головой.

— Отпадает! — сказал в телефон Яшин.

— Ну, тогда… Тогда с Вернохлебовым! — сказал голос из Нью-Йорка.

— С кем? С кем? — изумился Яшин.

— Завтра тут открывается сессия ООН. Я прочел в газетах, что на ней будут Примаков и Вернохлебов. С ними я могу встретиться, — повторил нью-йоркский голос.

— Почему с ними? Вы знакомы?

— Я же сказал: все подробности — не для телефона. Я могу встретить Примакова или Вернохлебова завтра в шесть утра на рыбном рынке.

— Где? — удивленно переспросил Яшин.

— На рыбном рынке, в шесть утра. И еще: дядя Саша, вы меня слышите?

— Слышу, — отозвался Пашутин.

— Кто бы из них ни пришел, дайте ему шумовую авторучку. Вы знаете, что я имею в виду, да?

— Знаю, — сказал Пашутин. — Стасик, последний вопрос! Где Зара Бешметова?

— Все, гуд бай! — отрезал голос из Нью-Йорка. И в трубке прозвучали гудки отбоя.

Конечно, они вели себя бесцеремонно. То есть, может быть, при иных обстоятельствах они сначала провели бы скрытое наблюдение за сотрудниками журнала «Нью-Йорк, Нью-Йорк», выяснили бы их биографии, хобби и тайные пороки, установили круг знакомств и прочее и прочее — в полном соответствии с классическими правилами уголовного расследования. Но у Джеймса Фаррона не было на это времени: последняя ночь, помимо бунта в «Покано-Форест дрим-отель», принесла еще 93 «космических ожога» и шесть нападений «новых амазонок» на мужчин в барах Нижнего Манхэттена. Рапорт городской полиции в ФБР, не будь он подписан лично комиссаром полиции Марвином Ревиком, выглядел сочинением в духе дешевых таблоидов:

«Согласно показаниям потерпевших, сегодня, в 0.15 утра, в бар „Яблоко Евы“, 32, Варрак-стрит, вошли три одногрудые женщины не старше тридцати пяти лет. Они были одеты в черные кожаные брюки и куртки с белыми круглыми наклейками на месте отсутствующей правой груди. Сев за стойку бара, они заказали „дабл водку стрэйт“ — двойную водку без льда и, услышав одобрительное замечание соседа, выбросили его из бара, а хозяину бара заявили, что, если он посмеет вызвать полицию, они оторвут ему яйца…

В баре „Золотая подкова“, 71, Бликер-стрит, пять одногрудых женщин, тоже одетых в черные кожаные куртки с белыми наклейками на месте правой груди, играя в метание стрел, заявили, что им для этой игры нужно больше места, и выбросили из бара всех посетителей. Стрелы они метали с такой силой, что пробили стену, на которой висела деревянная мишень…

В баре „Хромой гусь“, дом 121 по Восточной 18-й улице, одногрудые устроили дебош без всякой причины, выбросили из бара всех мужчин, включая барменов, и заявили, что они являются „патрулем амазонок“ и в ближайшем будущем покончат с властью мужчин и учредят „женскую полицию“…

В 2.05 утра три одногрудые, тоже одетые в черную кожаную форму с белыми наклейками на месте правой груди, принесли в ночной клуб журналистов „Три сезона“ первый выпуск газеты „Женский порядок“ и развесили ее на стенах, заявив хозяину клуба, что, если он посмеет снять газету, они „размажут его по стене, как дерьмо“. Заголовки газеты говорят о ее содержании: „ДОЛОЙ ВЛАСТЬ ДЕБИЛОВ С ПУСТЫМИ ЯЙЦАМИ!“, „ОДНА ГРУДЬ — ОДНА НАЦИЯ!“, „МУЖЧИНЫ САМИ НАЧИНАЮТ ВОЙНЫ И САМИ ПРОИГРЫВАЮТ ИХ. СЛЕДУЮЩИЙ ПРЕЗИДЕНТ АМЕРИКИ — ТОЛЬКО ЖЕНЩИНА!“, „ДВЕ СИСЬКИ — ЭТО СЛИШКОМ МНОГО ДЛЯ ТАКИХ ПОХОТЛИВЫХ ТВАРЕЙ, КАК МУЖЧИНЫ. ОДНОГРУДОСТЬ ДЕЛАЕТ ЖЕНЩИНУ СИЛЬНОЙ И НЕЗАВИСИМОЙ!“ и „ХВАТИТ СОСАТЬ У ДЕБИЛОВ! ВСТУПАЙТЕ В КЛУБЫ АМАЗОНОК. МЫ УСТАНОВИМ ЖЕНСКИЙ ПОРЯДОК ВО ВСЕМ МИРЕ!“»

Иными словами, к утру 12 октября атмосфера в Нью-Йорке накалилась настолько, что ни Джеймс Фаррон, ни Роберт Хьюг уже не могли действовать по законам классического расследования. Получив к восьми утра письменное (по факсу) разрешение генерального прокурора на переселение всех пациенток «Покано-Форест дрим-отель» в изолятор психбольницы города Элизабет в Нью-Джерси, Роберт Хьюг поручил эту работу местной полиции, а сам, в сопровождении Марка и неразлучной с ним Анны, ринулся из Покано в Нью-Йорк. Но при выезде из туннеля Линкольна Анна отделилась от них, пересела в такси и умчалась домой. В 9.40 Хьюг и Аллей были в штабе ФБР на Федерал-Плаза, а в 10.55 бригада из восьми специальных агентов и тридцати полевых агентов во главе с самим Джеймсом Фарроном уже катила по непривычно пустому городу из Нижнего Манхэттена в Верхний. Задержка на полтора часа произошла потому, что пришлось отозвать из отпуска главного компьютерного гения агентства Стива Дэловера, который двадцать минут выбирался из постели двух своих квинсовских любовниц-близняшек, потом еще полчаса ехал до Федерал-Плаза и двенадцать минут потратил на вскрытие защиты компьютерной системы журнала «Нью-Йорк, Нью-Йорк» и распечатку на принтере всех файлов отдела «Strictly Personal».

Когда в перечне женщин, которые присылали письма в «Strictly Personal» в августе и сентябре (2086 имен), Фаррон увидел первые десять имен жертв ночных ожогов, он скомандовал: «Поехали!» — и уже в машине сличал остальную часть списка, размашисто делая в нем пометки красным фломастером. 263 женщины из 371, получившей космические ожоги, были в компьютерной картотеке «Strictly Personal» журнала «Нью-Йорк, Нью-Йорк»!

Тем временем Анна в своей квартире на Восточной 53-й улице разъяренно лупила Стаса Журавина кулаками в грудь:

— Что ты наделал! На хрена ты давал свои мудацкие объявления в этот журнал?!!

— Аня, я хотел как лучше… Я хотел найти тебе мужа… — слабо оправдывался он.

— Все, я погибла!

— Подожди, еще ничего не известно…

Действительно, достоверно еще ничего не было известно. Шесть «фордов» и автобус ФБР еще только мчались в редакцию журнала «Нью-Йорк, Нью-Йорк», которая занимала двадцатый этаж в «Башне прессы» на Мэдисон-авеню. Здесь же были офисы еще трех десятков журналов, издательств и литературных агентств, и вторжение армии агентов ФБР в этот улей было обречено на публичный скандал, но разъяренный Джеймс Фаррон уже пер напролом, как хороший бульдог, ухвативший след. Да и была ли у него альтернатива? Какое, к чертям, тайное наблюдение за сотрудниками «Нью-Йорк, Нью-Йорк», когда в этом сорокаэтажном улье не меньше пяти тысяч человек!