Анатолий сделал большой глоток чая и поморщился: кипяток обжёг ему горло. Он с остервенением отставил чашку, пролив напиток на лист белой бумаги, служивший ему скатертью. Желтоватое пятно медленно поползло к документам.

– Чёрт! – выругался Петрушевский и, достав салфетку, аккуратно промокнул жидкость. – Кажется, полировка останется целой, – привычным жестом он потрогал нос и повернулся к Сарчуку: – Что же ты сидишь как истукан? Поехали.

Они словно по команде встали и направились к выходу, где их поджидал Вадим на своих «жигулях», почти всегда заменявших служебную машину.

– Ох, чует моё сердце, – запел Сарчук, уютно разместившись в салоне, – возьмём мы голубчика без шума и пыли. Это факт.

– «Факт», – передразнил его Петрушевский. – Лучше не каркай. Что, если преступник опытный? Тогда проблем с ним не оберёшься.

– Надейтесь на лучшее, – подал голос водитель. – Может, он и опытный, да и вы не промах. Недаром вас считают лучшей командой. И я чем могу подсоблю.

Машина подъехала к скупке. Возле магазина, располагавшегося на первом этаже старинного здания, никого не было.

– Это нам на руку, – заключил Анатолий. – Слушай, Вадик, подожди нас с Сарчуком где-нибудь поодаль, хотя бы за тем деревом. Преступнику может показаться странным, что к скупщику прибыли сразу три человека. Ещё, чего доброго, побоится заходить.

– Слушаюсь, товарищ начальник, – Вадик включил зажигание, а Виктор и Анатолий открыли скрипучую дверь. Так называемый ломбард представлял собой маленькую комнатёнку, тускло освещённую крошечной лампочкой. Пожилой еврей с крючковатым носом сидел за конторкой и рассматривал кольцо в огромную лупу.

– Доброе утро, Марк Израилевич, – проговорил Петрушевский. Он прекрасно знал этого человека. Милиция привлекала всех работников скупок, которые часто помогали в поимке преступников. Марк Израилевич не был исключением. Еврей оторвался от созерцания драгоценности и взглянул на вошедших. Его худое, обросшее седой щетиной лицо озарилось улыбкой, которую даже с натяжкой нельзя было назвать доброжелательной – скорее, покорной.

– О, товарищ начальник, наше вам с кисточкой! Быстренько же вы приехали!

– По-моему, мы всегда славились оперативностью, – парировал Петрушевский. – Но давайте сейчас не о нас. Лучше расскажите, что за фрукт сдал вам серьгу из гарнитура Поляковой. Пожилой? Средних лет?

Левинсон покачал дынеобразной головой:

– О нет, товарищ начальник, совсем молодой парнишка, прилично одетый. Он не произвёл на меня впечатление преступника. Скорее, студент, которому вдруг понадобились деньги.

– Может быть, он и студент, – согласился следователь, – только не из приличных, это уж точно. Вы поинтересовались, где он взял драгоценность и почему серьга всего одна?

Еврей хитро подмигнул:

– Чтобы старый Марк да этого не сделал? Вы же прекрасно понимаете, товарищ начальник, что мне не нужны неприятности. Разумеется, я спросил парнишку, откуда такое сокровище. Угадаете, что он ответил? – чёрные глазки светились ехидством.

– А тут и угадывать нечего, – встрял Сарчук. – Ваш студент заявил: дескать, это память о покойной бабушке, а почему серёжка всего одна – он и ведать не ведает. Мол, до сегодняшнего дня в деньгах не нуждался и наследство старушки в глаза не видел. А теперь вот денежки понадобились. Влез он в бабушкин сундук – а там всего одна серьга.

Марк Израилевич захлопал в ладоши:

– Таки да, так всё и было. Вам бы, Виктор, книги писать. У вас так хорошо работает фантазия.

– А это не фантазия, – буркнул Сарчук и почесал белобрысый чуб. – Это правда жизни. Редко когда преступник, стараясь сбыть краденое, придумывает другую историю. Эта им кажется самой правдоподобной.

– Возможно, возможно, – Левинсон взглянул на огромные старинные часы. – Как бы то ни было, через десять минут вам предстоит с ним познакомиться. Я бы рекомендовал вам, – обратился он к Анатолию, – спрятаться в моей бытовке. Ну а вам, – Марк Израилевич кивнул Виктору, – подождать на улице и быть порасторопней. Что-то подсказывает мне, что парень занимается спортом, и серьёзно.

– Обижаете, – хмыкнул Сарчук. – Это для нас не помеха. Мы и спортсменов брали.

Скупщик развёл руками, длинными и худыми, и стал похож на ветряную мельницу.

– Это ваше право, товарищи сыщики.

– Делай так, как он говорит, – бросил следователь коллеге. – Жди нас на улице.

Анатолий на практике убедился, что работники скупок и ювелирных магазинов – довольно наблюдательный народ. А как же иначе? Их обязывала профессия. Рискуя быть обманутыми и понести убытки, за которые самим пришлось бы расплачиваться, они приглядывались к клиентам и далеко не с каждым имели дело, какую бы выгоду им ни сулили. Вот почему, отправив Сарчука на улицу, Петрушевский засел в крохотной бытовке, прикрыв нос платком, чтобы не чихать от пыли. От жары пот лил с него ручьями, и следователь уповал лишь на одно: преступнику очень нужны деньги, и он не станет опаздывать. Чутьё и на этот раз не подвело Петрушевского. Минут через пять он услышал, как скрипнула входная дверь и раздался зычный голос вошедшего:

– Ну что, дед, приготовил деньги?

– Повторите ещё раз, сколько вы хотите за вашу серёжку? – хитро поинтересовался Марк Израилевич. Анатолий понял, что вопрос звучал для него. Старый скупщик намекал, что долгожданный гость прибыл.

– Ты что, дед, совсем ума лишился? – парень грубо выругался. – Зачем меня час мариновал, если не искал для меня деньги?

Левинсон что-то сказал, словно оправдываясь, но этого Петрушевский уже не слышал. Он быстро выскочил из бытовки и ткнул изумлённому клиенту, высокому накачанному парню в старых спортивных штанах с вытянутыми коленками и футболке, которая когда-то была белой, а теперь приняла сероватый оттенок, удостоверение:

– Милиция. Предъявите ваши документы.

И тут произошло то, о чём предупреждал Марк Израилевич. Парень толкнул Петрушевского с такой силой, что тот отлетел в другой конец комнаты и сильно ударился о стенку, но, на своё счастье, сознания не потерял и, превозмогая боль, поднялся на негнущиеся ноги:

– А ну стоять!

Преступник и не думал выполнять приказ. Стукнув ногой по входной двери, он вылетел из неё, угодив прямо в объятия Сарчука.

– Куда торопимся? – спросил Виктор и получил удар по лицу, который на мгновение оглушил его.

– Ребята, уйдёт! – услышал он голос Козлова, подъезжавшего к нему на машине. – За ним!

Анатолий и Виктор вскочили в салон, и «жигули» погнали за убегавшим парнем. Он вдруг резко перемахнул через чугунные ограждения и побежал к скверу.

– О чёрт, объезжать придётся! – процедил Вадим. – Ребята, вылезайте. Постарайтесь его не упустить, а я через пару минут к вам подскочу.

Ничего не говоря, оперативник и следователь вылезли из салона и, сиганув через чугунную ограду не хуже легкоатлетов, сами рванули к скверу. Они почти потеряли парня из виду. Он мчался с хорошей скоростью, по-спринтерски преодолевая препятствия, и коллеги, уже начиная задыхаться,