— Теперь ты поняла, дорогая, о чем я говорил тебе?

Он нежно поцеловал ее в лоб и продолжал :

— Как скоро ты выйдешь за меня замуж, чтобы я мог продолжать учить тебя искусству любви?

У Прунеллы прервалось дыхание.

Ей показалось, что она не слышала этих слов, а только вообразила их.

Затем с невероятным усилием она вырвалась из его объятий.

— Что... вы... сказали?

— Я просил тебя выйти за меня замуж, — ответил он. — В конце концов, моя дорогая, если подумать, что может быть лучше? Ты ведь уже полюбила Уинслоу-холл как свой родной дом.

— Вы... действительно... думаете, что я... выйду за вас замуж?

— Можешь ли ты привести хотя бы одну причину, по которой тебе не следует этого делать? — спросил граф.

Он не двигался, но Прунелла подняла руки и выставила вперед ладони, словно бы защищаясь.

— Конечно, я не могу... сделать... ничего подобного!

— Почему нет?

— Если я сделаю это, Нанетт сразу решит, что я могу оправдать ее поведение, — растерянно произнесла Прунелла, сама не очень хорошо понимая, что говорит.

— Мне нет дела до Нанетт, — ответил граф. — Я говорю о нас, обо мне и о тебе, Прунелла. Может быть, сейчас ты со мной и не согласишься, но мы можем быть очень счастливы вместе.

Прунелла опустилась в кресло, чувствуя, что ноги не держат ее.

— Прошу вас, не будем говорить... об этом сейчас.

Граф не сводил с нее восхищенного взгляда. Она и не подозревала, как была прекрасна в платье цвета весенней зелени, с широко раскрытыми глазами, потрясенная новыми эмоциями, которые он пробудил в ней, с румянцем на щеках и яркими и влажными после поцелуя губами.

— Мы поговорим об этом завтра, — сказал он спокойно. — Иди спать, и пусть тебе приснится то, что я заставил тебя почувствовать.

Он наклонился, взял ее руку, поднес к губам, нежно поцеловал, перевернул и коснулся губами мягкой, почти детской ладони.

Граф почувствовал, как дрожь пронизала ее, посмотрел ей в глаза и сказал тихо и проникновенно:

— Я люблю тебя! Не беспокойся ни о чем, просто помни, как это было прекрасно.

Он отпустил ее руку и вышел, не оборачиваясь. Когда дверь за ним затворилась, Прунелла закрыла лицо руками и заплакала.

Она заснула только на рассвете и пробудилась намного позднее привычного времени. Чарити почему-то не разбудила ее.

Все, о чем она думала и что чувствовала накануне вечером, сразу нахлынуло на нее, и снова девушка повторяла себе, что все, что случилось с ней и графом, немыслимо и невероятно, это просто плод ее фантазии! И все-таки это случилось на самом деле. Он поцеловал ее и разбудил чувства, о существовании которых она даже не подозревала, прекрасные и недоступные воображению. «Это было нечто, что никогда не должно повториться, — говорила она себе, — а предложение графа слишком поразительно, чтобы в него поверить». Он знал о ее чувствах к нему еще до отъезда в Лондон! Он знал, что ее шокировало его поведение в прошлом и его позорное бегство из дома на четырнадцать лет, и если граф и не был уверен в том, что она презирала его за продажу картин, то он еще более туп, чем кажется! Нет, он знал и, наверное, нарочно сделал это, потому что она просила не продавать их. Но все это касалось только ее и ничего не значило в сравнении с тем фактом, что, если она выйдет замуж за графа, не будет никакой возможности избежать свадьбы Нанетт и этого «охотника за приданым», племянника графа, и жизнь сестры будет загублена. «Я не должна его больше видеть», — сказала себе Прунелла, не понимая, как можно забыть о том, что он заставил ее почувствовать. Это было неземное блаженство. Бессознательно Прунелла пыталась вооружиться против этого посеянного в ее душу чувства. «Я должна немедленно уехать из Лондона вместе с Нанетт», — шептала она себе, не понимая, почему губы, помнящие поцелуй графа, с таким трудом выговаривают эти слова.

Когда первые утренние лучи стали пробиваться сквозь портьеры, она сказала себе, что должна быть сильной. Во-первых, она объяснится с Нанетт по поводу ее поведения накануне вечером и ее лжи, затем поищет выход из создавшегося положения: нужно сделать так, чтобы Нанетт не смогла встречаться с Паско, а она сама — с графом. Следовало спешить, и Прунелла быстро встала с постели. Надев красивое платье из тяжелого шелка, отделанное кружевами и бархатной тесьмой, которое Нанетт заставила ее купить, она подошла к окну, чтобы раздвинуть занавеси. На улице шел дождь, и ей казалось, что это серое небо как нельзя лучше отвечает ее целям. Прунелла причесалась и прошла в спальню Нанетт. Сестра сидела в постели и заканчивала завтракать.

— Доброе утро, Прунелла! — обрадовалась она. — Чарити сказала мне, что ты еще не проснулась. Не похоже на тебя так долго спать. Ты не заболела?

— Я не заболела, — ответила Прунелла сухо, — но очень расстроена.

Нанетт удивленно подняла брови, и Прунелла продолжила:

— Где ты была вчера вечером... и с кем?

— Я же говорила тебе... — начала Нанетт, но выражение лица сестры сказало ей обо всем. — О, ты знаешь!

— Я видела тебя!

— Видела меня? Каким образом? — удивилась Нанетт.

— Я ужинала в том же ресторане, — коротко объяснила Прунелла.

— Боже мой! Я не видела тебя. С кем ты была там? — Любопытство в этот момент пересилило все остальные чувства Нанетт.

— С графом. Я с трудом поверила своим глазам, когда увидела, что ты входишь с его племянником, и поняла, что ты предала меня и лгала мне!

— Мне очень жаль, дорогая, — просто ответила Нанетт, — но только представь, что бы ты сделала, если бы я сказала тебе, что встречаюсь с Паско, а я просто должна была его видеть! Знаешь, мне ужасно надоели все эти скучные вечера с нудными родственниками и претит бесконечно выслушивать одни и те же сплетни крестной об одних и тех же людях. Я уже успела выучить их наизусть.

— Не увиливай, Нанетт! — резко остановила ее Прунелла. — Мы говорим сейчас о твоем поведении и о твоей лжи!

— Я знаю, что ты сердишься, но попытайся понять, Прунелла, что я люблю Паско и собираюсь выйти за него замуж.

— Через мой труп! — отрезала Прунелла. — Я говорю это тебе раз и навсегда, Нанетт. Ты не выйдешь замуж за Паско или выйдешь только после того, как тебе исполнится двадцать один, то есть через три года.

Она видела, как побледнела сестра, и безжалостно продолжила:

— Я очень сомневаюсь, что он пожелает ждать так долго, для него найдутся и другие богатые наследницы задолго до того, как он сможет завладеть твоим состоянием.

— Как ты можешь быть такой жестокой? — спросила Нанетт.

— Хотя ты в это и не веришь, но я думаю исключительно о твоем счастье, — сказала Прунелла.— И Паско, и его дядя просто бездельники, с этого момента мы прекратим всякое общение с ними.