Как назло — то есть, само собой разумеется — нужный мне дом оказался в самом дальнем конце посёлка, я уже в лес почти зашла. Но хоть ветер перестал буянить.

Выглядело жилище Яны и её сестры с мужем неказисто. Обычный деревенский дом, явно не первой свежести. Я, конечно, понимала, что она сама здесь не живёт, но если бы у меня оставались серьги, я бы продала хоть одну пару, но имущество приобрела получше. Хотя бы себе.

— Кого-то ищете? — спросила меня подошедшая женщина.

Яна с сестрой очень походили друг на друга, практически одно лицо. Вот только если учительница выглядела изнеженной и холёной барышней, то о сестре её такого никто бы не сказал. Лицо ещё молоденькое, а вот руки… Все в ранах от когтей, в мозолях от домашней работы, трясутся от слишком частого применения магии.

— Нет, — поспешно залепетала я, прекратив разглядывать женщину, — мне казалось, здесь где-то комнату сдают, но, кажется, не туда забрела.

— Может, и здесь где-то сдают, походите, поспрашивайте, — равнодушно предложила собеседница, потеряв ко мне всякий интерес. — Я-то думала, ко мне клиентка забрела…

— Погодите! — неизвестно зачем окрикнула я. — Вы ведь тоже маг? Ваши руки… Зачем вы так?

Она обернулась и смотрела на меня долго-долго — так мне показалось, но на деле вряд ли прошло больше минуты.

— У меня в больнице мать, двое детей в школе — мне нужны деньги.

— И это повод себя гробить? — нахмурилась я.

— Это не ваше дело, — равнодушно отбрила меня молодая женщина и ушла в дом, оставив меня в полном раздрае.

С перепутанными странными мыслями я и побрела обратно в гимназию. Думалось о разном. И о том, почему у одной сестры много денег, а другая доводит себя в погоне за ними. И о том, почему я вообще уцепилась за эту историю. Да, подозрительно до крайности, но преступления ведь происходят уже столько лет, а Яна слишком молода. Вряд ли кто-то смог передать ей дело. Да и зачем?

Магазин буквально выскочил у меня перед носом — ноги сами занесли внутрь. Раз уж удалось выбраться, надо хотя бы еды нормальной купить. Приглянулись мне позы,[8] которых я решила взять сразу несколько десятков — когда ещё выберусь. Пока стояла в очереди, бестолково слушала чужие разговоры.

Жаловались на подскочившие цены: на продукты, на бытовую химию, на обучение, на бензин, на электричество…

Умотать меня самые бедные и несчастные в мире женщины умудрились за пять минут. Они плакались, что сидят в кредитах, рассказывали, что на зимние сапожки у одной ушла вся зарплата, а вторая не смогла себе такие позволить, потому что сыну нужно доучиться — туда половина денег в семье уходит. Невыразимо хотелось их треснуть. Никогда не понимала, зачем предпочитать дорогие вещи дешёвым, если денег на них нет. Да и если есть, это не повод бросать их на ветер.

— Лидия Сергеевна, здравствуйте! — внезапно остановил меня радостный возглас. Хорошо, что остановил, а то я бы так в Нестеренко на всём ходу и врезалась — улепётывала я из магазина не разбирая дороги.

— Ты б ещё честь отдал, — пробормотала я возмущённо. Мужчина замешкался, даже попытался выполнить моё требование, так что пришлось добавить: — Шутка.

— А! — протянул он и тут же сменил тему: — Вам те документы помогли? На бывшего директора?

Расстроенно я помотала головой. Да, личность безусловно подозрительная, но мёртвая. Если только он ни в кого не переселился. Хотя если и переселился, то ему ещё какое-то время убивать нет смысла — и без зелья жить будет.

— Нестеренко, — вдруг вспомнила я, — а достань мне отчёты о закупках в гимназию.

— Да вы что, Лидия Сергеевна, — даже начал заикаться участковый на каждом слове. — Это же надо официально, чуть ли не через суд…

— Какое «через суд»? Это всё в открытом доступе быть должно.

— Это в обычных школах в открытом доступе!

— Не настолько особенная ваша гимназия, чтобы её отчётность нельзя было достать, — проворчала я, начиная злиться.

— Да, Лидия Сергеевна! Она ж не муниципальная!

— О, боги мои! Ладно, не можешь, не надо. Только голову мне не морочь, чья там она. И без тебя устала, — пробормотала я, махнула рукой на прощание и отправилась восвояси.

По дороге полил дождь, не добавляя мне оптимизма. Зато, как Петя и говорил, охранник впустил меня без лишних вопросов. Я даже засомневалась, помнит ли он, что с утра не выпускал. И что я вообще учусь здесь. Кажется, на посетителей ему было глубоко наплевать — главной задачей стояло сдержать гимназистов. Маразм какой-то, ведь логичнее наоборот.

Проблема внезапно встала передо мной в лице Фёдора Михайловича, который летел к входу, будто ошпаренный. Увидев меня, остановился в паре метров весь красный и без пяти минут огнедышащий. Я бы испугалась, если бы классный не выглядел слишком смешно.

— Ты! — некрасиво ткнул он в меня пальцем и не смог дальше собраться с мыслями.

— Я за позами ходила, — невинно хлопнула я глазами. У меня даже настроение поднялось от такого приёма.

— Ты! — ещё раз повторил Фёдор Михайлович, разгневавшись сильнее.

Он пыхтел и, казалось, надувался как воздушный шар. Я даже задумалась, не натворила ли чего ужасного до побега с территории. Но прогул занятий классный мне сам простил, признав чужую постель уважительной причиной, а самокрутки я только пообещала.

— Ай! — наконец, сдулся учитель, не дождавшись от меня никакой реакции. — Делай что хочешь. Всё равно твоей печени уже не помочь. Позы так позы.

Мужчина ушёл, а я осталась стоять как громом поражённая. Пакет с вкуснятиной медленно выскальзывал из пальцев. Он бы так и грохнулся на землю, если бы в последний момент его не подхватили.

— Привет! Ты чего здесь застыла? — спросил Ваня, радостно мне улыбаясь.

А я вот радоваться не могла. Я мысленно выбирала себе место на кладбище и хоронила. Интересно, сколько я ещё проживу? Год? Два? Или лучше сразу умереть? Цирроз это, наверное, больно… А я ещё над директором чуть не посмеялась, а вот сама…

Слёзы набежали на глаза непрошено. Так жалко себя мне не было никогда. Я стояла перед Ваней, который от беспокойства не знал, что делать, хотела хоть что-нибудь объяснить, но боялась открыть рот и разрыдаться.

— Лида, Лидочка, тебя обидел кто-то? — спросил он, ласково поглаживая меня по щеке и умоляюще заглядывая в глаза. — Пойдём-ка присядем.

И он меня куда-то повёл, обняв за плечи. Я бы, наверное, всё-таки разрыдалась, но Ванино присутствие рядом придавало сил — нельзя же допустить, чтоб косметика потекла перед парнем.

До лавочки он меня не довёл — я встала как вкопанная, глубоко вздохнула и, собравшись с духом, выпалила:

— Фёдор Михайлович сказал, что у меня проблемы с печенью. Наверное, я…