* * *

В субботу утром Джон проснулся от шума целой эскадрильи аэропланов, пролетавшей над его виллой. К гавани приближался американский флот, и его младшие братья вылетели к морю и радостно кружились вокруг судов. В городе царило праздничное настроение, дома украсились флагами. Вскоре на улицах появились элегантные моряки. Они с шумом носились в автомобилях, заполняли трамваи. Вечером предстоял большой бал в «Стрэнд Отеле», и Джон, вышедший прогуляться, увидел, что все моряки устремились к Вайкики; каждый из них был с молоденькой хорошенькой барышней, сияющей от удовольствия и весело болтавшей с кавалером.

Джон вдруг почувствовал тоскливое одиночество. Каждое хорошенькое женское личико напоминало ему Карлотту Эган. Он свернул в ближайшую улицу и быстро направился к отелю «Рифы и пальмы». Владелец его стоял за конторкой. Теперь его глаза смотрели спокойно и хладнокровно.

– Добрый вечер, мистер Эган! Или вас надо называть мистером Копом? – приветствовал его Джон.

– О, нет, можно по-старому! Привык уже к этому имени. Очень рад видеть вас, мистер Уинтерслип. Карлотта сейчас выйдет!

Джон бросил взгляд на большую приемную. В ней царил ужасный беспорядок. Грязные стремянки, жестянки с красками, куски обоев.

– Что это у вас тут делается, мистер Эган?

– Подновляю свой старый ящик! Мы ведь теперь принадлежим к настоящему обществу, – смеясь, ответил Эган. – Да, сэр, отель «Рифы и пальмы» долгое время был в загоне у так называемой хорошей публики. Но с тех пор, как гонолулское общество узнало, что я через брата связан с британским адмиралтейством, мой отель показался сразу очень интересным местом. На пятичасовой чай сходится масса публики. Все это, конечно, только воображение. Но уж таков Гонолулу!

– Ах, то же самое и в Бостоне! – заметил Джон.

– Совершенно верно! Из-за этого лицемерия и лжи я много-много лет тому назад убежал из Англии, и не будь Кэри, я и теперь послал бы все это к черту. Но женщины смотрят на все иными глазами. Ей приятно, что всякие достопочтенные дамы благосклонно смотрят на нее. Досужие люди даже раскопали, что мой кузен Джорж получил в свое время дворянство за изготовление какого-то особого мыла. – Эган скорчил гримасу. – Видит Бог, я никогда не стал бы упоминать об этом, но у общества очень оригинальная мерка для оценки людей…

– А ваш брат Артур живет у вас?

– Да, но сейчас он снова уехал на Фэннингский архипелаг. Когда он вернется, Кэри уедет с ним в Англию. Да, я пошлю ее в Англию. Мне удалось получить деньги под вторую закладную. Это тоже результат недавно открытой связи с британским адмиралтейством и производством мыла! А вот и Кэри!

Появилась Карлотта. Она была в вечернем туалете из какой-то блестящей материи. Черные волосы были как-то особенно причесаны, плечи сверкали ослепительной белизной. Глаза радостно сияли. Никогда еще Карлотта не казалась ему такой красавицей, как сегодня.

– Ах, вы, изменник! – затараторила девушка. – Вы совсем забыли нас!

– Этого быть не может, мисс Карлотта. Но я был очень занят…

Услышав шаги за спиной, Джон обернулся. Повернул голову и увидел одного из этих вездесущих лейтенантов – стройного белокурого Адониса с фуражкой в руке и с обаятельной улыбкой на устах.

– Позвольте вас познакомить. Мистер Уинтерслип из Бостона, лейтенант Бузе из Ричмонда.

– Очень рад! – проговорил молодой человек, не отрывая взора от прелестного лица девушки. «По-видимому, какой-то обитатель отеля, этот Уинтерслип», – таков был, очевидно, ход мыслей лейтенанта.

– Кэри! Вы готовы? Автомобиль ждет.

– Простите, мистер Уинтерслип, но нам надо ехать! – защебетала Карлотта. – Мы торопимся на бал. Вы понимаете, что конец недели предоставляется флоту. Вы зайдете к нам как-нибудь в другой раз?

– Конечно! – ответил Джон.

Юная пара скрылась. Джон простился с Эганом и уныло поплелся домой. Он чувствовал себя стариком. Ведь ему скоро тридцать лет! Да, дорогу молодежи… Ах, если бы не убийство Дэна, он завтра же уехал бы к себе в Бостон.

Дома никого не было. Зазвонил телефон.

– Я слушаю! – сказал Джон, сняв трубку.

– У телефона Чарли Чан! – произнес голос. – Это вы, мистер Уинтерслип? Великолепно! Великие события скоро произойдут. Приезжайте возможно скорее в аптекарский склад Лиу Ин, Ривер стрит 927. Местность известна?

– Найду!

– На берегу реки. Итак, я вас жду. Прощайте!

Длинный ряд грязных магазинов тянулся вдоль Ривер стрит. У дома номер 927, где помещалась торговля Лиу Ина, Джон остановился. Несколько китайцев сидели за ширмой и играли в какую-то игру. Джон открыл дверь; зазвенел звонок, и ему навстречу вышел пожилой китаец.

– Мне надо видеть мистера Чана! – сказал Джон.

Старик кивнул головой и указал ему на дверь с красной занавеской, ведущей в заднюю часть лавки. Джон очутился в комнате, очень скудно и грязно меблированной. За столом сидел огромный рыжий детина, от которого пахло морем.

– Здравствуйте! – вскрикнул рыжий.

– А мистер Чан уже здесь?

– Еще нет, но скоро будет. Садитесь! Эй, Лиу, дайка нам по стаканчику твоего проклятого рисового вина! Садитесь сюда. Придет Чан, я расскажу вам интересную историю.

– Неужели?

– Да.

Джон осмотрелся в комнате. В задней стене была запертая дверь.

Он поднял глаза на парня, и в этот момент в его мозгу ясно пронеслась мысль, что его заманили в ловушку. Он понял, что не Чан вызывал его к телефону. Как это сразу он не заметил обмана. Чан не употребил бы такого выражения «местность известна»!

– За ваше здоровье, сэр! – произнес рыжий, поднимая стакан.

Джон взял стакан, но затем снова поставил его на стол:

– К сожалению, я не могу выпить с вами! – решительно произнес он.

– Что?! Не хотите выпить со мной? Это еще что такое?

– Да, не хочу и ухожу! – И он сделал шаг по направлению к красной портьере.

Матрос молча встал и загородил ему дорогу. Джон, убедившись в бесплодности слов, ударил парня кулаком по лицу. Быстро и ловко парировал матрос этот удар. Еще секунда, и комната превратилась в поле битвы… Перед Джоном завертелась красная портьера, рыжие волосы, красный свет, огромные волосатые руки, стремившиеся попасть в его физиономию. Как это сказал Роджер? «Дрался ли ты когда-нибудь с судовым офицером, попросту, на кулаках, сыпавшихся, подобно ударам молота?» Нет, никогда не дрался, но теперь он познал и этот способ борьбы. Здесь он находился в лучшем положении, чем на чердаке в Сан-Франциско. Здесь он ждал нападения и мог защищаться. Он снова и снова пытался схватиться за красную портьеру, но сильные руки матроса отбрасывали его назад, и ему снова приходилось выдерживать атаку. Матрос пробовал дать ему нокаут и осыпал таким градом метких ударов, что счастливый исход борьбы – с точки зрения рыжего – был только вопросом времени. Как разъяренные звери, они носились по комнате, а странные восточные люди спокойно играли в какую-то игру в соседнем помещении.