в «Сказках 1000 и одной ночи». Он ожидал увидеть джинна и в кабинете Центра. Но вместо свирепого ифрита сидела женщина в очках. Ваня решил не расслабляться: возможно, она и есть джинн.

– Я хочу узнать, как уехать в Израиль на ПМЖ, – выпалил он с порога.

– Очень интересно, – сказала женщина. – А позвольте вас спросить: вы еврей?

– Нет, – ответил Ваня. – Моя фамилия Иванов.

– Очень интересно. Но тогда, позвольте спросить, зачем вам в Израиль?

И Ваня рассказал свою историю. Страна джиннов и верблюдов, сказал он, украла его возлюбленную, и если гора не идет к пацану, то пацан сам раздвигает горы вручную.

– Вы понимаете?

– Понимаю, – сказала женщина. Она взяла с полки брошюру и написала на ней адрес.

– Это, – сказала она, – курсы изучения Торы. Если хотите в Израиль, вам придется посещать их дважды в неделю. А это, – она помахала самой брошюрой, – очень важная книга. Ее нужно будет изучить перед первым посещением курсов и потом читать каждый вечер.

Книга называлась «Краткое содержание недельных глав Торы».

– И еще, – добавила женщина, когда Ваня собрался выходить. – Советую вам купить кипу и надевать ее, когда пойдете на курсы.

– Это поможет мне уехать? – спросил Иван.

– Возможно, – неопределенно ответила женщина.

Самая дешевая кипа в магазине при еврейском Центре стоила 450 рублей. Для того чтобы встретиться с любимой, Ване было не жалко любых денег. Вечером он примерял кипу перед зеркалом: за окном шел косой октябрьский дождь, орали пьяными голосами люди.

– Что это ты делаешь? – спросила мама.

– Купил шапку на зиму, – соврал тот.

– Короткая. – Мама покачала головой: – Уши отморозишь.

Книжка «Краткое содержание недельных глав Торы» тоже пошла тяжело. Ваня продирался сквозь толкования и вскоре заснул прямо за столом. Ему снилась пустыня Негев. Бородатые работорговцы увозили от него Иру. Ваня был полуголым и мускулистым, как Рэмбо. Ветер болтал красную рэмбовскую повязку на его голове. Он готовился устроить кровавый замес.

Однажды ноябрьским днем Ивана обступили дружки:

– Где ты пропадаешь?

– Записался на бокс, – соврал он.

К тому времени он уже одолел две главы из «Краткого содержания» и полтора месяца ходил на курсы. Курсы шли в обычной средней школе. Их вел седобородый старичок. Ваня всеми силами стремился постичь древнюю мудрость. Но голос старичка был таким тихим, таким убаюкивающим, что уже вскоре Ивана валил колдовской сон.

– Куда ты все время ездишь? – беспокоилась мама.

Днем Ваня работал водителем на товарной базе. На курсы нужно было мотаться в областной центр – 200 километров в одну сторону и 200 обратно. Он так уставал, что иногда, валясь в кровать, забывал снять кипу. Мама сидела возле кровати, внимательно разглядывала сына и читала над ним православный «Молитвослов». Она подозревала, что в его душе что-то происходит.

К Новому году Ваня отказался есть вместе с домочадцами.

– Понимаете. – Он почесал голову и попытался объясниться: – Короче, Творец завещал нам… Он сказал… – и тут на ум удачно пришли строки из «Левита»: – «вот животные, которые можно вам есть из всего скота на земле: всякий скот, у которого раздвоены копыта и на копытах глубокий разрез и который жует жвачку, того ешьте». А верблюда, тушканчика и свинью, короче, походу нельзя.

– Верблюда? – изумился отец. А мать перекрестилась. – А сосиску? – спросил батя, отложив газету «Вечерний Гудок», где разгадывал кроссворды. – А винегрет? А пельмени?

– Не знаю я! Чего пристали? – рассердился Ваня и, хлопнув дверью, закрылся в своей комнате.

Заглянув к нему позже, мама увидела, что он сидит над «Кратким содержанием недельных глав Торы». Мама трижды переплюнула через плечо и для убедительности перекрестила еще и книгу. Ваня засыпал, а потому ничего не заметил. Со стены на маму строго посмотрел плакат с Ван Даммом.

Вскоре Ваня купил отдельную посуду.

– Нельзя, – сказал он, – готовить мясное и молочное в одной таре.

– Это еще почему? – возмутилась мама и, кажется, впервые за много лет повысила на него голос: – Вот тебе борщ! Вот тебе сметана! А эту дурь из головы выкинь.

– Но, мама… – взмолился Иван.

– Делай, как сказано, сын, – поддержал маму отец, который отгадывал кроссворд. – Кстати, если ты такой умный, то не знаешь, как будет «обезьяна с ярко окрашенными седалищными мозолями»? Шесть букв?

– Павиан, – буркнул Ваня и с великими внутренними стенаниями взялся за борщ. Кинул сметану в тарелку, где плавал кусок говяжьего мяса. Извинился перед Всевышним. Робко съел одну ложку: очень вкусно. Чувствуя, что Израиль удаляется от него все дальше, доел до конца.

Но хуже всего было в шабат. Старичок на курсах сказал, что в святой день субботы воспрещается делать многое, почти все. В том числе – включать телевизор и свет: «Ибо это мелаха, грех – зажигание огня».

Уловки были повсюду. В свой первый шабат Ваня открыл холодильник, и свет внутри включился автоматически. Он грустно подумал, что день уже с утра летит ко всем чертям.

– Па-а-ап! – крикнул он. – Ты не мог бы отвинтить лампочку в холодильнике?

Отец крякнул и внимательно посмотрел на него:

– У тебя нет температуры, сынок?

– Мудрецы определили, – сказал Ваня и покраснел, – что зажигание лампы равно зажиганию огня. И хотя она не горит, как огонь, а только вольфрамовая нить в лампе нагревается при прохождении тока, решено было, что это тоже грех…

Отец подумал, потом сходил за отверткой и полез в холодильник.

– Давай договоримся так, сын. Матери об этом знать не обязательно, да? Побережем ее.

Прикуривать от огня в шабат тоже было запрещено. Ивану, который завязал со спортом и от стресса стал тайком покуривать сигаретки, нужно было идти на улицу и просить огонька у прохожих. Если те протягивали зажигалку, он просил: «Пожалуйста, можете поджечь сами?» Прохожие начинали подозревать неладное: «Ты, парень, какой-то странный. С тобой все в порядке?» Вслед ему смотрели с недоумением.

Наконец, курсы закончились, и случилось самое страшное. «Мужчинам-евреям, – сказал старичок и внимательно поглядел на Ваню Иванова, – я бы посоветовал пройти священный обряд Брит-Мила».

Иван был единственным мужчиной на курсах. Уже по тону старичка он понял, что дело неладно.

– Как это? – спросил он.

И старичок растекся обольстительной джиннской улыбкой:

– Обрезание!

По телу Ивана прошла холодная дрожь, уши запылали.

– Как обрезание? В смысле, отрезать все?

– Зачем все? Придет опытный моэль экстра-класса и отрежет только ненужное – крайнюю плоть.

Ваня понял, что его загнали в западню.

– Это поможет мне уехать в Израиль?

– Возможно, – неопределенно ответил старик.

Договорились делать древний обряд через две недели. Ивану показалась слишком высокой цена, названная стариком, тем более что «опытный моэль экстра-класса» был его родственником. Ваня подумал, что родственник мог бы