– Берите пример с великого Ушакова… Не знаете?.. – В разговор вмешивается доселе молчавший подполковник. – В тысяча восемьсот тринадцатом он пожертвовал все свои сбережения, двадцать тысяч, пострадавшим в Первой Отечественной.

– Жаль, с вашим-то образованием… – укоризненно подхватывает капитан. – И подумайте еще над тем, что семьям фронтовиков, да и простому народу деньги нужнее, чем каким-то художникам и пиитам. Или вон министр просвещения граф Игнатьев сейчас заканчивает программу всеобщей грамотности в империи и даже готов вложить в эти мероприятия свои личные миллионы… Ведь неплохо будет, если у него найдутся единомышленники?..

От философских размышлений на тему «Что бы такого сделать плохого» отвлекает оживлённый гомон молодёжи внизу, разбавленный недовольным ворчанием Настасьи-старшей, Семёновой жены, последовавшей по примеру жен декабристов за мужем из небольшой деревеньки под Ново-Николаевском в Москву. И ворчит она в большей степени на Настасью-младшую, свою доченьку, непоседливую оторву девяти лет от роду. Оторву, разумеется, в хорошем смысле этого слова. Хотя «супружница», как сам Семён её величает, со мной не согласилась бы, слишком уж в ежовых рукавицах девчонку пытается держать, курс молодого бойца, блин, да и только. Вот и сейчас Настёне приходится отдуваться за то, что не весь снег с валенок обмела, хотя в дом вся честная компания ввалилась. К чести Сашки и Матвея, парни пытаются взять вину на себя, но спорить с нашим мажордомом в юбке бессмысленно и бесполезно, ибо прислушивается она только к своему мужу и Полине Артемьевне…

Так, шум затих, – подрастающему поколению удалось прорваться в Сашкину комнату и теперь наступает его очередной звёздный час. Будет теперь мой шурин гоголем выхаживать между окном и столом с «натюрмортом» в виде глобуса и пары толстых папиных справочников, изображая очень строгого учителя и пытаясь научить Матвея арифметике с геометрией, а Настёну – основам правописания… Ладно, Дашеньку я уже не дождусь, Марья на морозце как следует аппетит нагуляла, так что придётся идти на «общий сбор» несолоно хлебавши. То бишь без дежурной чашечки кофе…

В кабинете Павлова – почти полный аншлаг. Из Питера должен прибыть генерал Потапов, чтобы поведать нам, как идут дела на его невидимом фронте. Пока что ждём его и великого князя Михаила. И, пользуясь случаем, балуемся каким-то особо ароматным чайком от щедрот академика.

– Регент скоро будет. Нас соизволила посетить вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Срочно бросила в Киеве все дела и приехала в Москву. – Иван Петрович, не торопясь прихлебывая из чашечки, делится последними новостями. – Очень озабоченная новостями из великокняжеского семейства. Мол, Россия катится в пропасть, уже великие князья и знатнейшие аристократы стали пропадать средь бела дня, народ вот-вот взбунтуется, а регент империи вместо того, чтобы беспрекословно выполнять советы лучших друзей России в лице сэра Бьюкенена и мусье Палеолога, делает то, что сам считает нужным, ни у кого не спросясь.

– Откуда такие точные сведения, Иван Петрович? Неужели даже в Петровском замке микрофонов понатыкали? Или, не дай бог, телепатия? – приходится слегка позубоскалить, чтобы скоротать время.

– Господин капитан, я намеком напомню вам два армейских афоризма, надеюсь, поймете. – Павлов лениво-добродушно дает сдачи: – «Если хотите что-то сказать – стойте и молчите как вкопанный» и «Шутить будете сами знаете где и при трагических для себя обстоятельствах».

– Ой, спасибо, господин академик, что сказали про намёк. А то, ежели б не предупредили, сам бы ни в жисть не догадался.

– Всё, брэк. Упражняться в изящно-казарменной словесности будем потом, Денис Анатольевич. Когда всё закончится. – Иван Петрович становится серьёзным. – У меня тоже был с ней разговор. Причём не я был вызван на аудиенцию, а она сама сюда, в Институт, приехала. Визит был частный и инкогнито, это были её условия.

К сожалению, со времени воцарения нашего императора появился плохой обычай. Все, кому не лень, я имею в виду неких господ с фамилией Романовы… Так вот обычай тот – советовать самодержцу что-либо по любому вопросу. Причем советы обычно давались в пользу своего кармана и, следовательно, в ущерб государственным интересам. Его величество воспринимал сие как должное, к чему все и привыкли. А пришедший ему на смену регент почему-то не только не хочет никого слушать, но и ставит почему-то интересы страны во главу угла. Будучи женщиной далеко не глупой, вдовствующая императрица сопоставила изменения в поведении младшего сына с нашим с ним знакомством. И пришла к правильному выводу – у великого князя Михаила теперь другие советчики, с которыми она и решила познакомиться поближе. После незаметного переселения в мир иной господина Распутина… Пётр Всеславович, что вы так многозначительно улыбаетесь?

– Извините, Иван Петрович, но сей господин никуда не делся. Полиция всё ещё с небывалым азартом ищет Григория Ефимовича. Нашли уже троих. Это помимо нашей пары двойников…

– М-да, богата земля Русская на… Ладно, продолжать не буду… Так вот, будучи ознакомлена Михаилом Александровичем с настоящей версией событий, сочла, что мы поступили правильно, не став предавать известности детали той ночи. В чём полностью её поддержал и один из участников, великий князь Дмитрий Павлович. Вам, Денис Анатольевич, кстати, ещё придется с ним контактировать. Всё это время он знакомился с информацией, предоставленной подполковником Воронцовым, и переосмысливал недавние события. А со вчерашнего дня Высочайшим повелением назначен на должность адъютанта Главнокомандующего, пообещав не творить самоуправства, как в прошлый раз в Ставке… М-да, ушёл от мысли! Вдовствующая императрица имела со мной долгий разговор, лейтмотивом которого являлась материнская боязнь за своего последнего сына. Сами знаете – Георгий умер от туберкулеза, Николай искалечен при покушении…

– Александр умер, не дожив до года… – негромко вставляет Фёдор Артурович.

– Да. И теперь, как она считает, опасность грозит Михаилу Александровичу. Почему и вызвала меня на откровенный разговор. Я изложил нашу программу действий, естественно, не со всеми тезисами Её величество согласились, всё же сказывается воспитание датской принцессы и мировоззрение супруги Александра Третьего. Но в целом наши устремления совпадают…

– Добро пожаловать, Николай Михайлович! – Академик отвлекается на появившегося в дверях генерала Потапова. – Как добрались? Чайку не желаете с дороги?

– Здравствуйте, господа. – Генерал обводит нас внимательным взглядом, понимающей улыбкой отмечая мой флигель-адъютантский аксельбант. – Благодарю покорно, от чая не откажусь. Надеюсь, ничего важного я не пропустил?

– Нет, мы ждем великого князя Михаила Александровича и болтаем о разных пустяках. – Келлер ненавязчиво дает понять присутствующим, что нужно контролировать себя, для Потапова явление попаданцев пока есть тайна великая.

Дребезжащий телефон отвлекает Ивана Петровича от разговора.

– Слушаю, Павлов… Хорошо… – Академик кладёт трубку на место и объявляет: – Великий князь Михаил проехал контрольно-пропускной пост, через пять минут будет здесь. Желающие выкурить папироску могут удалиться, разговор потом неизвестно когда закончится…