* * *

– Итак, господа, попрошу без чинов. Давайте приступим к делу. – Великий князь, едва поздоровавшись, обводит всех решительным взглядом. – Начнем, пожалуй, с самого главного. Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна приезжала в Москву, чтобы переговорить со мной. До неё дошли некоторые слухи о близящихся волнениях. Причем источником слухов являлся великий князь Николай Михайлович, к которому она испытывает почти безграничное доверие… Испытывала…

Я дал мама́ ознакомиться с материалами, которые подполковник Воронцов собрал на великих князей по своим каналам. Она, правда, была несколько шокирована тем, что я разрешил слежку за ними вопреки указу императора… Из документов следует, что основным источником слухов о прогерманской позиции императрицы Александры Федоровны и её стремлении заключить сепаратный мир с Германией и является сам князь Николай Михайлович. Более того, его в этом поддерживают практически все великие князья, обиженные на моего брата… Император не любил, когда они докучали ему своими нелепыми просьбами о назначениях своих фаворитов, но опасался обидеть кого-нибудь из родственников. С учреждением регентства они пытаются оказывать давление на меня, но получают вполне обоснованные отказы. Видимо, их терпение кончилось, ибо я получил недвусмысленный намек. Во время визита в Царское Село Аликс передала мне подарок от великого князя Бориса Владимировича. Вот этот портрет… – Михаил Александрович достает из сафьянового футлярчика небольшой овальный медальончик в обрамлении, насколько я понимаю, бриллиантов, с подвеской в виде императорской короны и передает Келлеру рассмотреть поближе. – Даритель объяснил, что вещица антикварная и, не имея возможности лично преподнести, попросил Александру Фёдоровну при случае передать медальон мне. На изображенную персону она внимания не обратила…

– Да, ваше императорское высочество, намёк более чем прозрачный. Император Павел? – Фёдор Артурович, нахмурившись, передает «подарок» Павлову.

– Тэк-с, своеобразная чёрная метка. Ну, «синдром табакерки» мы в состоянии излечить, не так ли, Денис Анатольевич? – интересуется академик.

– Да. Личная охрана переводится в усиленный режим. Сразу после совещания отдам приказ также усилить тревожную группу в батальоне и привести в готовность для срочной эвакуации бункеры, – приходится говорить двусмысленно, Потапову, несмотря на всё, не стоит знать о дачах-схронах в Петровском парке. – Единственная просьба – сократить визиты до самого минимума.

– Все аудиенции были даны в Петрограде. – Невесело усмехается великий князь. – Сначала прибыла делегация из Думы, возглавляемая Родзянко. Требования те же – ответственное министерство, право назначать министров и так далее. Но проскочили и новые нотки: своей властью прекратить полицейский произвол. Очевидно, это связано со слухами о судебном процессе по делу об отравлении генерала Поморцева. И о поручении провести ревизию в «Военпоставке» Второва. Этим должен заняться сенатор Гарин…

– Прошу покорнейше извинить, ваше императорское высочество, – Потапов вежливо прерывает регента. – В контрразведке ещё весной этого года была создана специальная следственная комиссия по борьбе с саботажем и экономическими диверсиями. Возглавил её генерал-майор Батюшин. В ходе одного из расследований были проведены обыски в конторах Нобеля, Международном и Внешторгбанке, обнаружено много интересных документов вплоть до предвоенных циркуляров германского генштаба, а также письмо-инструкция от господина Варбурга. Арестованы банкиры Животовские, Рубинштейн, промышленники Шапиро, Раухенберг, Бабушкин, Гепнер, Добрый и еще много других… Из протоколов допроса явствует, что одни обваливали рубль, чтобы вызвать рост цен, другие искусственно создавали дефицит продуктов в разных местах. Всё делалось по наущению думских деятелей, которые потом натравливали своих прикормленных газетчиков, вызывая недовольство населения и забастовки рабочих. Список там внушительный, всем можно предъявить обвинения в предательстве и работе на вражескую разведку. Документы, точнее, копии, я на всякий случай привез с собой…

– Спасибо, Николай Михайлович, это как нельзя кстати? – поблагодарил Михаил Александрович. – Проработайте этот вопрос с Петром Всеславовичем на предмет совместных действий… Кроме того, в Петрограде состоялась конференция союзников, на которой французский министр Думерг вновь поманил нас обещанием Проливов. Обещание более чем туманное, если вспомнить о роли Франции в русско-японской войне. Но в кулуарах лорд Мильнер и посол Бьюкенен почти в открытую довели до моего сведения, что сие возможно только при выполнении требований «прогрессивной общественности»…

– Которая также почти в открытую выполняет все команды британцев, – вступает в разговор Воронцов. – Мы тайно воссоздали распущенный «Летучий отряд» Медникова, скончавшегося, к сожалению, в четырнадцатом году. Они отработали все визиты в британское посольство за последние два месяца. И почему-то очень много в их списке оказалось наших «прогрессивных» господ… Можно было сделать и больше, если бы бывший сотрудник отряда Менщиков не предал и не разгласил списки агентов и осведомителей. Жаль, что он находится во Франции и для нас недосягаем…

– Пётр Всеславович, не буду ничего обещать, но с этим господином, вероятно, смогут поработать наши люди. – Улыбка Потапова недвусмысленно говорит о том, в каком именно ключе будет проводиться работа.

– В заключение скажу, что в беседе с императором мне удалось убедить его в необходимости решительных действий, и он подписал указ о роспуске Думы. Правда, с открытой датой… В чем его поддержала и Александра Фёдоровна.

– Прошу заранее простить, ваше императорское высочество, но тут всплыл ещё один вопрос, касающийся Августейшей фамилии… И вышеупомянутого Рубинштейна… – Весь вид Потапова говорит о том, что этот вопрос очень серьёзен. – Дело в том, что мы получили сведения о том, что… императрица Александра Фёдоровна разместила через доверенных лиц в заграничных банках большие суммы денег. Желание хранить своё приданое в Дармштадте, а это около двухсот тысяч в ценных бумагах, ещё может быть понято, хотя эти деньги сейчас воюют против нас. Но через того же Рубинштейна сделаны переводы якобы родственникам императрицы. Почти десять миллионов марок лежат в германских банках, около полумиллиона фунтов стерлингов – в британских. Более того, есть информация, что до сих пор золото и драгоценности, принадлежащие Императорской семье, вывозятся в САСШ и Британию. Мои аналитики полагают, что делалось это в секрете от императора, а теперь, соответственно, – от вас. И помогает её величеству в этом уже ныне действующий министр финансов Барк…

– …Николай Михайлович, насколько правдива эта информация?.. – Великий князь Михаил оказался несколько шокирован новостью.

– Пока мы имеем только косвенные улики, но господин Барк должен знать очень многое. И в отношении императрицы и других великих князей, оставивших свои вклады за границей. Имеющуюся информацию могу в ближайшее время передать вам…

– Прошу вас сделать это как можно быстрее. А что касается министра финансов… Скоро сей господин расскажет нам всё… – озвучивает приговор Михаил Александрович. – Что у нас дальше?