Девушка выдернула свои ладони из его захвата и выскочила из-за стола. Отошла к окну, борясь с приступом агрессии. Если сейчас не сдержится, неизвестно как поведет себя Рауль. Теперь на кон добавился его наследник. И как ей, хрупкой тростинке, бороться с ветром, она не знала. Рауль тихо подошел и остановился в сантиметрах от ее тела, расставил ладони по обе стороны.

— Как же ты дурманишь меня, женщина, — прошептал, склонившись над плечом девушки.

Руслана напряглась и теснее прижалась к краю подоконника, избегая прикосновения.

— Не представляешь, как скучал без тебя. Как просыпался ночами от эротического сна с твоим образом и отчаянно лупил постель. Молчишь? Молчи. Лучше так, чем твои колкие ответы. А теперь к моей тоске по тебе прибавится новая. Что ж похоже наказание в счет искупления моих прежних грехов.

Руслана ощущала его горячее рваное дыхание у себя на шее, легкое касание рук к ее рукам. И признаться ощущения ей нравились. Тело помнило сладость любовной агонии и просило повторения, предательски наполняясь дрожью, набуханием груди и томлением в нижней части живота. Но мозг кричал и пинался, призывая не поддаваться соблазну.

Звонок в дверь рассеял эротические флюиды, вернув разум в прижатые друг к другу тела. Рауль отпрянул. Руслана обернулась с испуганным видом, охнула, прикрыв ладонью рот.

— Это мама! Я забыла, что она собиралась нас навестить.

— Так иди открывай. И не изображай невинную студентку, — не упустив возможности, шлепнул пониже поясницы девушку, ступая следом.

Глава 27. Мама

Мама Русланы, едва переступила порог и поприветствовав дочь поцелуем и объятием, утратила дар речи, оборвав фразу на выдохе. За спиной ее девочки возвышался мужчина. Незнакомец, но очень схожий с кем-то. С кем, мозг не спешил давать подсказки.

— Мама, познакомься с Раулем.

— Рауль это моя мама, Леония Фридриховна.

Леония вконец растерялась. Мужа дочери звали иначе. Хотя внешне, если судить по лицу, есть общие черты.

"Как странно. Ничего не понимаю. Не могла же я ошибиться в имени зятя. Вроде имя его Сулейман. Но промолчу. Послушаю, что скажут дальше", — и расплылась в милейшей улыбке незнакомцу.

Мужчина, недолго хмурясь, дернул уголком рта и первый протянул руку для пожатия.

— Здравствуйте, приятно познакомится с мамой Русланы. Вы очень похожи. И так молоды и хороши собой.

Леония рассмеялась комплименту мужчины.

— Благодарю. Стараюсь, — и снова взглянула на дочь.

— Эдемчик еще сопит?

— Да, мам. Заснул позже обычного. Разувайся, проходи на кухню. Как раз чай попьем.

— Хорошо. Тут вот гостинцы внуку принесла, — и вручила пакет дочери, то и дело бросая взгляды на гостя.

— Я ненадолго отлучусь и вернусь, хорошо? — поставил в известность Рауль женщин и ретировался из квартиры, давая возможность объясниться родственницам.

— Руся, разве твоего мужа зовут не Сулейман? — накинулась мать на дочь. — И он так сильно возмужал.

Дочь тяжело вздохнула и обессиленная, плюхнулась на стул.

— Если и возмужал, то не настолько, — ответила саркастично дочь.

— Скажи мне: кто этот незнакомец?

— Отец Эдема. Биологический.

От этой новости Леония медленно опустилась на пятую точку.

— Дочь, ты как умудрилась оказаться сразу с двумя нерусскими? Я же не ошибаюсь: и этот красавец из того же теста?

— Не ошибаешься, мама. Твоя дочь неграмотно желание загадала, — до этого пряча взгляд, вернулась к собеседнице и пожала плечами, как будто говорила о погоде: ждала солнце, а попала под ливень.

— О, Господи, не могу поверить. А ребенок точно от него? — и махнула в сторону входной двери.

— От него мама, от него. Будь уверена.

И вкратце рассказала маме как двое мужчин попали в ее жизнь, опустив многие подробности. На тот момент, когда Руслана сбежала в Крым и забеременела, бабушка уже тяжело болела. Руслана, оберегая нервы матери, не стала обременять ее своей личной трагедией. И мама верила, что ребенок от Мансурова.

— Мне надо выпить. Я знаю, у тебя должен быть ром. Выпечка обойдется без ароматизатора, а я вот нет, — и пошла доставать рюмку и спиртное.

Спустя час Керимов вернулся с тортом и набором полуфабрикатов. Руслана уже думала, что он сегодня не приедет, но его настойчивость быть рядом не угасала. Женщины накрыли на стол, Рауль играл с сыном, узнавая его лучше, до этого не имея никакого опыта с детьми раннего возраста. Эдем, улыбчивый малыш, легко тянулся к мужчине, показывая свои погремушки и лопоча на своем языке.

— Я смотрю, он быстро применил роль отца на себя.

— И я пока не знаю: радоваться мне этому или паковать вещи и бежать.

— Ну уж нет, не глупи, дочь. Нельзя обоих лишать родства. Эдемчик довольный.

— Я ему не доверяю, мама.

— Понимаю. Но мы женщины мудрые существа и порою приходится прогибаться и жертвовать ради деток.

— Нас будут сегодня кормить? — отец с сыном на руках зашел в кухню, — или позабыли совсем о мужчинах?

Рауль наигранно возмущался и кривил строгое лицо, от чего Эдем жестикулировал, смеялся и повторял “да, па, ма“. Не спуская с рук, усадил сына на колени, обвесившись фартуками и полотенцами приступили к обеду.

— Рауль, давай я сама покормлю его? — протянула руки к сыну Руслана.

— Нет, сиди, ешь сама. Я и так многое пропустил.

Леония в разговор не встревала, лишь удивлено переводила взгляд на дочь и потенциального зятя, подавая на стол приборы и закуски. Душевно пообедав, бабушка предложила погулять с внуком, давая понять, что хочет оставить молодую пару наедине. Руслана всячески избегала контакта с Раулем, боясь поддаться слабости плоти. И, закрывая входную дверь за мамой и сыном, автоматом приоткрывала другую.

Глава 28. Севгилим

— Ты так усердно меня избегаешь, Руслана, — послышался голос мужчины за спиной. — Боишься меня или настолько противен?

Девушка обернулась и взглянула в черные глаза.

— Может боюсь себя?

Рауль изогнул бровь в удивлении. Руслана обошла его и прошла в комнату, собирая разбросанные игрушки, складывая постельные принадлежности ребенка, занимаясь тем, что отсрочивала разговор. Рауль долго смотрел на ее суету по комнате, но не выдержав маятника, быстро пересек комнату и, выхватив вещи из ее пальцев, сплел с своими.

— Руслана, перестань. Поговори со мной.

"Такой мягкий голос, он никогда так не говорил раньше. Неужели изменился? Не хочу, чтобы он мне нравился. Того Рауля, что я знаю, проще ненавидеть", — сделала вывод девушка.

А что сказать, боялась открыть рот. Ругаться и делить сына не хотела, худой мир предпочтительнее. А признаться себе самой, как соскучилась по его настойчивым и грубоватым ласкам, властности, не позволяла гордость.

— Не отталкивай меня, колдунья рыжая, — прошептал, склонившись к губам. — Дай тебя полюбить здесь и сейчас, хоть раз. И я