только гадости нет. А у нас — все как положено. Мы до демократии и толерантности пока не дожили. К счастью…

— Я не об этом. Просто… — Снова перетасовал фото. — Вот он еще был.

Бабка с удивлением уставилась на фотографию Матюши, которая появилась рядом с изображением моего зама.

— Не поняла…двое, что ли? Этот-то убогий куда? Насть… — Наталья Никаноровна зыркнула на блондинку. — Сие как может быть?

— Никак. — Моя напарница снова пожала плечами. Заметил, это ее любимый жест. — Кто-то один из них на самом деле заинтересовался выставкой. Вы же знаете, никаких коллективных перемещений не случается. Исключено. Иначе мы бы уже в конец тут закрутились.

— Один? — Я нервно и громко засмеялся. А потом плюхнул всю стопку фоток перед бабкой и стал добавлять следующих претендентов на роль Попаданца. — А вот ее не хотите?

К Валентине Егоровне и Матюше добавилась Раечка.

— Думаю, можно не вдаваться в подробности, что ее неумный муж хочет чтоб его неталантливая жена поехала в Москву с далеко идущими планами? Или вот этот… — Следом полетела фотография Петра Ивановича. — Он, видите ли, не может отойти в мир иной, не повидав Ильича в Мавзолее. Совесть и партийный билет не дают ему жить спокойно.

— Ох ты ж… — Бабка уставилась на изображение актёра, похожего на Илью Муромца. — А он что, помирает? Выглядит очень даже здоровым…Гляди, какая рожа. В объектив еле влезла.

— Нет. Не помирает. Но хочет сработать на опережение. А еще… — Я выдернул из рассыпавшейся веером стопки, следующего кандидата. К уже лежащим перед Натальей Никаноровной четырем фотографиям добавился светлый образ Аполлона.

— О, египетская сила… — Наталья Никаноровна прищелкнула языком. — А этому, что надо? Тоже в Мавзолей?

— Нет. Ему надо встретиться с дамой сердца. Не знаю, как он вообще с ней познакомился, живя в этом городе. Но уверяет, что бо́льшей любви в его жизни не случалось. — Я схватил свободный стул и плюхнулся на него, закинув ногу на ногу. Руки сложил на груди. При этом бабку гипнотизировал очень выразительным взглядом. Надеюсь, она чувствует степень моей иронии. — Ну, что, Наталья Никаноровна, сдаётся мне, в Вашем плане есть крохотный изъян. Вместо одного кандидата у нас их… до хрена! И что будем делать? А?

— Заголять и бегать… — Бабка задумчиво изучала лежащие перед ней снимки. — Херня какая-то, ребятушки… Какая-то херня… Словно кто-то нас кругами водит. Кто-то особо умный…

Я демонстративно хмыкнул. Мол, просто одна вредная старуха не хочет признать, что ее якобы гениальный план провалился. В общем, старался своим видом показать, будто сложившаяся ситуация меня веселит, но не беспокоит. Хотя, на самом деле, напрягся. Сильно. Только нельзя было допустить, чтоб бабка и Настя это заметили.

Просто в данный момент я был вроде как предателем. Относительно. Если считать нас троих — настоящими партнёрами и напарниками. А это вообще не так.

Я действительно ткнул бабку носом в фотографии тех, кто приходил. Валентина, Раечка, Матюша, Петр Иванович и Аполлон. Но это, скажем так, неполный список. Один снимок я специально не показал. Потому что в отличие от сидящей напротив Натальи Никаноровны, на данный момент уже точно знал, кто является тем самым Попаданцем.

После того, как Любомиров отчетливо услышал слово «гнида» и остановился, собираясь выяснить, с хрена ли ему это прилетело, стало понятно, нам с ним на роду написано быть врагами. Или, чтоб такой перспективы избежать, мне придется после каждой встречи вызывать Наталью Никаноровну, дабы она ему память чистила.

Иван Ильич налился краской. Он явно собирался разобраться, почему его подобными терминами обзывают. Раечка наоборот побледнела. Она смотрела на меня с мольбой во взгляде. Думаю, актриса решила, будто я столь удивительные выкрутасы начал исполнять под влиянием чувств, испытываемых к ней. Я же, как назло, именно в этот момент успокоился. Вернее, не я, конечно. Конкретно мне сразу было понятно, обзывать первого секретаря горкома гнидой — идея, прямо скажем, не очень хорошая. Бабкина сыворотка перестала провоцировать гнев и все эмоции подобного плана испарились. Главное, эмоции испарились, а вот оскорбленный Любомиров никуда не делся.

Однако, к счастью, ситуация не успела перейти к следующему этапу назревающего скандала. Дверь распахнулась, со всей силы ударив первого секретаря горкома по его же заднице. Не задался, видимо, у Ивана Ильича денёк.

— Хм… Не думала, что в субботу наш директор пользуется такой популярностью… — Рената Никитична, игнорируя Любомирова, который по ее вине отскочил в сторону и теперь стоял, потирая пострадавшую часть тела, протопала мимо него. Даже не поздоровалась. Ни с Иваном Ильичем, ни с Раечкой.

В руке у пожилой актрисы имелся зонт-трость. Зачем он ей нужен, представить не могу. На улице во всю жарило солнце. В зубах она держала уже знакомый мундштук.

— Не буду говорит доброго дня, потому как вовсе он не добрый. — Заявила Рената Никитична.

Затем она уселась на стул, где недавно страдала Раечка, вынула мундштук изо рта и выпустила в потолок целое облако дыма. Только после этого обернулась к семейству Любомировых.

— Товарищи, у вас остались какие-то вопросы?

— Никаких…– Процедил сквозь зубы Иван Ильич. — Мы пойдём. Да, Раечка? А Вы, Павел Матвеич, подумайте о том, что мы обсуждали. Подумайте и примите верное решение…

— Непременно подумает. — Рената Никитична ответила вместо меня. Выражением лица, взглядом и нервным постукиванием пальцев о ручку зонта, на который опиралась одной рукой, она намекала, что все лишние могут удалиться.

Любомировы вышли, прикрыв за собой дверь, и актриса тут же переключила свое внимание на меня

— Так понимаю, я не первая?

— Если Вы про поездку на выставку, то даже не единственная.

Я уже понял, план Натальи Никаноровны — полная, стопроцентная херня, и хотел лишь одного, чтоб все эти люди перестали ко мне приходить. Внутреннее ощущение подсказывало, Рената Никитична далеко не последняя в списке.

Ясно… — Актриса помолчала, а потом категорично добавила. — Но взять Вы должны меня.

— Очень интересно…Почему? — я слушал актрису, практически не вникая в смысл ее слов.

После того, как приступ бешенства прошёл, на меня накатила какая-то тоска. Даже, наверное, усталость. Отчего-то вспомнилась родная, столь теперь далекая жизнь. С ее рутиной, сложностями и даже перспективой грядущего брака.

Рената Никитична начала говорить, приводить различные аргументы в поддержку своей кандидатуры. Прямо как на выборах, честное слово. И кстати, судя по плотному потоку информации, этих аргументов у нее было в разы больше, чем у остальных. Просто я реально не слушал, что она говорит. Для меня ее речь звучала словно белый шум. Пока среди множества слов вдруг не мелькнула одна фраза, зацепившаяся за мое сознание.

— Конечно, в первую очередь хотелось бы поговорить с Никитой Сергеевичем. Я много писала, но меня по-прежнему держат здесь. Не дают вернуться в Москву. А его встреча с американским президентом….

Далее снова шел поток объяснений, сводившихся по итогу к тому, что Рената Никитична хочет попытаться на старости лет добиться справедливости относительно своей ссылки. Хотя бы на заре карьеры она мечтает снова играть на столичной сцене.

Логично, понятно и вполне достойно поддержки. Вот только откуда тетка, живущая в 1959 году знает, что Никсон — это президент. Он им пока не стал. И станет не скоро…

— Простите… — Я перебил Ренату Никитичну. При этом, вполне отдавал себе отчет, в лоб задавать вопрос, не Попаданка ли она, точно не стоит. Несмотря на уверенность бабки, что я — идиот, это вовсе не так. — Вы сказали, американский президент…

— Ну, да… — Актриса кивнула.

— Могу ошибаться…но разве Никсон сейчас заправляет в Штатах?

— Эм… нет. Конечно, нет. — Рената Никитична сбилась лишь на мгновение. Но это мгновение сто́ило многого. Актриса стушевалась, отвела взгляд, а затем снова уверенно посмотрела мне в глаза. — Станет, наверное, когда-нибудь. Не об этом речь. Понимаете, Павел Матвеич, мною руководит желание добиться справедливости. Неужели Вам не хочется стать тем самым поводырем, который приведет слепого к порогу его дома.

— Да…вы знаете, хочется. Думаю, конечно, причина, по которой Вы хотите попасть на эту выставку гораздо важнее, чем эгоистичные потребности остальных ваших коллег…

Я поддакивал актрисе, а сам пытался сообразить, что дальше? Выражаясь точнее, что дальше делать и как быть? Очевидно, Рената Никитична только что бездарно спалилась. Как и говорила бабка, на мелочи,