Сэм показался через двадцать минут.

— Вы будете есть, мистер Крейн?

— Я никогда не отказываюсь от еды.

Он улыбнулся и вышел. Через несколько минут он вкатил накрытый столик. Начал я с огромных креветок. Главным блюдом был люля-кебаб с острым соусом. А на десерт был кофе и бренди.

— Вы хорошо готовите, Сэм, — сказал я.

— Да, мистер Крейн, миссис Эссекс любит хорошо поесть. Я остался сидеть в гостиной, покуривая, пока не услышал звук приближающегося автомобиля. Я встал и вышел на порог. Миссис Эссекс подкатила в великолепном «порше» и, помахав мне рукой, остановилась рядом с моей машиной.

— Привет, Джек! — Она выскочила из машины. Боже! Как замечательно она выглядела. Она была в роскошной блузке, которую, казалось, разрисовал Пикассо, и в белых брючках, плотно облегающих ножки.

— О, вы выглядите великолепно, — заметил я. Она оглядела меня с ног до головы и усмехнулась.

— Вы так думаете?

Она подошла ко мне и взяла меня под руку.

— Сэм позаботился о вас?

— Да, он превосходный повар.

Мы вошли в домик и она, оставив меня, опустилась в кресло.

— Поражены? — улыбнулась она.

— Да, очень;

— Довольны?

— О, не то слово.

Она рассмеялась. Боже! Она была превосходная женщина!

— Как раз сейчас я провожу пять дней с моей сестрой в Нью-Йорке, — объяснила она. — У нее такие же проблемы с мужем и мы решили объединиться. Она соврет для меня, а я для нее. — Она засмеялась. — Лейн слишком занят, чтобы присматривать за мной. — Она со вспыхнувшими глазами взглянула на меня. — А вы сможете?

Я протянул ей руку.

— Чего же мы ждем?

* * *

Следующие пять дней пролетели незаметно. Мы спали вместе, занимались любовью, вставали в десять часов, завтракали и ехали на лошадях в лес. Она была прекрасная наездница, я не уставал любоваться, как она гарцует на лошади. Потом мы возвращались в домик и Сэм сервировал нам обед. Потом мы шли в постель и она сильно возбуждалась, когда я ложился на нее. Затем мы совершали долгую прогулку по освещенному солнцем лесу, обнявшись. Она много не говорила. Ей просто надо было иметь меня рядом, держать меня за руку и бродить так. Когда солнце садилось, мы возвращались в домик и опускали шторы. Мы немного выпивали, смотрели телевизор, затем появлялся Сэм с легким ужином. Этот легкий ужин мог включать, например, суфле из омаров, форель с миндалем, салат из яиц, копченую лососину и т, д. Никто из нас не пытался разговаривать на отвлеченные темы, как обычные люди. Нас интересовали только мы. Она жаждала меня, как будто я был жеребец, личные чувства не участвовали. Окружение было великолепное, еда Сэма тоже великолепна, и она великолепна.

В наш последний вечер (на следующий день должен был прилететь Берни на новом самолете) у нас был особый обед. Мы начали с перепелов, затем последовал фазан с гарниром и мы все запивали вином.

— Мне пора возвращаться к Лейну, — заметила она, потягивая бренди и улыбаясь. — Вы остались довольны?

— Очень, а вы?

— Ммм!

Она встала, и я следил, как она ходила по гостиной, следил за притягательными движениями ее бедер, за тем, как напряжена ее грудь.

— Вы лучший любовник, чем Лейн.

— Неужели? — удивился я. — Это просто потому, что у меня есть время, а у него его нет для вас.

— Женщина нуждается в любви. Если она вдобавок несчастлива из-за того, что замужем за человеком, который только и думает о деньгах. — Она пожала плечами. — Деньги и дела. Женщине приходится самой заботиться о своих интересах.

Сэм принес кофе. Наливая ей в чашку, он спросил:

— Мне уложить ваш чемодан, миссис Эссекс?

— Да, пожалуйста.

Итак, наступил конец. Эта женщина, которая так радостно отдавалась мне, будет в одном ряду с моим стариком. И она, и он с завтрашнего дня уйдут из моей жизни. Завтра я должен быть на Кондоре и погибнуть для всего мира. Я больше никогда не увижу своего старика, но я переживу это. У него своя жизнь. Но расставание с этой женщиной, сидящей рядом со мной, глаза которой скользили по моему лицу, было мучительно.

Когда Сэм удалился, она продолжала:

— У меня было много мужчин, Джек. Женщина нуждается в мужчине, а Лейн, я уже говорила, слишком занят и всегда усталый. Вы наверно не представляете, каково бывает мое разочарование, когда долго ждешь мужчину, а когда он возвращается, то находишь, что он слишком усталый и без меня. Мужчины думают только о себе. Он воображает, что я буду сидеть и ждать, когда у него будет настроение развлечься со мной. — Она положила ладонь на мою руку. — Это наша последняя ночь, Джек, но если мы будем осторожны, то будут и другие ночи. — Она поднялась на ноги. — Пошли в постель.

На следующее утро я наблюдал, как она садится в свою машину. Она махнула на прощание рукой и умчалась. Сэм вышел на улицу.

— Ваш чемодан собран, мистер Крейн. Я предложил ему двадцать долларов.

— Спасибо, не надо, — ответил он, улыбаясь. — Мне это только доставило удовольствие.

Итак, я оставил его и поехал на аэродром.

Около пятнадцати часов новый «Кондор» приземлился на посадочной дорожке. Я подъехал в тот момент, когда Берни и Гарри сошли на бетон.

— Хороший самолет, — заметил я.

— Вы не представляете, насколько он прекрасен, — сказал Берни.

— Все в порядке?

— Все. Он летает, как птица. Мы обменялись взглядами.

— Когда будут ночные испытания?

— Я думаю, в субботу. У нас оставалось три дня.

— Вы уверены, что ничего не случится?

— Ничего, — подтвердил Эрскин. — Самолет замечательный.

— Погляди сам, Джек, — пригласил Берни. — Мне надо оформить документы и позвонить мистеру Эссексу. Гарри покажет вам.

Он сел в джип и уехал, а мы с Гарри поднялись в самолет. Там было все на высшем уровне. Там было шесть кабин, обставленных как спальни. Личная кабина Эссекса вообще была великолепна. Там была узкая длинная комната для совещаний человек на десять, небольшая комната для секретаря с телефоном, личный бар, красивая кухня и в дальнем конце самолета две каюты для персонала.

— Кажется, здесь есть все, кроме плавательного бассейна, — заметил я после осмотра. — И какой ужас, когда все это выломают, чтобы наполнить его какими-то пациентами и оружием.

Гарри пожал плечами.

— Что же поделаешь. Меня это не волнует, лишь бы платили деньги.

— Итак, в субботу ночью. Он кивнул.