Быстро. Нервно.

Захлопывает за нами дверь и толкает меня, заставляя упереться спиной в холодную деревянную поверхность.

- Беременна, значит? – рычит обвиняюще. – От него? Сначала помолвка, теперь беременность?

Не отвечаю. Чуть позже я сверну Эду шею за его слова и останусь убитой горем вдовой. Но сейчас…

- Как брат, ты должен порадоваться за меня, - пытаюсь бросить дерзко, но теряю последние остатки своей решимости.

Ян упирается кулаками в дверь по обе стороны от моей головы. Он так близко, что обжигает губы горячим дыханием. Но не трогает. Никогда не трогает так, как в ту единственную ночь, о которой мы оба запрещаем себе вспоминать.

Нельзя.

- Как далеко ты готова зайти ради наследства? А, мошенница?

По телу проносится мелкая дрожь. Я не боюсь Яна. Я боюсь себя рядом с ним.

Потому что он – именно тот мужчина, чьи прикосновения мне не противны. Но они запретны и противоестественны. 

- Отпусти, - сиплю, не в силах контролировать эмоции.

- Зачем, ёжик? – разочарованно всматривается в мое лицо. – Почему именно сейчас, когда я узнал, что мы с тобой…

Дверь грубо толкают снаружи. И я влетаю в объятия Яна. Утыкаюсь лицом в его судорожно вздымающуюся грудь, чувствую, как он обхватывает меня руками. Сжимает. Крепко, но бережно.

С Яном так тепло и уютно, что хочется остаться в его объятиях, несмотря на запреты…

Но громкий голос Эда возвращает меня в суровую реальность.

- Адаму плохо! – кричит док и вваливается в кабинет.

Замирает на мгновение, сканируя нас с Яном. Долго, осуждающе. И дело не в ревности – у нас с Эдом нет ни намека на чувства. Вспоминаю его слова про инцест и репутацию семьи. А еще то, что в его планы наше примирение с братом явно не входит. Ни в каком виде…

- Что с дедом? – отпускает меня Ян, а я отскакиваю как можно дальше.

И только сейчас до меня доходит смысл слов Эдуарда.

- Адам! – вскрикиваю я.

Оттолкнув дока, мчусь на первый этаж. В комнату деда. И молюсь, чтобы с ним все было в порядке. Хоть давно не верю в бога…

Несколько дней назад

Ян

- Дед, я настаиваю на тесте ДНК, - в сотый раз повторяю я.

Один и тот же разговор. Изо дня в день с момента появления Мики в нашем доме.

И каждый раз я терплю поражение.

- Отстань от сестры, Ян, - передергиваю плечами от того, что Адам называет Мику так.

- Ты все еще слепо веришь, что она моя сестра? Я, например, абсолютно не согласен, - вскакиваю с кресла и нервно шагаю по комнате. – Доминика - мошенница, обвела всех вокруг пальца. И продолжает это делать. Я докажу тебе!

- Не смей ее трогать, - говорит ровно, но строго. – Пока я еще жив, то мое слово для всех – закон. И Мика принята в нашу семью. Она моя внучка. Главная наследница.

- Как ты не понимаешь, - подхожу к камину и облокачиваюсь о него. – Этого Доминика и добивалась. Она хорошо подготовилась прежде, чем явиться сюда. Но не идеально! В архивных документах я нашел несовпадения. Да у Мики даже отчество не то! Она не дочь дяди Алекса! Я уверен в этом!

- Уверен? Или хочешь верить? – с прищуром тянет дед, словно насквозь меня видит.

Молчу, яростно сжимая челюсть. Конечно, хочу, черт возьми!

Я ненавидеть должен эту аферистку, знакомство с которой началось с того, что она меня опоила и ограбила. Но вместо этого меня с каждым днем сильнее влечет к ней. Мне все сложнее находиться рядом и не сметь ее трогать.

Усугубилась ситуация идиотской помолвкой. Успокаиваю себя тем, что Мика согласилась на предложение Эда ради денег. Два жулика быстро нашли общий язык.

Шарлатан явно в курсе трепетного отношения Адама к институту семьи. Заметил, как тот всю родню вокруг себя собирает. Понял, как грамотно сыграть на этом, используя Мику, претендентку на наследство. А она, в свою очередь, хочет урвать куш побольше. И не остановится ни перед чем.

Если надо, превратит фиктивный брак в реальный.

Черт. Черт. Черт.

Взрываюсь от одной только мысли, что у них скоро свадьба. После нее «счастливые молодожены» будут жить вместе. В спальне наверху. Исполнять, мать его, супружеский долг? Серьезно?

Как я смогу оставаться в этом доме, зная, что там… Она… С ним…

А что если они уже…

Не зря ведь Эд так трепетно относится к Мике. Касается ее хоть и редко, но бережно, будто она сделана из тончайшего благородного стекла – и может рассыпаться при одном резком движении.

Она ведь действительно такая. Нежная, пугливая. Я помню, каково это – быть с ней. Не полностью... из-за ее чертовых «добавок», но все же… С Микой именно так и нужно. Аккуратно. Приручать, давать время, чтобы сама привыкла. Не давить.

Что и делает шарлатан. А она…

Сестра, дьявол бы ее побрал!

- Никто не имеет права сомневаться в том, что Доминика – законная наследница Левицких. Даже ты, Ян, - не дождавшись моего ответа, чеканит Адам со сталью в голосе. – Только попробуй оскорбить ее своими проверками, - неожиданно зло угрожает мне. – Лишу тебя всего. И прогоню из руководства компании.

- Вот так, значит, - произношу разочарованно.

Мы часто ссоримся с дедом, но до такой степени никогда не доходило. И все из-за мелкой лгуньи.

- Сосредоточься на Даниэле, - приказывает Адам. - Насколько я знаю, ты не решил проблему с опекунством. А ведь его бабушка умерла. Или ты хочешь, чтобы твоего племянника забрали в детдом?

- Нет. Я все решу. И ты в курсе, как, - цежу сквозь зубы, с трудом справляясь со своей яростью.

Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы маленький Дан остался в нашей семье. Но и с Доминикой я тоже разберусь.

Плевать на компанию и деньги деда.

Я должен знать правду.

Именно поэтому тем же вечером я врываюсь в комнату Мики. С легкостью взламываю хлипкий замок. Дверь со скрипом распахивается. 

Так себе защита. Хоть Мика и настаивала на надежной защелке. От кого прячется? Что скрывает?

Не мое дело. Пусть забирает всех своих внутренних демонов – и проваливает отсюда. Вместе с Эдом.

А я помогу.

Переступаю порог, вдыхаю дурманящий женский запах, тонкий и сладкий, которым здесь пропитано все.

Самой Мики сейчас нет дома. Они опять уехали с Эдом… готовиться к свадьбе.

Сжимаю кулаки от злости и быстро шагаю к комоду. С грохотом выдвигаю шкафчики. Зависаю на том отсеке, где аккуратно уложено нижнее белье Мики. Скромненькое, не вызывающее, но в горле почему-то пересыхает. Закрываю комод к чертям.