пострадала, — ответила Артёму, переминаясь с ноги на ногу.

— Вы не стойте, сядьте на диван. А то в вашем положении надо больше отдыхать, — говорит Орлов. — Обо мне не беспокойтесь. Все заживет, как на собаке, — подмигивает нам. — О себе лучше расскажите. Как себя чувствуете? Как ваши малыши поживают? Маш, Алис, вам так беременность идет. Вы такие красивые.

Мы с Машей садимся на диван.

— Что с тобой сделали в реанимации? Поставили улучшенную версию? — смеется Маша, а Тёма улыбается. — Заставил ты нас понервничать, дядя Артём. Ты обещал племянницу нянчить, так что ты обязан поправиться в ближайшее время.

— Помню. Буду по выходным забирать ее к себе, чтобы вы с Ярославом наедине побыли. Научу племяшку на велосипеде кататься.

— До велосипеда нам еще далеко, — говорит Маша и нежно гладит рукой свой живот.

Подруга поднимается с дивана, подходит к Артёму и осторожно его обнимает.

— Больше нас так не пугай. Понял? — строго говорит она.

— Понял, — кивает он.

— Мы к тебе каждый день приходить будем, чтобы ты тут от скуки не умер, — обещает Маша. — Я пойду. Вам с Алисой поговорить надо.

Макарова целует Тёму в щеку, а потом переводит взгляд на меня.

— Я тебя в машине подожду. Потом вместе поедем на прием к доктору.

Я киваю подруге. Она уходит, а я остаюсь наедине с Артёмом. Мы молча смотрим друг на друга.

— Мне так жаль… — начинаю я, но он меня перебивает.

— Алиса, не надо, — качает Орлов головой. — Во всем, что случилось, виноват только я. И переживать за меня не надо. Лучше о ребенке подумай, тебе вообще волноваться нельзя. Я пока в реанимации был, мне все время снилась ты. Помнишь, когда мы впервые оказались с тобой на море. Ты смотрела на воду, и у тебя в глазах столько счастья было, а на губах улыбка такая теплая, искренняя. Вот этот фрагмент видел во сне. Алис… Я очень скучал без тебя, — он судорожно сглатывает, отводит взгляд в сторону, тяжело вздыхает, а потом снова смотрит на меня. — Алис. Я знаю, что уже ничего не исправить, не отмотать время назад… У тебя новая жизнь… И мне в ней места нет. И я честно, искренне рад, что ты нашла свое счастье. Такая добрая, светлая девушка заслуживает самого лучшего. И я честно завидую тому мужчине, с которым ты теперь. Он дал тебе то, что не смог дать я… Я совершил ошибку. Даже не так… Я просрал свое счастье.

— Артём… — начинаю я, но он поднимает руку, призывая меня к тишине.

— Я пока был в реанимации, думал о тебе каждую минуту. Столько слов хотелось тебе сказать… Позволь выговориться. Я всю жизнь держал в сердце обиду на мать. Она предавала меня, бросала, ее мужики часто били меня. Я видел, как мать охотилась за богатыми дядьками. И когда стал взрослым, я на дух не переносил подобных женщин. Когда бизнес пошел в гору, вокруг меня вились такие, как моя мать. Им нужны были деньги, а не я. И тут я встретил тебя. Добрую, невинную, внимательную, я в тебя по уши влюбился. Надышаться тобой не мог. А потом… Я совершил ужасную ошибку. Я поступил как мудак, обидел и предал родного человека. Пока лежал в реанимации, и нечем было заняться, все думал и думал. А чем я лучше своей матери? Ничем… Такой же, как она… Поэтому я не заслуживаю прощения, я сам себя простить никогда не смогу. Мне тошно от самого себя. И мне ужасно стыдно… Я ранил тебя… Самую добрую и светлую девочку… Хочу, чтобы ты знала, если тебе понадобится помощь, можешь звонить мне в любое время дня и ночи. Я всегда помогу. Ты для меня не чужая. И пусть у тебя теперь новая семья, для меня ты навсегда останешься самым родным человеком. Вот что я хотел тебе сказать.

Он зажмуривается и пальцами сжимает переносицу. Вижу, что борется со своими эмоциями. И дыхание рваное, тяжелое.

— Сам все разрушил своими руками… — говорит еле слышно.

Я тяжело вздыхаю, смотрю в родные зеленые глаза, опускаю взгляд на свои переплетенные пальцы. Нервно расправляю складки на голубом платье. Кладу ладони к себе на колени. Не знаю, как начать разговор. Сразу в лоб? Или зайти издалека? Как сообщить ему новость о сыне?

— Я тебе позвонила и прозвала на встречу… А ты чуть не умер… — качаю головой. — Я хотела сообщить тебе нечто важное в тот день.

— Говори сейчас. Я никуда не спешу, — посмотрел на меня с такой тоской и любовью, что у меня мурашки поползли по спине.

— В начале декабря у меня родится Миша, — говорю и облизываю пересохшие от волнения губы.

— Миша… Красивое имя. Ты будешь отличной мамой. Я в этом даже не сомневаюсь. Ты очень любишь детей. И я искренне за тебя рад. Дети — это настоящее счастье, которое не купишь ни за какие деньги на свете. Мы можем даже вместе гулять в парке, если ты не против. Я буду брать с собой племянницу, если Маша не передумает, и будет доверять мне ребенка. Хоть иногда смогу с тобой видеться и со стороны наблюдать за твоей жизнью.

— Артём… Миша твой сын, — выдыхаю и вижу, как у Орлова шире распахиваются глаза, в них шок.

Орлов бледнеет еще сильнее, а я переживаю, не отказало ли у него сердце от такой новости? Бывший муж застыл, будто каменная статуя.

— Мой… сын? — переспрашивает осипшим голосом.

Глава 23

В палате пахнет лекарствами, бинтами. Взглядом обвожу помещение. Видно, что недавно тут сделали ремонт. Стены выкрашены в светло-голубой тон, на полу светлый линолеум. На больших окнах висят жалюзи.

— Миша мой сын? — снова уточняет Артём, будто не может осознать эту информацию. — А твой новый мужчина знает об этом?

— Тогда в ресторане… Ты видел меня с отцом. Нет у меня мужчины.

— С кем?

— Я нашла своего отца. Мама меня обманула. Папа никогда не был в тюрьме, он жил за границей. Все это время я провела с ним. Он отличный человек.

— Ого… Вот это новости, — выдыхает он. — Теперь я рад, что не сдох. Иначе никогда бы не узнал, что стану отцом. Алис… Не знаю, как спросить… — он нервно проводит рукой по своим темным волосам, взъерошивает их пальцами. — Ты позволишь мне общаться с Мишей?

— А ты этого хочешь? — внимательно смотрю на бывшего мужа.

— Ты же знаешь, я безумно мечтал о сыне. Можно мне каждый день видеться с