– Тогда ешь. – Он кивнул на ее тарелку.

– Значит, мы во всем разобрались?

– Абсолютно.

Что еще он мог сказать? Она не нуждалась в его извинениях, и он чувствовал себя… разочарованным.

– Спасибо, Джонас, это очень великодушно. Мама тоже обрадуется, когда услышит об этом.

– Ты, видимо, захочешь уехать из Девесон-Холла.

– Ты хочешь, чтобы я уехала прямо сейчас? – спросила она, не донеся вилку до рта.

– Нет! – сказал он гораздо порывистее, чем хотел бы. Он не хотел, чтобы она уезжала, еще не сейчас. – Я бы хотел, чтобы ты осталась. Не для работы, а из-за приема. Ты так много работала, чтобы подготовить дом к открытию, было бы обидно пропустить его. Конечно, если ты хочешь остаться.

Равенна не сводила глаз со своей тарелки. О чем она думает? Джонас знал, что, когда она уйдет, он будет чувствовать себя покинутым.

– Спасибо, – наконец проговорила она, все еще не поднимая взгляда. – Я никогда не бывала на приемах, и мне хотелось бы увидеть, каким будет Девесон-Холл во время праздника. До тех пор я останусь.

Она не должна была соглашаться! Она должна была уехать в тот же день. Равенна зашагала вверх по лестнице. Несмотря на заверения Джонаса, она провела несколько часов, проверяя, все ли готово к балу.

Равенна вспомнила ужас на его лице, когда он осознал, что она не виновата. Джонас, по сути своей, был очень порядочным человеком, несмотря на его намерение отомстить за кражу. Да и кто мог винить его в этом? Его предубеждение против Пирса и Сильвии было понятно, а кража, по всей видимости, стала последней каплей.

Она шла по коридору, попутно проверяя, все ли в порядке. Это было гораздо проще, чем думать о будущем. Прием уже завтра, а потом она уедет. У нее нет причин, чтобы остаться. За исключением одной: она не хотела покидать Джонаса.

Равенна распахнула дверь своей спальни и застыла на пороге, увидев на кровати коробку с логотипом известного парижского дома моды. Только один человек мог оставить ее там. Руки Равенны дрожали, когда она поднимала крышку.

Ее сердце сделало стремительный кульбит в груди. Платье было сшито из тонкой бронзового оттенка ткани, переливающейся на свету. Ничего красивее Равенна в своей жизни не видела. Платье было длиной в пол, с широким подолом и тонкими бретельками, украшенными камнями. Это потрясающее платье могло сделать особенной любую женщину.

Равенна приложила к себе платье и покружилась перед зеркалом. Женщина, которую она видела, не была похожа на Равенну Руджеро. Это была королева бала. Вот только она была Равенной Руджеро, и королевой бала ей не стать никогда.

Платье было щедрым экстравагантным жестом, рожденным из чувства стыда и вины. Джонас хотел оставить прошлое позади, и он думал, что дизайнерского платья для его роскошной вечеринки будет достаточно. Подарок был воплощением его вины. Но каждый раз, как он будет видеть ее в этом платье, он станет вспоминать то, как относился к ней. А Равенна будет помнить, что он пытался купить ее прощение с помощью платья.

Именно так поступают богатые мужчины, правда? Покупают то, что им хочется. Так же поступал с ее матерью Пирс. Богатые мужчины женятся только на богатых женщинах, а бедным делают дорогие подарки, чтобы получить взамен… Нет, этого Джонас не делал. Он не хотел заполучить ее в свою постель. Но он хотел ее прощения.

Платье упало из онемевших рук Равенны, и она отвернулась от зеркала. Она не продается. Ей не нужен подарок Джонаса. Разве хотела она, чтобы это роскошное платье висело в ее шкафу среди недорогих нарядов? Нет. Она хотела поскорее забыть о том времени, о котором оно будет ей напоминать.

Равенна стремительно подняла платье с пола и убрала его обратно в коробку.

– Это просто восхитительно, Джонас. Ты проделал огромную работу по восстановлению Девесон-Холла. – Хелена чарующе улыбнулась ему.

Джонас держал ее в своих объятиях, пока они танцевали, но не слишком близко к себе. В старинных зеркалах, украшавших зал, отражались блестящие люстры, вечерние платья и изысканные украшения. Через плечо Хелены он увидел, как Вивьен танцует с министром, а местный ветеринар беседует с шейхом в национальных одеждах и юным отпрыском королевской семьи. Безо всякого сомнения, они обсуждали лошадей, от которых все трое были в восторге. Все радовались непринужденной атмосфере, и только Джонас ощущал полный упадок сил.

– Благодарю тебя, Хелена. Рад, что тебе понравилось. – Он улыбнулся и притянул ее чуть ближе.

Это была женщина, на которой он собирался жениться. Почему бы ему не испытывать чуть больше радости по этому поводу? Ничто не стояло на его пути, он почти претворил свою мечту в жизнь. Глаза Хелены были такими же синими, как сапфиры у нее на шее. Она была явно заинтересована и ждала, что будет дальше, Джонас инстинктивно чувствовал это.

– Каковы твои дальнейшие планы, Джонас, теперь, когда ты реконструировал дом?

Ее голос был мягким и теплым, она была умной, доброй и щедрой женщиной. И все же вальс с ней мог бы в равной степени быть вальсом с его престарелой двоюродной тетушкой. Где же та искра притяжения, которую он почувствовал однажды?

– Планы?

Она наклонила голову, и Джонас почувствовал аромат дорогих духов, которые идеально ей подходили. Но сегодня он ничего не чувствовал по отношению к ней. Что-то изменилось.

– Ты собираешься переехать сюда насовсем? Возможно, откроешь сады для публики?

Это была прекрасная возможность поговорить об их будущем, только вот сегодня Джонасу совершенно этого не хотелось.

– Я еще не решил точно, – сказал он. – Но да, я рассматриваю возможность открытия садов, как только работа в них будет окончена. Мой ландшафтный дизайнер сотворил там настоящее чудо.

Хелена взяла инициативу разговора на себя, хотя явно ожидала чего-то большего. Джонас был благодарен ей за то, что она на него не давит.

Музыка закончилась, и Джонас предложил Хелене выпить. Он взял ее за руку и повел в другой конец зала. Около бара было много людей, в основном мужчины, столпившиеся около женщины, облаченной в платье цвета расплавленного золота.

Джонас напрягся, когда она кивнула и слегка повернула голову. Неудивительно, что добрая половина мужчин находилась здесь: одной улыбки Равенны было достаточно, чтобы любой мужчина преклонился перед ней. Костюм Джонаса, сшитый на заказ, внезапно показался ему слишком тесным. Ему хотелось схватить Равенну и увести ее отсюда, чтобы все знали, что она несвободна! Черт с ними со всеми! Ему просто хотелось, чтобы она была рядом с ним.

Равенна снова обернулась, и он смог наконец как следует рассмотреть ее. В отличие от нарядов большинства женщин, ее платье было длиной чуть выше колена и открывало ее стройные ноги. На ней не было никаких украшений, кроме длинных блестящих сережек, но этого было вполне достаточно. Она выглядела изысканной и изящной.