белой колеснице не будешь чувствовать дискомфорта, и я смогу иногда побыть извозчиком прекрасной Золушки. При условии, если потом не превращусь в крысу, конечно.

Даша хлопала длиннющими ресницами, но, самое главное, больше не сопротивлялась, даже позволила усадить себя в машину и застегнуть ремень безопасности. Еле удержался, чтобы не облапить при этом ее грудь.

Конечно, белый мерседес седан смотрелся не так брутально, как черный внедорожник БМВ, но тоже вполне комфортная машина, а главное, ее не боялась моя вредина. Можно и на мерседесе немного пофорсить.

Женские глаза казались сейчас большими загадочными серо-зелеными озерами… Под ложечкой засосало и снова заколошматило внутри, все же она ведьма, переодетая скромной учительницей, заколдовала с первого взгляда, точнее, своего первого падения под колеса моей машины. Не смог удержаться от еще одного поцелуя, на этот раз короткого и нежного. Сейчас в серо-зеленых глазах не было ни строптивости, ни возмущения, ни каких-либо других отрицательных эмоций, а может, я самодовольный бахвал, но в этот миг ей определенно нравится моя компания.

– Все, красивая, поехали домой…

Дальнейший наш путь проходил весьма мирно и довольно интересно. Я рассказывал ей про строительство самого большого сахарного завода в России, она про свои школьные будни и главного хулигана первого «в» класса гимназии номер семь Матвея Безбородова.

– Он постоянно рисует в тетради какие-то замки, здания и подвесные мосты. Задания, правда, тоже пытается записывать, и даже выполнять иногда, но разве за рисованием успеешь. Мне приходится ставить ему две оценки, за конкретный предмет и его художества. Хотя в первом классе мы еще не ставим оценки, только пишем комментарии: «прекрасно», «чудесно», «ты молодец», «так держать», а когда работа не очень хорошо выполнена: «ты можешь лучше», «надо стараться».

– А он не старается?

– Старается, еще красивее рисовать замки, – показывая белые зубки, смеялась Даша Мельникова, а я млел на водительском кресле от шквальной волны щемящей нежности, прокатившейся по телу.

– Возможно, этот Матвей – будущий архитектор.

– Очень может быть, но, чтобы стать архитектором, нужно очень хорошо знать математику, иначе любые замки рухнут. Надеюсь, со временем он это поймет.

– Трудно приходится Матвею, с такой строгой учительницей.

– Нет, я совсем не строгая, точнее, пытаюсь быть строгой, но боюсь, не всегда получается, и вместо заслуженного наказания зачастую опять выдаю пряники.

– Даш, а я когда дождусь от тебя пряника? – и снова быстрый плотоядный взгляд на девичьи губы.

– Когда перестанете притворяться маленьким мальчиком, которому захотелось новую игрушку.

А что поделать, если захотелось… как никого до этого. Большим тридцатилетним лбам тоже нравится играть, и меня очень сильно увлекла эта новая куколка – строгая училка и дерзкая кусающаяся девчонка в одном флаконе.

– Еще Матвей подрался со всеми мальчиками в классе, – с мягкой улыбкой на лице продолжала меж тем Даша Мельникова, – они даже когда-то собрались вместе и хотели его отдубасить, но мои добрые девчульки за него вступились.

– А что, девчонок он не обижает?! Не дергает их за косички, не подкладывает кнопки на стул?

– Кнопки подкладывает, только не девочкам, – Золушка мило потупила глазки. – Он мне подложил, а я не заметила, села, потом подскочила с криком. Просто было совершенно неожиданно и очень больно.

Представив эту картину, не смог сдержать смешка.

– Ничего смешного, между прочим.

– А как ты узнала, что это именно Матвей подложил кнопку?

– Предложила всем посидеть на моем стульчике. В нем взыграло благородство, ну, и понимание того, что девочки больше не станут его защищать, поскольку очень любят свою учительницу. Я предположила, что он перепутал меня с Кощеем Бессмертным и решил проткнуть, в надежде, что вредная Дарья Ивановна исчезнет и не будет приставать с уроками.

– Нет, как можно, – возразил я, – скорее, ему захотелось проверить, вдруг ты настоящая принцесса, просто горошины не нашел.

– Поздравляю, – смеялась колокольчиками Даша Мельникова, – вы с главным хулиганом первого «в» класса мыслите одинаково.

Этот Матвей мне определенно нравился.

– Разве я похожа на капризную принцессу?! Мне всегда приходилось много работать. Где принцессы и где я… даже рядом не стояла.

– Тсс, Дашунь, не шуми, на самом деле немного похожа, ты очень хрупкая и грациозная, а еще – безумно красивая, – и подмигнул прекрасной училке.

Она смотрела на меня во все глаза… Ага, моя милая Золушка, все-таки поплыла от моего обаяния. Я Игорь Богданов и всегда добиваюсь того, чего хочу. Еще ни одна девушка не устояла. У тебя тоже нет шансов, кусайся не кусайся, будешь моею…

– Зачем вы все это мне говорите?!

– Мы опять на вы?!

– А разве мы переходили на ты? – Золушка опять решила возвести между нами баррикады.

Не-а… не позволю.

– Мы столько раз целовались и ругались, что это было бы логично. И если честно, ты уже давно забываешься и вовсю мне тыкаешь, хотя я, конечно, не возражаю против Вашего Сиятельства.

– Ваше сиятельство, смотрите, пожалуйста, на дорогу, – недовольно бурчала Даша Мельникова.

– Дашунь, не переживай, я очень опытный водитель.

А потом мы приехали в ее хрущевский, не очень хорошо освещенный двор. Впрочем, на данный момент полумрак был только на руку. Повернулся, глаза заскользили, облизывая красивые черты девичьего лица. Нет, сейчас не нежной Золушки, а сексуальной провокационной хулиганки в коротком бежевом платье. Все, милая Золушка, отбегалась, теперь я тебя съем. Игры в недотрогу, пощечины, поцелуи украдкой, все это ужасно забавляло, веселило, но уже пора и честь знать. Тем более недотроги не носят таких коротких платьев, не красят губы красной помадой и не завивают темные волосы в дерзкую гриву.

Даша тоже загипнотизированно смотрела на мою сиятельную персону. В серых глазах сейчас не было строгости, и, уж тем более, целомудрия, милая учительница Даша Мельникова хотела, трепетала в ожидании моих прикосновений.

Конечно, я не стану разочаровывать девушку.

Чуть приподнял ее точеный подбородок, провел пальцами по нежной коже, потом подушечка большого пальца смяла алые лепестки девичьих губ. Обожаю этот пухлый, созданный для поцелуев рот.

– Ты сегодня очень сексуальная, – проникновенно шептал я, одновременно запуская руку в темные локоны волос. – Сладкая…

Накрыл девичьи губы своими губами, и почти сразу же углубил поцелуй, запуская в алый цветочек ее рта свой язык. Но поцелуев сейчас мало, уже давно мало, поэтому ладонь положил на обнаженную девичью коленку и провел вверх, задирая подол золотисто-бежевого платья вплоть до простеньких беленьких трусиков. Такая невинная, слепящая белизной простота возбуждала сильнее, чем самые изысканные полупрозрачные кружева. Дальше действовал еще более нагло, не могу больше миндальничать, сыт по горло играми в недотрогу, накрыл ладонью белые трусики. Вот так нахраписто, мне не впервой от нее