– Воистину, забота женщины хранит мужчину и исцеляет, – первое, что сказал Камилль, открыв глаза. Пока он спал, я приложила подорожник к его ране и приготовила суп, добавив в него крапиву.

– Еще съешь суп, сделанный из волшебной крапивы, и откроется второе дыхание, – улыбнулась я.

– Знаешь, мне начинает нравиться проявление в тебе состояния Хозяйки, – доедая суп и жмурясь от удовольствия, как сытый кот, протянул Камилль.

– Еще бы, тебя ублажают, кормят, холят и лелеют. Но я вот не уверена, что могла бы оставаться в этом состоянии слишком долго.

– Долго никто и не требует, но иногда так приятно передать всю ответственность женщине. Когда все за тебя решают, все для тебя делают. Что-то в этом есть, – продолжал мечтать Камилль.

– Но мне кажется, что рядом с такой женщиной мужчина расслабляется и перестает к чему-то стремиться, – заметила я.

– Права, – согласился Камилль. – Но у меня есть еще два дня вынужденного бездействия, тем более у меня появилась уважительная причина – разбитый лоб.

– Может, ты его специально разбил? – засомневалась я.

– Нет, по собственной воле я бы не стал портить такое совершенство, как мое лицо, – покачал головой Камилль, явно потешаясь надо мной.

Я проснулась от изучающего взгляда Саввы.

– Что-то случилось? – испугалась я.

– Наслаждаюсь твоим совершенством.

– Издеваешься, – разозлилась я. – Я, конечно, не уродина, но до совершенства мне ой как далеко.

– Совершенство безлично. В нем нет жизни. Жизнь – в том разнообразии, что окружает нас. Оно внутри тебя и не зависит от правильности черт, лишних килограммов и модности нарядов. Только любовь к собственному телу, принятие его, забота о нем рождают совершенство и уверенность в себе.

– Неправда, – заспорила я. – Если бы это было так, тогда не было бы столько несчастных людей, страдающих от комплексов, связанных с внешностью.

– Ты права, страдающих от комплексов, точнее, от своих представлений о том, какая должна быть внешность, достаточно много. Может быть, ты читала потрясающий рассказ «Рубиновая звезда»?

– И о чем же этот рассказ?

– У короля и королевы, правителей народа, живущего в горах, родилась дочь, не похожая на всех остальных. У народа этой страны были плоские губы, курносый нос, маленькие глаза и коренастые фигуры. Это считалось идеалом красоты. Принцесса же настолько отличалась от всех, что король приказал уничтожить все зеркала, чтобы она не увидела себя. И только когда ей исполнилось шестнадцать, принцесса увидела свое отражение и, испугавшись, побежала в лес. Случайно она наткнулась на принца из другой страны, который висел на обрыве, прощаясь с жизнью. Она спасла его, и принц влюбился в прекрасную девушку, потому что в его стране ее огромные голубые глаза, точеный носик, пухлые губы и стройную фигуру воспевали как канон красоты. Красота – понятие относительное. Когда ты любуешься собой, все начинают любоваться тобой. Если ты не можешь принять свое несовершенство, полюбить себя такой, какая ты есть, то как же ты можешь принять недостатки других и полюбить их вопреки всему?

– Предлагаешь мне тешить себя мыслью, что где-нибудь меня изберут королевой красоты?

– Я предлагаю тебе тешить себя мыслью, что ты такая, какая есть, и этим уникальна. А чтобы тебе было легче в это поверить, предлагаю сделать древнее тибетское упражнение, помогающее принять и полюбить свое тело.

– Ну вот, вместо завтрака – лекция о красоте и зарядка, – заныла я.

– Вставай, лежебока, это займет всего десять минут, а бодрость будет сохраняться весь день.

– Ну, хорошо, – согласилась я, выползая из спальника.

Я повторяла за Саввой странные, непривычные движения и чувствовала, как оживает каждая клеточка моего тела, но в то же время меня не покидало чувство, что это не мое тело.

– Ты готова познакомиться со своим телом? – спросил Камилль, когда мы закончили завтрак.

– Я и так его прекрасно знаю!

– Знаешь?

– Я же каждый день смотрюсь в зеркало.

– А теперь попробуй познакомиться с ним на ощупь, – заключил Камилль и завязал мне глаза.

– Вернусь вечером и принесу еду, а сейчас у тебя есть время познать свое тело.

«Вот еще!» – хмыкнула я про себя и с этой мыслью опять провалилась в сон. Когда я проснулась, было совсем темно, потянувшись, я вспомнила о задании и решила все-таки ощутить себя. Чувствуя себя неловко и совершенно нелепо, я прикоснулась к стопам.

Каждое мое прикосновение словно растапливало ледяную корку, сковавшую тело, корку внутреннего стыда, непринятия, смущения. И постепенно тело оживало, пробуждалось, и, вытянувшись на импровизированном ложе, я легла на спину и почувствовала, как сила Земли наполняет меня, даря мне чувство умиротворенности и спокойствия.

Было чувство, что Земля качает меня, как мама, баюкая и успокаивая.

Я была во второй пещере, глядя на огромные звезды и чувствуя себя частью Земли, повторяя про себя древний гимн матери-Земли и сжимая в руках найденный кристалл. В какой-то момент я увидела себя летящей по линии времени, уходящей в прошлое. И словно голос Земли вел меня в этом путешествии. Я увидела себя молодой девушкой, только что окончившей университет и полной надежд и предвкушения новой жизни. Я увидела себя студенткой, впервые познавшей мужчину и рыдающей от несчастной любви, я увидела себя юной девушкой, только что окончившей школу. Я видела себя первоклассницей с огромными бантами и букетом цветов, я видела себя пятилетней девочкой, читающей стихи в детском саду. Я видела себя совсем маленькой, сжимающей любимого мишку в руках, я видела себя годовалой, только делающей первые шаги, и я видела себя совсем крошечной, шестимесячной, и наконец-то увидела себя в животике у своей мамы.

– Странно, мне приснилась моя мама сегодня, – рассказывала я Камиллю на следующее утро.