— Да не воровал я!.. Другой человек воровал!

— Разберемся, сказал.

Полицейские потащили Гордеева в глубь огромного гулкого помещения, он оглядывался, взывал к толпе зевак:

— Граждане! Я ж за вором бежал!.. Скажите им!.. Чего они. Где та гражданка, у которой украли?

Глазеющий народ с интересом таращился на него, кто-то довольно громко комментировал:

— Вора поймали.

— Здоровый бугай.

— Судить таких нужно!

— Сейчас менты разберутся.

Дежурная комната полиции была небольшая, скудно обставленная, с вытертыми линялыми обоями.

Старший из полицейских старательно что-то заполнял в протоколе, заглядывая в паспорт Артура. Второй расположился напротив задержанного, смотрел недовольно и сурово.

— Сидели, значит? — спросил наконец старший.

— Было дело, — как можно спокойнее ответил Гордеев.

— За что?

— За драку.

— И, наверное, за воровство?

— Такого не было, но потом пришили.

— Так и пришили?

— Говорю как на духу. Воровать вообще не мое.

Полицейские переглянулись.

— Хороший клиент, — усмехнулся младший.

— Поймите, люди, — попытался объяснить Артур. — Я не воровал! Сам увидел, как мужичок лезет в сумку, вот и бросился.

— Мужичок — ваш сообщник?

— Да вы чего?!. Вор. Я же этот народ знаю! Наблюдал в колонии. Знаю повадки.

— Допустим, — согласился старший. — Чем занимались на вокзале?

— Хотел купить билет во Владимир. Не хватило денег.

— Во Владимире у вас кто?

— Никого. Приехал сюда на заработки, теперь тапки в обратную сторону.

— Темная история, — снова хмыкнул младший. — Нужно вызвать наряд, пусть в отделении разбираются.

— Парни, вы чего? Какое отделение? Только освободился и опять на нары?

— А что с тобой еще делать?

— Отпустите. Клянусь, я завязал. Поступил как честный бамбук и вот попался. Не ломайте судьбу, парни. У меня даже бабок нет, чтоб доехать до дома. — Артур полез в карман, выгреб деньги. — Глядите, билет три семьсот, а у меня три двести.

— Дай сюда, — протянул руку младший.

— Зачем?

— Пересчитаю.

Артур отдал полицейскому деньги, тот пересчитал, взглянул на коллегу.

— Маловато.

— Больше нет, что ли? — не поверил старший.

— Ни копья! — мотнул головой Артур.

— Обыщи. Вдруг заныкал.

Младший заставил Артура подняться, умело прошелся по одежде, развел руками.

— Вроде пустой, — вдруг нащупал что-то в кармане, вынул старый мобильник. — Во, мобила. Рухлядь, правда.

— Покажь. — Старший повертел телефон в руках, кивнул задержанному: — Ваш?

— Ну, мой… Почти не пользуюсь.

— Вы не пользуетесь, а кто-то с большим удовольствием. — Полицейский положил телефон в ящик стола, повертел в раздумье паспорт, бросил владельцу: — Ладно, скачи. Только чтоб в следующий раз объяснил корешам, что воровать грех. Тем более у женщин.

Артур на лету поймал документ, растерянно и виновато поклонился:

— Благодарю.

Когда был уже на пороге, услышал окрик старшего полицейского.

— Минуту!

Остановился, оцепенел.

— Забери бабки, — смилостивился полицейский. — Может, доберешься до своего Владимира. Например, автобусом. А то на вокзале опять тормознут.

— Каким автобусом?

— Попутным.

Гордеев неуверенно вернулся, взял купюры, снова поклонился.

— За щедрость тоже благодарю, — и вывалился за дверь.

Антонина не кричала, а хриплым, севшим голосом умоляла. Стояла у окна, смотрела, как во дворе поливал газон муж, прикрывала трубку ладонью.

— Светочка, родная. Ну, как ты могла?.. Зачем?.. Он же один? Без жилья, без денег, без знакомых. Что с ним? Где он теперь? Прошу, заклинаю. Поспрашивай, поищи. А если объявится, не гони. Пусть дождется. Я брошу все и приеду. Лучше, уже лучше. Это уже не имеет значения. Главное, найти его.

Совсем к вечеру рейсовый автобус притормозил напротив «Бим-Бома», выпустил нескольких пассажиров, среди которых был и Гордеев. Он был осунувшийся, мятый, жеваный, с небольшим кровавым подтеком под глазом.

Идти сразу к кафе не стал, издали понаблюдал за происходящим. Увидел Дильбар и помогавшего ей Хамида, высморкался на обочину, решительно зашагал к заведению.

Вошел на веранду, нашел место подальше от водителей, дождался, когда на него обратят внимание.

Хамид заметил его с опозданием, подошел осторожно, почти испуганно.

— Салам, — произнес с легким поклоном. — Извини, Артур… Не сразу увидел.

— Ладно, чего извиняться? — кивнул тот. — Кто в кафе?

— Мы с Дилей.

— Антонина, Михаил?

— Антонина Григорьевна давно не приходит, хозяин был только днем.

— А вообще как тут? Если не секрет, конечно.

Хамид оглянулся, присел напротив, перешел на шепот:

— Совсем плохо, дорогой. За работой никто не смотрит, стройка для караоке кирдык, продукты Михаил Иванович почти не привозит, что-то нехорошее происходит.

— Не боишься, что выгонят? — спросил Артур.

— Конечно, боюсь. Куда денусь с Дилей? Трое маленьких детей с бабушкой в городе.

— Слышь, Хамид. По-дружески. Я так и не понял, чего вас тут колбасит? — Артур явно косил «под дурака». — Меньше недели не был, а ты мне ужастики рисуешь?

Хамид коротко огляделся, подсел поближе:

— Говорят, Михаил Иванович сильно побил жену.

— Антонину, что ли?

— Да, Антонину.

— За что?

— Ревновал.

— Кто тебе такую глупость сказал?

— Нинка… Нинка из магазина сказала. Соседи слышали, как хозяин бил бедную женщину. Стонала, полицию хотели вызывать.

— Блин. — Гордеев заелозил на стуле. — А к кому ревновать-то? Никого чужого, все кругом свои. К кому ревновать? Разве что к тебе?

— Сам подумай. — Хамид не сводил с него хитрого насмешливого взгляда. — Я уже старый для любви, а кто-то есть совсем молодой, интересный.

— На меня намекаешь, что ли? — возмутился Артур.

— Не намекаю. Говорю, что слышал.

— От Нинки?