Дима же, как оказалось, был офицером в запасе. Как и Симон. По рассказам Вари я знал, что Дима был принципиальным, за что и получал по шапке. Не лизал зад начальству, и ушел на пенсию в звании капитана, хотя мог спокойно уже быть майором. Чувствовался в парне стержень, такой же, как и в том капитане, что привез нас в город. Такие будут рвать за своих подчиненных.

Варя крепко сжала мою ладонь, когда мы вышли из паба.

— Вот видишь, все прошло хорошо. — улыбалась где-то в районе моего плеча. — Ты даже никого не покусал.

Шутит, зараза мелкая.

— Но очень хотелось. — бурчу я, приподнимая ворот куртки.

— О, я видела. — Варя смешно задирает голову, заглядывая мне в глаза. — Тебе очень не понравился Олежек? Зря, он хороший парень.

Ага, все они хорошие, пока спят с зубами на полке. Особенно Олежек. Фубля. Меня аж передергивало, когда Варвара называла его так. Олежек, мать вашу.

Естественно, этого я Варе не озвучиваю. Зачем? Для себя я решил, что на работу сюда она точно не вернется. Для себя решил, и для нее. Истерику Булочки, которая, несомненно, будет, переживу уж как-нибудь.

Идем не торопясь. Не смотря на поднявшийся ветер, на улице довольно тепло для конца октября. Листья шуршат под ногами. Варя что-то щебечет, а я лишь отвлеченно киваю и поддакиваю ей. Меня дико напрягает вся эта ситуация с делом о убийстве Витька. Никакой зацепки, никакой ниточки. Ничего! Завтра надо будет наведаться в отдел, поговорить с начальством. Да и милоша надо выцепить. Нужен мне этот хвостатый.

— Кир, ты меня не слушаешь! — резко дернула за руку Варя.

— Слушаю! — делаю честные глаза.

— Да? — скептически кривит полные губы, — Значит ты правда дал согласие на секс в троем?

— Чего???

А зараза кудрявая только хохочет заливисто.

— Господи, Коновалов! Я тебя развела, как малолетку! Конечно, я не говорила про это. Но ты меня все равно не слушал.

— Каюсь, грешен. Не о том думаю немного.

— А о чем?

— Долго перечислять. Но точно знаю одно. Сегодня заберем твои вещи из квартиры, завтра едем на мою работу.

— На работу-то зачем? — Варя удивляется.

— Как так, зачем? Кто у нас необученная берегиня? Кому надо учиться пользоваться своей силой?

— Тебе, например, — пожимает плечиками. — Не я ж у нас вспыльчивый ревнивый псих, в конце-то концов. И насколько я поняла, сила берегини- созидательная. И не может причинить вред кому-либо. В отличии от некоторых.

— Ну да, ну да. Меня надо на цепь сажать и в клетку. А лучше пристрелить, чтоб наверняка. — че-то я злой сегодня, как собака. Скорее всего, последствия общения с парнями в пабе. Придем домой- еще закинусь зельем, чтоб случайно ночью не обернуться.

«Не перекинешься»- рычит где-то на задворках сознания. — «Лень мне. Если не будешь сам справляться-зови. Я спать.»

Ну офигеть теперь. Собственное второе Я ушло в спячку.

— Кир, ну ты чего, обижаешься что ли? — Булочка виснет на руке, заглядывая в глаза. — Ты же у меня самый лучший!

— Не обижаюсь, Варь, факт констатирую. — смотрю на нее и понимаю, что Булочка влюблена по уши, и не замечает того, насколько я опасен.

Хоть прошло всего ничего с момента нашей встречи, а я уже не представляю свою жизнь без кудрявой заразы. Приворожила, приручила. Я привык уже ложиться спать, подминая ее под себя, и просыпаться, любуясь спящей Булочкой. Никакой романтики, просто стараюсь запомнить каждую черточку, каждую родинку, каждую морщинку. Будто боюсь упустить что-то важное! И это напрягает, если честно. Будто где-то глубоко в душе понимаю, что вот это вот все продлится не долго. Что что-то грядет такое, чего я не смогу разрулить, исправить. Это пугает до усрачки!

«Тряпка!»-рычит бер.

«Ты спать хотел? Вот и вали!»-огрызаюсь мысленно.

«Подумаешь, ца-ца какая!»- фыркает насмешливо. — «Нет ничего такого, что нас может разлучить с нашей Луной. Нам другая не нужна, а она других не примет. Успокойся уже, человечишка!»

— Кирилл? — Варя зовет тихо, вглядываясь в меня. — что с тобой?

— Все хорошо, Булочка, — прижимаю к себе.

— У тебя сейчас глаза такие были… — подбирает слово, — странные. Ты говорил с Бером?

— Угу. — киваю. — Ему не нравится Олежек.

— Тебе или ему? — уточняет Варя.

— Обоим, кудряшка, обоим.

Останавливаемся у одной из лавочек, что стоят в аллее, посвященной павшим воинам второй великой отечественной войны. Хочет присесть, но останавливаю. Все-таки не май месяц на дворе, холодно. Отморозит еще что-нибудь важное. Да и лавочка влажная. Усаживаю ее к себе на коленки. Через лавочку от нас, метрах в двадцати, отдыхает шумная компания. Ну, как отдыхают. Пьют. Пэпээсников на них нет.

— Я вообще не понимаю, как это работает? — Варя подкуривает сигарету, передает мне, и закуривает уже для себя.

— Что именно?

— Ну вот как ты с ним общаешься? Ты слышишь голос, видишь образы, или и то и другое? А какой голос у Бера? Или он просто рычит, а ты его понимаешь?

Тихо смеюсь в ее затылок. Любознательная малышка.

— Варь, а ты смотрела «Веном»?

— Смотрела. — глядит через плечо на меня и хитро улыбается, — Том Харди классный актер. Да и симпатичный.

— нНу вот у нас примерно так же, как с Веномом у Харди.

— Бер тоже хочет жрать бошки? — большие серые глаза становятся просто огромными.

— Нет, открыто он про это не говорил. Сейчас вот, он практически послал меня нахер и ушел спать. — делаю затяг сразу почти на полсигареты, — Но твой Олежек его выбесил. Не нравится он нам. Что-то с ним не так.

— Это у тебя твоя полицейская чуйка, — отмахивается Варя. — Олежка не сильно законопослушный человек.

— Вот как?

— Да, лихие девяностые, все дела. Да и Димка-то таким же был, если б не армия.

— Ясно-понятно. — правой рукой обхватываю за мягкий животик, накрывая полами куртки, чтоб не замерзла, а сам краем глаза наблюдаю за пьяной компашкой. Шума от них становится все больше и больше. Алко-градусы делают свое дело.

А Варя, чувствуя мое напряжение, говорит тихо:

— Кирюш, пойдем отсюда, мне тут не нравится.

— Пойдем, — встаем, беру ее за руку, и потихоньку идем в сторону дома.

— Э, молодежь! — зычный окрик заставляет Варю вздрогнуть от испуга, а Бера заворочаться недовольно. — Закурить не будет?

К нам подходят четверо. Парни подтянутые, лет 25 плюс-минус.

— Будет, — говорю, доставая пачку. Лучшая драка та, которой не случилось. Поэтому спокойно делюсь сигаретами.

— О, спасибо! — закуривают почти синхронно. А потом один из них делает роковую ошибку.

— А бабой своей не поделишься? — чувствуя свое