Нет. Нет, нет. Никогда. Не смей. Не приближайся ко мне, не…

- Я буду первым, - чеканит холодно. – Везде.

Рустам Ахметов впивается в мой рот. Закрепляет свое жуткое обещание одержимым поцелуем. Будто голодный зверь вгрызается, сминает губы, насильно переплетает мой язык со своим. Берет, точно собственность. Клеймит, вмиг выжигает тавро.

Я хочу причинить ему боль. Очень сильно. Теряю контроль.

Сжимаю зубы, прокусываю его нижнюю губу. Ощущаю, как мой рот наполняется чужой кровью. Испытываю мстительное удовольствие. Жгучее и кипучее, насквозь преступное, но до жути упоительное, пленительное, одуряющее. Дрожь пробегает по телу. Голодная дрожь предвкушения. Внутри вспыхивает стыд, но практически сразу гаснет, отступает под натиском одержимой жажды страданий. Его страданий. Мучений. Терзаний.

Умом понимаю: нельзя так. Недопустимо, неправильно. Но чувства захлестывают, в момент отнимают право на выбор.

Если бы я могла забрать жизнь Рустама Ахметова, я бы сделала это. Без раздумий. Я бы и собственную жизнь отдала, только бы затащить этого ублюдка прямо в ад, на седьмой круг пекла.

Первым? Да, чертов подонок. Ты будешь первым, кого я убью!

Странный звук. Продирает мое горло. Вибрирует ниже, отзывается в груди. Совсем не похоже на вскрик, на стон боли. Проклятье, это смех.

Он смеется. Гад хохочет. Забавляется.

Ему весело? Правда – весело? От того, что я кусаю его? Пытаюсь прервать гнусный поцелуй? Пробую разорвать наш омерзительный контакт?

Я разжимаю зубы. Кровь продолжает бить в мой рот, металлический вкус заполняет собою все. Я пропитываюсь им изнутри. Захлебываюсь. Задыхаюсь.

Сердце бешено стрекочет в груди. Ребра разламывает. Дышать нечем. Нереально. Невозможно.

Ахметов пользуется моей слабостью сполна, углубляет поцелуй, пробирается глубже, дальше, помечает то, что считает своими законными владениями. Его язык жадно вылизывает десны, вытворяет абсолютное непотребство, рушит слабые опоры.

Содрогаюсь. Упираюсь ладонями в широкую грудь, отчаянно стараюсь оттолкнуть, отпихнуть. Но проще скалу сдвинуть с места, чем на этого негодяя воздействовать.

Неуправляемый. Неудержимый. Неукротимый.

Сволочь. Я тебя ненавижу. Будь ты проклят.

Он вдруг отстраняется. Сам. Точно мысли мои читает. Усмехается. Криво и дико, совершенно по-звериному. Кровавый оскал. Жуткое зрелище. Чудовищное.

- Любишь жестко, - говорит Ахметов, накрывает мое горло ладонью, проводит большим пальцем вверх-вниз, несколько раз, чертит линию. – Я тоже люблю.

Подается вперед, впечатывается губами в губы и кусает меня, поддевает нежную плоть зубами, сжимает до крови. Вынуждает дернуться и простонать. Глухо, сдавленно. Слезы градом льются по щекам. Тело реагирует рефлекторно.

Бьюсь в его руках, как в железных цепях. Превращаюсь в сгусток боли и отчаяния. Я точно пульс, насильно вырванный из объятых огнем жил.

Монстр жадно слизывает мою кровь. И мешает со своей собственной. Безумный поцелуй. Ядовитый, насквозь токсический. Первый поцелуй. За гранью, за чертой. Запредельный.

Он… первый.

Царапаю ткань его пиджака ногтями. К горлу тянусь, но мои запястья быстро перехватывают, заключают в капкан горячих пальцев.

Эти прикосновения обжигают. Отрава разливается по венам, переполняет меня, выжигает до самого нутра. Разум объят агонией, протестует против каждого жеста, бунтует против каждого касания.

Дьявол. Что с ним? Этот жуткий мужчина на ощупь как чистое пламя, до ожогов кожу опаляет, сжигает до пепла.

Дергаюсь. Лихорадочно вырываюсь. Но мое сопротивление не приносит никакого результата. Ублюдок отстраняется, когда насыщается. Напоследок очерчивает мои приоткрытые губы языком, собирает проступившие капли крови.

- Продолжай, - бросает хрипло.

- Что? – выдаю на автомате.

- Распаляй.

Он грубо дергает мою руку вниз, впечатывает ладонь в свой пах, принуждает обхватить громадный бугор, провести пальцами по всей длине вздыбленной плоти.

Лед сковывает грудь. Воздух застывает в легких.

- Это кайф, - обдает мое горло жарким дыханием, медленно ведет языком по бешено пульсирующей вене. – Объезжать такую дикую суку.

Тупо наблюдаю, как на моем белоснежном платье возникают алые капли, расползаются уродливыми кляксами, распускаются, точно бутоны самых уродливых в мире цветов.

Его кровь? Моя? Не разобрать. Омерзительное чувство. Чудовищное.

- Руки убрал, - гулко сглатываю, встречаю горящий взгляд из своих самых страшных кошмаров. – Проваливай. Ищи свою суку. Здесь для тебя ничего нет.

Орган под моими пальцами дергается. Похоть крепнет. Как же это гадко. Какой же он отвратительный. Проклятый подонок. Ненавижу. Сдохни. Пожалуйста. Сдохни!

Видимо, все мои чувства отражаются в глазах. И черт побери, этому ублюдку и правда в кайф подобный расклад, явно упивается происходящим. Возбуждается от моей ярости.

Дьявольская ловушка. Вряд ли я смогу меньше его ненавидеть и презирать. Значит, лишь сильнее заведу своим поведением.

- Отпусти, - повторяю твердо. – Ты не можешь помешать мне выйти замуж. Ты вообще никак на мою жизнь повлиять не можешь.

Издевательски выгнутые брови как бы намекают, что я очень сильно ошибаюсь.

Рустам Ахметов может все. Абсолютно. Без ограничений. Кто ему помешает? Кто рискнет с ним поспорить? Смертников тут не найти. Ярик без сознания. Женщина, которая вела нашу злополучную церемонию благоразумно поспешила исчезнуть.

Он отпускает меня. Наконец позволяет отдернуть руку от той гигантской раскаленной дубины, что скрывается в его брюках. Инстинктивно сминаю пышную юбку, комкаю ткань в скрюченных пальцах.

Почему он смотрит на меня так? Точно уже видит голой. Точно платье совсем ему не мешает.

Больной урод.

- Право первой ночи за мной, - огромные ладони сжимают мою талию. – Твой жених получит тебя, когда я наиграюсь.

- Нет, ты не...

- Пора отдавать долг, - обрывает Ахметов.

- Нет никакого долга! – выпаливаю я. – Даже по вашим дьявольским правилам все давно уплачено.

- Новый долг – новые правила, - усмехается мой палач.

Он изменился. Стал мрачнее. Жёстче. Даже черты лица другие. Заострённые, точно из камня высечены. Резкие, четкие, как эскиз, отрисованный грифелем. Черно-белый набросок. Нет. Просто чёрный. Ничего светлого в нем нет, никакого намёка.

А ещё Ахметов выглядит гораздо крупнее. Выше. Шире в плечах. Ощущение, будто спортзал не покидал. Может, нажрался какой-то дряни для качков? Вряд ли, ведь в его руках ощущается реальная сила. В каждом жесте чувствуется мощь. Это совсем не показное бахвальство. Этот гад и правда железо тягает. Достаточно единственного взгляда, чтобы понять. Он способен мне шею свернуть двумя пальцами. Кости переломает без особого напряжения.