рыжеволосая женщина ему активно не нравилась. И дело вовсе не в том, что он вообще терпеть не может рыжих. Ясно же — сидели, выпивали с мужичком, а раз мальчишку к подруге спровадила, значит, и на дальнейшее времяпровождение планы имелись, обычное дело. А потом, либо мужик что не так сказал, либо шампанское в голову ударило… хм, сначала ей шампанское в голову, потом мужику топорик. И еще отпирается, не она это! Кого обмануть хочет, дура? Посмотрела бы на себя в зеркало — в любом фильме ужасов без грима можно сниматься: вся кровью заляпана.

Наверное, он посмотрел на нее слишком выразительно, Нина тоже взглянула на свои руки, на испачканный подол платья и вздрогнула:

— Ой, ужас какой!

— Это не ужас. Ужас — это там. — Котов резко кивнул в сторону комнаты. — Так что у вас были за отношения с покойным?

— Не было никаких отношений. — Нина встала, сделала шаг к раковине и, включив воду, начала намыливать руки. — То есть были, но давно, двенадцать лет назад. А потом я забеременела и… в общем, с тех пор мы не виделись.

— Говорите, одиннадцать лет ребенку?

— Да. Так получилось.

Котов поджал губы и бросил на Нину такой взгляд, словно она злонамеренно скрыла ребенка от родного отца. Нина обиделась.

— Вы же ничего не знаете! Борис вообще велел мне сделать аборт и потом даже не поинтересовался, просто пропал! А на днях случайно узнал, что Павлик есть, и… и вот.

— Угу. Понятно. Отец вашего ребенка захотел на своего ребенка посмотреть.

— Ну… примерно так. В смысле мы решили, что сначала встретимся с ним, обсудим все, а потом уже он и с Павликом познакомится.

— Вы вместе это решили? И господин Сахаров не возражал?

— Нет, зачем ему возражать. Борис вообще сказал, что он сейчас на все согласен, лишь бы я разрешила ему с Павликом видеться.

— И вы планировали разрешить?

— Наверное. А что делать? Если уж Борис хочет… в смысле хотел… он же отец все-таки.

— Угу. Так-то у вас все гладко выходит, только тогда непонятно, как же он топориком по голове получил, за что? Может, вы все-таки не совсем согласны были на его общение с сыном? Или старые обиды вспомнили? Подождите возражать, — остановил он открывшую было рот Нину. — Вы, Нина Петровна, даже вызываете у меня некоторое сочувствие — трудная судьба матери-одиночки и все такое… но Сахаров-то погиб, и от этого никуда не денешься. И отпечатки пальцев на орудии убийства ваши обнаружатся, я не сомневаюсь.

— Отпечатки? — Нина рассеянно встряхнула мокрыми руками. — Наверное… хотя нет! — Она слегка оживилась. — Кажется, я этот топорик в руки не брала, только оттолкнула в сторону. Я хотела у Бориса пульс найти, а топорик мешал… или все-таки взяла?

— И зачем вам пульс понадобился? С такой дырой в голове неужели человек живым может быть? Вы, Нина Петровна, заканчивайте тут детский сад устраивать — улик больше чем достаточно. И я себе очень хорошо всю ситуацию представляю: вы встретились с человеком, на которого много лет зло копили, человеком не самым для вас приятным, разговор наверняка не получился, вы поссорились, возможно, он хотел применить к вам насильственные действия, в это я верю, вполне. Вы испугались, в порядке самозащиты схватили топорик, в состоянии аффекта не рассчитали силу удара… все очень логично. Я вам советую оформить сейчас явку с повинной, суд ее учтет. Плюс сотрудничество со следствием, плюс несовершеннолетний ребенок — могут назначить по низшему пределу, а дельный адвокат еще и отсрочку наказания сумеет…

— Подождите, — перебила Нина. — Вы что, в самом деле считаете, что это я убила Бориса?

— Так выбор-то небольшой, Нина Петровна. Под самоубийство это никак невозможно подвести, значит, это или вы, или ваш сын. И в любом случае я искренне советую вам взять вину на себя. К мальчишке присяжные будут менее снисходительны.

— Да вы… — Нина даже вскочила с табурета, но высказаться не успела.

Хлопнула входная дверь, раздался короткий женский визг, тут же сдвоенный вопль: «Нина!», топот, мужской крик: «Стойте, гражданочки, осторожнее! Затопчете же все! Олег Юрьевич!»

Некоторое время было очень шумно. Только Леонид Антонович продолжал молча заниматься своим делом — посыпать все горизонтальные поверхности порошком. А молодой Миша пытался поймать Лизу и Асю Семеновну, громко жалуясь:

— Что за дом! По всем этажам пробежался, нигде не открыли — то ли на работе все, то ли люди такие! А тут эти две в подъезд влетают и бегом прямо на меня! Я сначала обрадовался, говорю: «Будете понятыми», а они чешут мимо и прямо сюда! Ненормальные какие-то!

Лиза и Ася Семеновна, на удивление ловко уворачиваясь от него, тоже не молчали. Но если Лиза слегка осипшим от ужаса голосом спрашивала у Нины, не пострадала ли она, то Ася Семеновна неожиданно прорезавшимся басом требовала от Нины ни за что ни в чем не признаваться и, главное, ни слова не говорить, пока не явится адвокат. Нина же просто разрыдалась.

— Ти-хо! — Котов рявкнул так, что все послушно замолчали.

Потом Лиза неуверенно пискнула:

— Олег? А что вы тут делаете?

— Ой, — отмерла и Ася Семеновна, — я вас помню. Вы тот самый милый полицейский…

— Нет! — перебил ее Котов. — Можете называть меня Олег Юрьевич или товарищ капитан, но никак иначе. — Он повернулся к парню в джинсах и спросил уже менее сурово, но все равно недовольно: — Миша, ты других понятых найти не мог?

— Так я же говорю, дом словно вымер! — обиженно ответил тот. — А эти сами прибежали. Чуть меня с ног не сбили.

— М-да, а я-то все гадал, чего мне для полного счастья не хватает? — пробормотал Котов. — Оказывается, ясновидящей ведьмы в понятых.

— Ну, зачем вы так? — обиделась Лиза. — Вы же знаете, что я совсем не ясновидящая…

— Да-да, помню, у вас просто небольшие экстрасенсорные способности.

— Вот именно. И объясните, наконец, что здесь произошло? Это кто, Борис? — дрожащим пальцем она указала на тело. — А почему он… кто его так?..

— Сначала вы объясните, зачем вы так торопились в эту квартиру?

— Так мы же думали, что Борис на Ниночку напал! — ответила Ася Семеновна, с недоумением глядя на полицейского. Дескать, что говорить-то, разве и так не ясно? — Спасать надо было девочку, вот мы и побежали… — Она подошла к Нине и обняла ее. — А ты не плачь! Все будет хорошо.

— Подождите, Ася Семеновна, давайте я сама расскажу. — Лиза сделала шаг вперед и встала перед Котовым.

— Буду очень благодарен, если хоть кто-нибудь из вас, дамочки, наконец, изложит мне все,