институт, Лиза и Николай поженились. Насколько Слава была в курсе, они и сейчас вместе и счастливы, воспитывают двоих детей. А что было бы, если бы тогда всплыло это неотправленное письмо? Лиза его написала, но отправлять и передавать Николаю не стала. А если бы ей еще раз пришлось объяснять что-то Славе, невольной участнице этих событий? Они все тогда, в молодости, были максималистками, Лиза могла пойти до конца, принять неверное решение. Одно дело, когда сама что-то придумаешь. И совсем другое – когда появляются невольные свидетели твоих решений.

Это очень по-русски. «Что будет говорить княгиня Марья Алексевна?» Нам неловко, мы прислушиваемся к чужому мнению. А что скажут люди или, еще того больше, а что подумают?

После того случая Слава никогда не читала чужих писем. Ей было неинтересно, нелюбопытно. Права мама, мы не знаем, что стоит за этими письмами. Фраза, вырванная из контекста, эпизод из жизни.

Вот и сейчас она перечитывает эти литературно отточенные формулировки незнакомого ей Павла Терентьевича и не может ухватить характер. Да и Риту она в этой ситуации представить не может. То была совсем другая Рита, из другой жизни, еще тамошней, из того времени, из страны, которой больше нет. Слава никогда не видела сыновей Риты. Знала, что Саша живет и работает в Израиле, Алексей и того дальше, в Канаде. Мужа Петра Рита похоронила еще в Советском Союзе. Эдик появился не так давно, лет пять назад. Пожилой импозантный еврей. И жила Рита легко и деловито.

– Мне как-то цыганка нагадала, что я буду в старости очень счастлива, – любила повторять Маргарита. – Видимо, старость уже пришла. А я и не заметила!

Письма притягивали и удивляли, и было чувство неловкости от прочтения. Слишком уж откровенен был в своих чувствах Павел Терентьевич и как-то уж слишком напоминал ее дорогого господина Майера.

Глава

23

Восемь лет назад

Тот ужин в ресторане шикарного отеля в Висбадене сразу не заладился. Слава улыбалась, причем уже немного неестественно, своему коллеге за столом напротив, и постепенно ее охватывала неуверенность. Выходит, абсолютная элегантность и Слава – это вещи несовместные. Майер, конечно же, этого не сказал, но так хмыкнул, что сомнений не оставалось.

Вообще-то Слава всегда была в себе уверена. Она умная, с приятной внешностью и легкая в общении. Что еще нужно? А еще, как выяснилось, нужно выглядеть элегантно. Вот зачем так педалировал сейчас эту тему Майер?! Тоже эстет называется. Она же его гостья. И есть разные точки зрения и на стиль, и на моду. И потом, они живут в разных странах.

Слава сама себя успокаивала и уговаривала, что не так все плохо. Ведь тем не менее Майер сейчас сидит здесь с ней (может, и недостаточно элегантной), а не с той высушенной воблой за столиком у окна. И, между прочим, не со своей женой, хотя про вкус и стильность жены он тоже рассказывал подробно.

Жена у Майера ни много ни мало работала художником-дизайнером. Она оформляла офисы и жилые дома, выбирала цветовые решения, советовала, какую выбрать мебель, как ее расставить, какие развесить гардины. Она создавала живые, стильные и непохожие друг на друга помещения. При этом на стенах жилищ она советовала развешивать свои же картины.

Майер рассказывал о профессиональных навыках своей жены взахлеб и с восторгом, так же восхищался способностью своей Клаудии выглядеть потрясающе, используя только один цвет. Черный.

– Вы знаете, фрау Карелина, моя жена исключительно талантливый художник. Исключительно. С ней работают крупные банки, она оформляет офисы и дома банкиров. У нее идеальное чувство меры и стиля. А как она одета! О! Причем никогда и ничего не покупает. Только обувь. Все остальное шьет сама. И шляпы, и сумки, и пальто. Угу! – Майер опять многозначительно кивнул.

Слава слушала его, уже устав держать рот растянутым в постоянной улыбке. Но раз она у тебя вся такая уникально стильная, почему ты сидишь сейчас со мной?

Ответ не заставил себя ждать.

– Мы с ней уже давно просто друзья. Детей она иметь отказалась, для нее дети – это ее работы, ее творения. Клаудия растворяется в своем творчестве целиком, оно ее поглощает. Там нет места ни для детей, ни для меня. Только она и ее работа. Даже за нашей кошкой ухаживаю я.

– У вас есть кошка?

– Да, мы с женой ее обожаем.

– И как ее зовут?

Майер опять хмыкнул.

– Кошка! А как еще можно звать кошку?

Действительно, странный вопрос. Нужно было спросить: а чего это его зовут Норберт? Можно же просто – мужчина. Но, значит, и его Клаудию устраивает то, что пушистое и родное ласковое домашнее существо слоняется по дому без имени.

Имя для Славы значило очень много. Свое имя, ясное дело, она не любила, ей никогда не нравилась эта немного нескромная идея родителей так ее назвать. Слава! И теперь соответствуй всю жизнь. Поэтому любую появлявшуюся игрушку она тут же называла. Кукол, мишек, зайцев. Обязательно должно было быть имя. А как же без него? А тут живое существо у четы Майеров много лет обходится без имени. Вот ведь люди. Одно слово – иностранцы.

За тем их первым совместным ужином Майер говорил много, постоянно держа Славу в напряжении. Она никак не могла уловить, кто перед ней сидит – успешный бизнесмен, который устал от одиночества (жена постоянно в своих проектах, детей нет и уже не предвидится, сам уже немолод, дома его ждет только безымянная кошка), или высокомерный сноб? Костюмы на заказ, да и рубашки сшиты в ателье в Мюнхене. Галстуки «Миссони» или «Бриони», машины только с кожаным салоном. То есть все высшего качества, все имеет свою цену, все обязательно по индивидуальному, специально для него разработанному заказу. И даже не просто хороших фирм, а самых продвинутых. Особенно поразила Славу информация о рубашках. Ну их-то зачем на заказ?! Что тут особенного?!

Она не выдержала и задала мучивший ее вопрос.

– Ну что вы?! А материал? А форма воротника?! А манжеты?! И потом, цвет ткани. Вы знаете, как важен правильно подобранный белый цвет?

Действительно, о чем это она. Белый цвет ведь еще и подобрать нужно. У Славы разболелась голова.

И жена у него вот такая вся индивидуальная. Изысканная, утонченная… При чем здесь Слава? Слава уж точно не подходит ни по каким критериям. Можно сказать, она девушка из массовки. Зачем тогда они здесь?

Ах, ну да, по работе. Она совсем забыла, что это ей понравился