У вас ведь нет собаки, которая утащила сапоги, верно?

— Там вроде была белка, но нет. У меня только сапоги. И пикап.

Официантка подмигивает Уэйлону:

— Сейчас приду, ковбой за седьмым.

Ꝏ

Уэйлон опорожняет чашку. И снова наполняет. Побольше сливок. И сахара. И лед.

Официантка вскоре появляется снова. Держа одну руку за спиной.

— Я принесу вам новый кофейник. — Она смотрит в окно. На улице темнеет из-за надвигающейся грозы. — И если вы захотите задержаться тут до конца моей смены, я смогу подбросить вас до вашего пикапа, ковбой.

— Ага, ладно.

— Вот. За счет заведения.

Она что-то бросает Уэйлону. Прямо в лицо. Официантка разворачивается и снова уходит на кухню.

Это носки.

Божественно пушистые толстые белые хлопковые носки.

Ꝏ

У нее маленькая машинка, иностранная модель отечественного производства. Маленький красный фургончик с плавным ходом. Но он немного тесноват.

Уэйлон ерзает на сиденье: он столько времени провел за рулем пикапа, что теперь ему кажется, что днище скребет по дорожному полотну.

— Никогда раньше не ездил в клоунских машинках, — говорит он.

Девушка смотрит на дорогу.

— Не трогай мою клоунскую машинку.

— Спасибо за носки, — на всякий случай благодарит Уэйлон.

— Я всегда держу в своем шкафчике запасную пару. Когда двойная смена выдастся, когда кофе пролью. Использую их месяц, потом выбрасываю и покупаю новые. Закупаюсь оптом. Одно из немногих роскошеств в моей жизни. На некоторых вещах не стоит экономить.

— Точно.

— Первая — это туалетная бумага. Я покупаю мягкую двуслойную. Вторая — кофе. Если уж пить, так хороший. Третья — мои ноги. Эти кроссовки до неприличия дорогие, но я провожу в них большую часть дня, а мне нужно, чтобы мои ножки были счастливы. Четвертая — моя кровать. В Париже я два года спала на футоне. Как там говорят, прошла школу Голье{33}. Это я хвастаюсь.

— Я не знаю, кто такой Голье.

— Говорю же, хвастаюсь. Но я испортила себе спину. Теперь у меня самый инновационный матрас с эффектом памяти. Стоит целое состояние. Но если подумать… Как ты проводишь большую часть времени? На ногах, если ты официантка, и на спине…

Рот Уэйлона растягивается в кривой улыбке. Дырка в щеке ноет.

— Я об этом позаботилась. О спине во время сна. Который, по словам какого-то недоумка, должен длиться восемь часов в сутки. Ему, наверно, неплохо платили, а я несу какую-то хрень. — Девушка включает дворники, чтобы очистить лобовое стекло от налипших мошек. Это не помогает. — Что у тебя со щекой?

— Шальной карандаш.

— Что за жизнь…

— Мне нравится тембр твоего голоса, Труди. Девушка улыбается, слегка озадаченная:

— Прости?

— Тембр. У тебя уникальный тембр. Как у крутой певицы. Он мне нравится. Уникальный.

— Мама вечно велела мне следить за голосом, когда я ей отвечаю.

— Я просто так сказал.

— Это необычный комплимент.

Целую милю они едут в молчании.

— Можно попросить тебя об одолжении? — спрашивает Уэйлон.

— Ты имеешь в виду — об очередном одолжении? После бесплатного супа, носков и этой поездки?

— Да. После бесплатного супа, носков и этой поездки. Носки я могу вернуть тебе после… — Уэйлон осекается.

— Чего уж там, валяй, видишь, я в благодушном настроении.

— Наверно, сейчас полнолуние, — замечает Уэйлон.

— Наверно, — широко улыбается девушка.

— Мне нужна помощь, чтобы сегодня вечером покончить с собой.

— А.

— Мне не нужно, чтобы кто-то отключал аппарат или нажимал на кнопку, мне нужно, чтобы кто-то распорядился пленкой.

— А.

— Отнести мою пленку туда, где ее проявят и, возможно, опубликуют.

— А.

— Так что тебе не придется спускать курок или нажимать на кнопку.

— А.

— Или отключать аппарат.

— А.

— Ты даже можешь закрыть глаза. Но я должен удостовериться, что кто-то, кому я могу доверять, возьмет камеру. С моей последней фотографией. Я фотограф.

— А.

— Ты мне поможешь?

Позади остается добрая четверть мили серого дорожного полотна.

— Ладно, — отвечает девушка.

Ꝏ

— Значит, сегодня вечером?

— В сумерках.

— Какие у тебя планы на остаток дня?

— Не знаю.

— Полагаю, стоит задуматься, как убить свой последний день.

Уэйлон смеется:

— Чтобы не потратить его зря.

— Вот именно.

— Вообще-то мне действительно нужно привести в порядок дела. Позвонить адвокату. Сходить в магазин.

— Это пара часов. Остается еще весь день.

— Верно.

Труди достает мобильник. Нажимает кнопку быстрого набора номера. И через несколько секунд говорит:

— Труди, у меня спина ноет, я заберу твою двойную субботу, если ты прикроешь меня сегодня вечером. Хорошо. Не говори Дону, просто приходи. Он не будет возникать. Спасибо, Труди.

Она отключается.

— Так ты не Труди?

— Не-а. Просто ношу ее бейджик с именем.

— Я думал, тебя зовут Труди.

— Ну а что еще ты должен был думать. — Девушка хохочет. Смех у нее гортанный и в то же время детский. — Чувствуешь себя обманутым?

— Немножко. Но главное, мне стыдно. Я ведь не спросил твое имя.

— Верно.

— Просто предположил.

— Верно.

— Хм.

Уэйлон шевелит пальцами ног. Что-то привлекает его внимание. Он наклоняется и поднимает красный шарик. Он сжимает шарик в руке. Шарик мягкий. Он снова сжимает его. В нем небольшая щелка. Уэйлон нащупывает металлический пружинный зажим, утопленный в губку.

— Это мой клоунский нос, — говорит девушка.

Ꝏ

Они подъезжают к пикапу Уэйлона, который все еще стоит у обочины, заехав на бровку тротуара. Уэйлон чувствует необходимость не только не бросать пикап, но и использовать его в качестве фона или декорации для своей последней фотографии и даже, возможно, смерти.

— Как ты считаешь, получится прикурить или нам стоит вызвать эвакуатор?

— Эвакуатор — не самый достойный выход. Мы могли бы воспользоваться моей машиной, но мне нужно на работу, и я не думаю, что это та последняя фотография, которая тебе нужна.

— Да, я мог бы воспользоваться твоей машиной и клоунским носом. Это будет…

— Смеешься над моим клоунским носом?

— Нет, я просто…

— После того, о чем ты меня попросил?

— Я просто… это же клоунский нос!

— Считаю, с твоей стороны это довольно подло.

— Ты серьезно? Это же нос; он катался по полу. Я как-то не ожидал увидеть в машине клоунский нос, катающийся по полу. Просто… ладно. Да. Я ляпнул, не подумав. Это была чисто защитная реакция, призванная скрыть мою…

— Твою что?

— Ничего. Извини за то, что посмеялся над… э… твоим клоунским носом.

— Извинения приняты, — сухо говорит девушка. — Должна тебя предупредить: есть вещи, над которыми я шутить не люблю.

Спутница Уэйлона достает мобильник и начинает обсуждать с кем-то эвакуатор, по-видимому, неисправный генератор и детский праздник: да, она помнит про плавки с акулами, а эвакуатор нужен как можно скорее. Она вешает трубку и смотрит на фотографа.