— Есть новости — ты беременна, — сказала я, пока Брисса осматривала свою кожу, вновь вернувшую свой цвет.

— Что? — выдохнула она, покачнувшись. Однако она не выглядела сильно удивленной, скорее обрадованной.

— Ты знала?

— Нет, — замялась она. — Но надеялась. Женские дни давно не посещали меня, но в дороге со мной это часто бывало.

Вскочив с постели, Брисса закружила меня в объятиях:

— Ты понимаешь, что это значит?! У меня будет ребенок! Ребенок от Кайдена! — заливистый смех разнесся по комнате.

Невольно я улыбнулась, разделяя радость фандрийки.

— Какой у тебя срок? — спросила я, усадив ее на постель.

— Наверное, месяца три, — с сомнением протянула Брисса. Подняв подол платья, она погладила едва заметный живот и счастливо выдохнула. — А я уж думала, мне показалось, что одежда в груди мала стала, а иной раз тошнит…

— Ты должна сказать Дэмиору, — прервала я ее. — И до родов лучше осесть в спокойном месте.

Фандрийка упрямо закусила губу:

— Нет, я должна добраться хотя бы до Пределов. Рано или поздно отец обязательно найдет меня! Я не могу обратиться в банк, а на ребенка понадобятся деньги!

— Но перебираться через горы в таком положении — безумие! Он недоволен тобой, но ведь это и его внук.

Брисса замерла, вперив взгляд в пустоту:

— Знаешь, отец всегда плохо отзывался о тех, кто принес в подоле. Не одна служанка вылетела из нашего дома за эту провинность. В его планах на мою дальнейшую судьбу ребенок не значится.

В глазах Бриссы заблестели слезы, и я отступила. Обняв девушку за плечи, зашептала какие-то глупости, пораженная ее словами.

Радостная Маила устроила настоящий ужин, и через пару часов мы все собрались за столом. Хозяйка расстаралась на славу, и нас ждали каша с мясом, наваристая похлебка и сладкие пироги — простые, но сытные и вкусные блюда. Стол, накрытый скатертью, вышитой яркими маками, украшали витые свечи в тонких подсвечниках, а на краю стояла плетеная корзинка с зерном.

— Сегодня последний день чествования Мафрины. Отметим праздник, — сказала Маила, увидев мой заинтересованный взгляд.

Дэмиор, уставший после починки печи, с удовольствием приступил к ужину, я лишь вяло ковырялась ложкой в каше, нервничая в ожидании объяснений Бриссы и Дэмиора. Мужчина выглядел раздраженным с самого утра, когда я заставила его поторопить обоз, не объяснив причин. Если он откажется вести Бриссу в Пределы, то и я останусь без проводника. Глухое беспокойство разбудило мой Зов, и я ерзала на стуле, изнывая от нетерпения.

Однако ужин уже близился к концу: Маила, натрудившаяся на кухне удалилась спать, попросив нас убрать посуду, а Брисса все молчала. Не обращая внимания на мои красноречивые взгляды, она чинно пила чай, словно ее беременность мне привиделась.

В конце концов, я не выдержала:

— Дэмиор, Брисса хотела тебе что-то сказать.

Мужчина заинтересованно отставил кружку, а фандрийка пристыжено уставилась в тарелку.

— Надеюсь, сейчас не выяснится новое неизвестное мне обстоятельство, из-за которого мы должны оставить этот дом? — скептически спросил он, подняв бровь.

— Что? Нет! — я вспыхнула, принимая шпильку на свой счет. — Думаю, не мне это объяснять.

Дэмиор развалился на стуле и глотнув чая, нарочито внимательно уставился на Бриссу.

Девушка побледнела и замялась, теребя в руках ложку:

— Дэмиор, ты как наш проводник должен знать, что кое-что изменилось…

Он вскинул бровь:

— И?

— Выяснилось, что я беременна! — на одном дыхании выпалила фандрийка.

— Час от часу веселее, — сказал Дэмиор, едва не поперхнувшись. Переварив новость, он добавил: — Я доведу тебя до города, где ты сможешь спокойно родить.

— Нет-нет! — соскочила с места Брисса. — Ни в коем случае! Наши планы не меняются, мы по-прежнему идем в Пределы.

— Ты уверена?

— Мне обязательно нужно перебраться через горы, только там я смогу почувствовать себя в безопасности. Поверь, я не доставлю вам лишних проблем!

Проводник скептически усмехнулся и поднялся. Обведя нас взглядом, он хотел было что-то сказать, но осекся на полуслове:

— Сколько раз я себе говорил: не связывайся с девицами! У них то жених нарисуется, то истерика на ровном месте, а то и вовсе беременность. Я не отказываюсь от нашего уговора — проведу вас до Пределов. Но мне явно нужно прогуляться!

С этими словами он подхватил плащ и вышел, оставив нас в недоумении.

Когда мы укладывались спать, Дэмиора все еще не было, но мы с Бриссой заняли одну кровать, оставив ему вторую. Спала я тревожно, вслушиваясь в ночную тишину — но под утро провалилась в глубокий сон.

Проснувшись, обнаружила комнату пустой. Пару минут понежившись, я поднялась и оделась. Постель Дэмиора была примята, а его вещи лежали на колченогом стуле — значит, он все же ночевал здесь.

Бриссу я нашла во дворе. Бледная фандрийка, закутанная в шаль, сидела на корточках, обняв холодный бок железного рукомойника.

— Доброе утро! Ты что тут делаешь? Нужно взять воды и вернуться в дом. Простудишься!

Брисса посмотрела на меня и слабо улыбнулась:

— На воздухе мне легче. Кажется, теперь, когда его обнаружили, малыш всерьез взялся за меня.

Я хихикнула, и Брисса слегка толкнула меня в бок, состроив недовольную мордашку — но в ее глазах заплясали смешинки.

Вернувшись в дом, мы нашли Дэмиора на кухне. Рядом с полотенцем в руках суетилась Маила.

— Совсем не чадит! — радостно воскликнула наша хозяйка, любуясь на разгоревшееся пламя печи сквозь заслонку.

Дэмиор, выглядевший несколько помятым после бессонной ночи, улыбался. Его синяк, полученный в деревне, налился цветом, а глаз немного заплыл.

За завтраком, приготовленным радушной хозяйкой, мы молчали. Я лениво ковыряла ложкой в каше, размышляя о том убитом мальчике. Вчера я почти не вспоминала о нем, занятая мыслями о Бриссе, и меня укололо чувство вины.

Теперь нет сомнений — нелюди в городах есть. Но как можно сгубить невинного ребенка? Крепко задумавшись и сжав ложку так, что побелели костяшки пальцев, я не сразу заметила, что меня зовут.

— Орис? Ты слушаешь? — сидящая рядом Брисса коснулась моего локтя, и я очнулась, сосредоточив внимание на разговоре.

— Фрадлон — крупный город, наверняка здесь расходится множество обозов. Нам нужен тот, что следует на север, — говорил Дэмиор, сверяясь со своей картой.

— Боюсь, не получится у вас сегодня уехать, — на стол опустилось большое блюдо блинов, щедро смазанных маслом. Маила присела, а ее круглое лицо разрумянилось от жара печи. — Праздник же сегодня! Тайная Ночь. Вряд ли хоть один обоз выдвинется раньше завтрашнего вечера.