Когда склоны не так круты, а спуски не так опасны, путники вели обычные в дороге беседы. Ничего особенного, разговор о погоде, о трудностях пути, о еде и отдыхе. Но неожиданно, как бы против собственной воли, они заговаривали о сокровенном. Долгие минуты молчания, несомненно, заполнялись молитвами. Обращаться прямо к Господу, полностью довериться Ему, молить Его о помощи, а иногда и прямо взывать о спасении — все это было естественно для таких людей в таком мире. Но Бог не ведет разговоров, и беседа с ним быстро заканчивается. Тогда с уст путников слетали молитвы, заученные давным-давно. Это могли быть иудейские молитвы — христианских тогда еще не существовало. Первая — Отче наш, продиктованная самим Иисусом, появится позднее, при составлении Евангелий. Ни для Павла, ни для Варнавы не было ничего странного в обращении к иудейским молитвам: сам Иисус читал их. А вера в то, что, став христианами, они не перестали быть иудеями, лишь укреплялась.

Я представляю Павла, невысокого, но ставшего крепче телом благодаря десяткам пройденных километров, с упрямо сжатым ртом, настроенного решительно, почти агрессивно.

Что вело в незнакомые края Павла и Варнаву, что поддерживало и вдохновляло их? Уверенность, даже, пожалуй, знание, что действуют они по велению Бога. Нельзя ни на один день скрывать весть, что Мессия — Сын Божий, неустанно повторял Павел, Он посетил людей, и с этого момента безграничная надежда на воскрешение открыта для любого. История мистиков, как известных, так и малоизвестных, свидетельствует: пламенная, твердая вера способна во сто крат увеличивать силы, она позволяет даже побеждать законы природы.

Дорога бежит дальше, и нам кажется, что пейзаж немного напоминает Швейцарские Альпы. Вдруг на повороте мелькнуло среди деревьев озеро. На какое-то мгновение нам пришла в голову мысль, что двое путников тоже увидели воду и почувствовали после тяжких испытаний неимоверное облегчение. По современной дороге, которая проложена самым коротким маршрутом, это сто тридцать километров. А для идущих пешком, с подъемами и спусками по горным тропам, расстояние следует утроить. Павел и Варнава знали с чужих слов, что на пути встретится озеро, им сказали и его название. Сейчас это озеро Эгридир, четвертое по величине на территории Турции: длина водоема — сорок восемь километров, ширина — от трех до семи километров, а бирюза его вод незабываема. Зимой озеро часто замерзает, напоминая далекие сибирские озера. Его питают двести родников, но, несмотря на это, летом вода довольно теплая. Когда мы добрались до Эгридира, дул сильный ветер и короткие волны бились о берег. Вдалеке поднималась ввысь, нависая над горизонтом, скалистая громада Султан-Дага. Здесь высота горного массива достигает 2500 метров над уровнем моря.

Павел и Варнава продолжили путь вдоль берега. Какой-нибудь рыбак, возможно, предложил переправить их на лодке к северной оконечности озера. Им пришлось отказаться: слишком дорого. К тому же, двигаясь на север, они бы отклонились от дороги на Антиохию Писидийскую, до которой сегодня всего шестьдесят пять километров по шоссе.

Когда Павел позднее примется описывать опасности этого пути, не следует воспринимать их как литературное украшательство: «много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников… в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море… в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе» (2 Кор 11:26–27). Поэтому легко понять радость путешественников, когда они подошли к той, другой Антиохии, — опасности пути позади, и понятно изумление их при знакомстве с городом.

Конечно, Павлу уже довелось повидать большие города: Иерусалим, Дамаск, Антиохию Сирийскую, даже Тарc заслуживал называться крупным. Но могли ли они вообразить римскую метрополию в местах, которые позднее евангелист Лука назовет дикими и варварскими? Что сказать о зданиях, построенных всего лишь семьдесят пять лет назад? Представьте себе парижский квартал 1925 года постройки где-нибудь на юге Туниса. Городские укрепления, через которые прошли путники, были созданы уже римлянами. Пройдя через ворота, также, разумеется, римские, Павел и Варнава оказались на перекрестке двух широких улиц, вдоль которых тянулись портики. Одна шла с юга на север и носила имя Августа, вторая — с запада на восток, именовалась в честь Тиберия. Эта улица привела их к монументальным воротам, увенчанным тремя арками и украшенным символами, прославляющими победу в битве при Акции[24]. Пройдя через эти пропилеи, можно было попасть в центр обширной площади, по периметру которой шел двухэтажный портик, высеченный в скале, — площадь носила имя Августа. В центре ее возвышался главный храм города, посвященный, естественно, божественному Августу.

Антиохию основали в III веке до н. э. цари династии Селевкидов. Когда в 25 году до н. э. ее заняли римляне, поселение это было весьма малочисленным. Решение Августа создать здесь римскую колонию преобразило Антиохию. Ветераны, оставившие службу после битвы при Акции, получили земли, даваемые, правда, с одним условием: поддерживать порядок среди населения. Ветераны справлялись с этим прекрасно. Эта колония, colonia Caesarea, стала центром романизации Писидии. Антиохия копировала столицу империи: администрация, разделение на городские кварталы, разделение граждан по сословиям, религиозные традиции. Часто Антиохию за это называли маленьким Римом. В своем завещании Август причислил писидийские колонии к числу достижений, наилучшим образом прославивших его царствование.

Первой заботой Павла и Варнавы было немедленно найти ночлег и помыться, ни один иудей не стал бы этого откладывать. Затем можно было дать отдых измученному телу и натереть маслом нывшие от усталости ноги. Если Сергий Павел вручил путникам рекомендательные письма, перед ними распахивали двери и приют был обеспечен. Решив вопросы быта, путешественники с нетерпением ожидали субботнего дня.

Все указывает на то, что в этот период в Малой Азии проживало много евреев, «столько же, сколько в Египте», однако это не значит, что они были многочисленны в Галатии. Иосиф Флавий подчеркивает, что римляне проявляли к евреям особую благосклонность: иудеи занимались торговлей и поддерживали контакты с римлянами, они лучше говорили по-латыни и по-гречески, чем местное население. Античные авторы, в том числе Цицерон и Филон Александрийский, подтверждают существование крупных еврейских общин, которые умели защитить свои права и, при случае, не боялись обращаться к властям в Риме за решением местных вопросов. Они даже добились освобождения от общих податей. Если возникали какие-то трения между иудеями и местным населением, римляне чаще всего брали под защиту иудеев, хотя такое, по-видимому, требовалось редко: все свидетельствует о том, что иудеи и язычники жили в согласии. Сначала еврейские обычаи вызвали любопытство у местного населения, затем многие «боящиеся Бога» стали посещать синагоги. Удивительно, но такие люди находились даже в Писидийской Антиохии. И христиане не могли этим не воспользоваться.