— Та-ак, — протянул отец. — Понятненько…

— Пап, это единственное место в городе, где нормально платят.

— Да ну?!

— Хотел сказать, — быстро поправился Леха, — нормально платят таким, как я. Неквалифицированным. И я кое-что знаю о микробах, ну куда мне еще проситься…

— Клево, чувак. Значит, я звоню директору Нанотеха, нашему без пяти минут президенту, и говорю: Мишаня, брателло, тебе дворник не нужен?..

— Отлично, пап! Именно так!

— Да пошел ты… Лех, ты вообще-то учишься. В каком классе, я забыл? Не в предпоследнем, а? Тебе уже сейчас пора готовиться в институт… Кстати, в какой?!

— В этот самый, — твердо сказал Леха.

— Похоже, я отстал от жизни. Тебе там выдадут нанодиплом о высшем нанообразовании?

— Пап, я все продумал. Если я себя хорошо покажу, Нанотех даст направление в техникум, это гарантированно. То есть я уже не пропаду…

— Вечным лаборантом, — ввернул отец.

— …И рабочая льгота у меня будет для поступления в универ. Пап, если бы я учился в выпускном — было бы уже поздно. А сейчас мне самое время куда-то приткнуться, чтобы набрать производственный стаж и получить льготу. Па-ап… Я все равно буду в Нанотехе рано или поздно. Можно я начну именно там и прямо сейчас? Хоть дворником.

— Чего. Ты. Там. Забыл?! — поинтересовался отец раздельно и очень жестко.

— Я думаю… Только не смейся. Я думаю, там дедушка что-то забыл. А я найду.

Крошечный серебристый вертолетик сидел на заборе и глядел в сторону корпусов Нанотеха.

* * *

Леха шагал домой, мрачный и задумчивый, предчувствуя нелегкий разговор с отцом. Машинально он почесывал ладонь: там еще свербило, хотя почти уже прошло. Свернул в арку, узкую и длинную. И почти одновременно с ним в ту же арку вступили с другой стороны трое молодых людей.

— О! Школота! — воскликнул, приглядевшись, самый здоровый из троих.

Тот самый.

— С новым учебным годом, бугага!!!

Леха не раздумывал ни секунды: ноги сменили шаг на бег, и он рванул гопникам навстречу.

Арка была слишком узкой, четверо тут не разошлись бы, гопота надежно преградила ему путь. Значит, придется обогнуть противника, используя третье измерение — высоту. Если схватят за ногу, хотя бы легонько, может выйти худо, сорвешься и загремишь. Но чтобы ловить тебя за ноги, сначала надо подобрать отвисшую челюсть.

Они ведь такого еще не видели.

Главное — рассчитать траекторию, чтобы хватило инерции. В апексе должно быть почти два метра, этого хватит, а выше Леха просто не умел. И разогнаться как следует. Успеть бы.

— ФОРСАЖ!!! — заорал Леха — и влупил такой спринт, будто у него и правда внутри проснулся мотор.

И взлетел на стену.

Когда его кроссовки выбили дробь над головами троицы, никто из гопников даже руку не протянул.

Леха остановился в конце арки и оглянулся. За ним и не думали бежать. Просто стояли и таращили глаза.

— Я тебе не школота, понял?! — крикнул Леха.

Повернулся и ушел. Будто нарочно, во двор ударило с неба яркое солнце, и из арки казалось, что Леха растворился в сполохе огня.

Гопники обалдело переглядывались. Главарь откашлялся и солидно заявил:

— Чего вылупились? Я еще в тот раз сказал: это Терминатор. Видели, откуда он шел? С Нанотеха, точно. Вот они кого там выращивают. А вы не верили.

— Это что… наноробот?!

* * *

Наверное, чтобы Леха слишком много о себе не воображал, буквально через минуту судьба напомнила ему: никто не совершенен. Через двор пронеслась с дикими воплями стая малолеток на роликах. Самого мелкого детеныша явно «разнесло», он уже не мог управлять коньками и просто летел вперед, радостно визжа. Прямо на Леху. Малек был плотно упакован в защиту, включая шлем, за него Леха не боялся, спасать надо было себя — воткнется такой каскадер тебе головой в одно место… Леха отпрыгнул с дороги и угодил левой рукой в куст боярышника, заработав шикарную царапину во все предплечье.

— Вот же фак! — пробормотал он, слизывая кровь с руки.

Ясен пень, маме это не понравится.

Царапина была неожиданно глубокой. Леха пригляделся и увидел, что на ветке болтается кусок проволоки — когда-то этот куст формировали, чтобы красивее рос, и вот вам нате.

— Долбаный бонсай… — прошипел Леха. — И долбаный фэн-шуй.

Он лизнул царапину снова, чтобы скорее затянулась. Давно знал это за собой: положи руку на больное место, потом сосредоточься — и заживление пойдет в ускоренном темпе. Главное, дать знак организму, куда бросить силы на регенерацию.

С телом можно разговаривать — и оно ответит. Леха и других ребят пытался этой технике учить, но у них почему-то не выходило.

Все типичные детские травмы — ссадины, царапины и тому подобное — пропадали у Лехи удивительно быстро. Синяки и шишки рассасывались едва ли не за день. Мама говорила, это лекарства помогают, такой побочный эффект. Но все равно каждая мелкая ссадинка, попадись она маме на глаза, становилась объектом пристального исследования и влекла за собой нотацию: ты не такой, как все, ты нездоров и обязан себя беречь! Любая попытка небрежно отмахнуться или, не дай бог, огрызнуться вызывала в ответ тихую, но внушительную истерику. При некотором упорстве можно было допрыгаться и до громкой.

Хорошо хоть мама не из тех, кто лупит больного ребенка головой об стену — чтобы знал, как правильно болеть.

Лехе было лет десять, когда он сдуру взялся объяснять маме, как залечивает травмы наложением рук. Мама посмотрела на сына так внимательно, что Леха даже забеспокоился. А потом он подслушал тихий разговор на кухне, и там прозвучало слово «психиатр». И что-то ребенку подсказало: не стоит хвалиться перед взрослыми своими уникальными способностями. А то ведь он на полном серьезе думал сказать маме-папе: да вы не беспокойтесь за меня, я ведь действительно не такой, как все, я особенный. Не только раны быстро заживляю, но еще умею открывать пальцем домофонные замки и определяю на ощупь уровень заряда в батарейках и аккумуляторах…

Другой бы сказал, а Леха был уже пуганый. Он боялся за маму. Видел, как ее передергивает от любой перемены в его состоянии, от малейшего намека на то, что с ребенком непорядок. И не хотел ее лишний раз расстраивать. А так-то чего бояться, психиатра, что ли, да Леха его сто раз видел. Они с папой в больнице вместе чай пьют, когда у них дежурства совпадают. Кто в шахматы выиграл, тому на два пальца чаю в стакан, а кто проиграл, тому на палец. Только маме об этом знать не обязательно, ну просто незачем, так психиатр сказал…

Леха остановил кровь, прикрыл царапину ладонью, помянул недобрым словом тех, кто оставляет без присмотра детей на роликовых коньках, сделал музыку потише и зашагал домой. Малек на роллах все не шел из головы. В городе был приличный роллердром, и прокат экипа там стоил недорого. Только любой нормальный подросток мог стрельнуть у родителей деньжат «на покататься», а Лехе приходилось выкраивать из своих карманных. За три тайма слэмбола раз в неделю платил Принц. Была идея устроить турнир на деньги — но решили, что это неспортивно, слишком уж легко они выигрывали: у Принца точный бросок, а Леха весь матч прыгает, как заводной.