После этого Габри Борешан стал для части молодежи культовой фигурой. Среди участников движения ходили легенды о том, что на самом деле он не погиб: наступит день, когда он вернется, и тогда нынешний скучный мир изменит свой облик – станет таким, каким хотят его видеть борешанисты.

– Ребята, может, подскажете, где найти Вениамина? – сделал новую попытку Мартин. – Он будет рад со мной встретиться.

– Мы не ребята, мы эльфы, – буркнула девушка в шляпе с плюмажем, глядя на него с вызовом. – А Вениамин – полуэльф. Сейчас лунные эльфы бьются с солнечными.

– Отлично, все вы эльфы, и Вениамин – полуэльф, – улыбнувшись ей, согласился Мартин. – Где он, не знаете?

– Где-то гуляет.

К их группе понемногу подтягивались новые «покойники». Игра в вопросы-ответы продолжалась, Мартин безнадежно проигрывал. Борешанисты принципиально не желали поделиться с ним информацией. Что ж, тем хуже для них… Обычно он не пользовался грубыми методами, если можно решить вопрос цивилизованно, однако сейчас ситуация не та. Придется кого-нибудь скрутить, утащить в укромное место и там допросить. Здесь Эша нет, это ясно. А «эльфы», судя по их взглядам и перешептываниям, в курсе, где он.

Приняв решение, Мартин прекратил расспросы. Когда он уходил, за спиной раздавались негромкие смешки; кто-то, дурачась, писклявым голосом спрашивал: «Где Эш, где Эш? Вы не знаете, где Эш?» Он не стал оборачиваться.

Облачный небосвод посветлел, истончился, и на нежном серебристом фоне проявился Эгтемеос: одетые в блестящее псевдостекло ступенчатые многогранники, сросшиеся с бурыми бревенчатыми строениями, которые прилепились к ним на уровне первого-второго этажей. Пахло дымом, отсыревшей древесиной. Кое-где по стеклянным плоскостям ветвились трещины, зияли проломы с зазубренными краями. Эгтемеос занимал небольшую территорию: административные здания, несколько отелей, офисы туристических фирм и торговых компаний, которые едва начали выяснять, что можно купить или продать на Кадме, как получили директиву сворачивать дела, – и все это огорожено по периметру стеной десятиметровой высоты, частично разрушенной. На бывший космопорт не раз нападали валвэнийцы, но защитную стену разнесли не они: это был результат разборки между претендентами на лидерство из числа оставшихся на Кадме инопланетян. Прорехи залатали бревнами и колючей проволокой, на которой покачивались, вздрагивая под падавшими с неба редкими каплями, белесые спиральные побеги воздушных вьюнов. Когда начинается сезон дождей, эти вьюны болтаются повсюду. Безобидные, в отличие от кое-каких других кадмийских растений, зато на редкость назойливые. Заходя в бревенчатый пристрой, Мартин задел головой прицепившуюся к притолоке бледную спираль – тут же раскрылась миниатюрная коробочка и ему на шлем высыпалась щепотка семян.

Внутри пахло навозом. Слева, за деревянной загородкой, стояли в стойлах чиротаги, отдаленно похожие на лошадей пятнистые животные с роговыми гребнями вдоль спины. Без специального седла не покатаешься. Справа находились грубо сколоченные кладовки, запертые на висячие замки, – камеры хранения. Сквозь прорубленные под потолком окошки сочился дневной свет. К поддерживающим перекрытия столбам из цельных бревен были привинчены металлические кольца для факелов, рядом свисали нежные ростки воздушных вьюнов – они появлялись везде, где воздух был в достаточной степени насыщен влагой. В углу развалился, закинув ногу на ногу, охранник в алзонском армейском бронежилете и с валвэнийским мечом на поясе; он курил, судя по вкрадчивому дурманящему аромату, что-то наркотическое, но, заметив Мартина, сразу встрепенулся. Мартин показал ему ярко-желтый пластиковый жетон. Охранник кивнул и вновь затянулся, прикрыв глаза.

В цивилизованном мире можно, сунув такой жетон в прорезь автомата, получить банку пива, но избегнувшие эвакуации обитатели Эгтемеоса нашли для них другое применение. Жетоны выдавались гостям извне, уплатившим въездную пошлину. Мартин не стал препираться со сборщиками: во-первых, отдавал он не свое, ЛОСУ авансом профинансировало все его расходы; во-вторых, ему сейчас совсем не надо ссориться с местными властями, пусть даже самозваными. Ему надо найти людей из пропавшей экспедиции.

Вертя на пальце жетон, Мартин поднялся по грязным ступенькам, толкнул противно взвизгнувшую скользящую дверь и оказался в просторном холле. Вестибюль не то отеля, не то офиса, преображенный до неузнаваемости. За прозрачными псевдостеклянными стенами виднелись стойла для чиротагов, склады, тесное помещение с двухэтажными деревянными нарами, какая-то мастерская с нехитрым оборудованием – все затемненное, как на негативе. Там, где пристроев не было, открывался вид на соседние здания, тоже оккупированные деревянными наростами, выше виднелись туманные клочки неба. Трещины в псевдостекле были замазаны глиной, и все равно по холлу гулял сквозняк. Запрокинув голову, Мартин обнаружил, что потолок покрыт засохшей коркой светло-коричневой глины. Утром он этого не заметил. Цепочки симметричных выпуклостей – плафоны. С внутренних стен содраны декоративные пластиковые панели, кроме нескольких уцелевших квадратов вразброс, основательно попорченных (вероятно, тут была перестрелка), – остальное нашло себе место во дворце у какого-нибудь валвэнийского царька, щедро заплатившего золотом за такое неслыханное чудо, как пластик заводской штамповки. По грязно-серым ноздреватым стенам змеились кабели, местами они были разодраны, свисали растрепанными пучками цветных нитей. Непонятно, почему те, кто остался в Эгтемеосе, не позаботились о ремонте. Если силовые коммуникации в таком состоянии – встроенная техника не работает, но неужели здесь нет никого, кто мог бы все это починить? Мартин, хоть и не был специалистом, и то бы справился. Пол покрывали отсыревшие циновки, на них налипли грязь и раздавленные в кашицу ростки воздушных вьюнов.

Высмотрев у дальней стены Андериха бан Сотимару, Мартин направился к нему. Сотимара болтал с белокурой девушкой в пестрых мешковатых шароварах, до пояса обнаженной. В углу стояла палатка, украшенная аппликациями из яркого шелка – изображения стилизованные, но достаточно узнаваемые, чтобы вогнать кого-нибудь в краску. Возле палатки сидела, скрестив ноги, еще одна девушка. Встретив взгляд Мартина, она зазывно улыбнулась из-под ниспадающих на лицо волос.

Народу в холле собралось много: мелкие торговцы, слуги, рабы, телохранители. Публика не настолько солидная, чтобы заплатить за отдельные апартаменты на верхних этажах. У каждого на шее, включая Сотимару, висел на шнурке жетон – таков заведенный порядок. Один Мартин таскал свою бирку в кармане. Нарушение правил. Тем не менее охранники не делали ему замечаний: во-первых, он как-никак инопланетянин, хоть и появился только сегодня утром, а во-вторых, у него не тот имидж и не те габариты, чтоб у здравомыслящего человека возникло желание без особо уважительной причины с ним связываться.

Пробираясь через толпу к Сотимаре, Мартин обогнул компанию, рассевшуюся на корточках вокруг медной жаровни (на углях потрескивали, источая запах жареного мяса, длинные черные стручки), перешагнул через храпевшего прямо на полу мужчину в кольчуге, миновал группу людей, чьи лица нельзя было хорошенько рассмотреть из-за множества тонких цепочек, свисающих с ушей, крыльев носа, нижней губы, гладко выбритых подбородков и щек. Посторонился, уступая дорогу старухе с алой татуировкой на лбу – жрице какого-то кадмийского божества. В Эгтемеосе можно встретить кого угодно. Инопланетян тут осталось четыреста с лишним человек, включая борешанистов. Видимо, у каждого имелись свои причины, чтобы уклониться от эвакуации. За прошедшее время они более-менее притерлись друг к другу, выработали свои правила и обычаи. А для валвэнийцев Эгтемеос стал своего рода нейтральной территорией, гарантированно безопасной, так как пришельцы из космоса защищали ее от любых нехороших посягательств. Тут был перевалочный пункт для торговых караванов, с постоялыми дворами и охраняемыми складами. Тут можно было укрыться от разбойников. Тут проводились деловые и политические переговоры. Инопланетяне взимали за это плату, благодаря чему у них была еда, одежда, валвэнийское оружие (пусть не такое эффективное, как современное, зато оно не нуждалось в боезапасе, который на Кадме не изготовишь) и прочие необходимые вещи. В бывшем космопорте начали оседать ремесленники – полезные соседи, хозяева Эгтемеоса их не выгоняли. Мартин подумал, что, если вдруг блокада Кадма завтра будет снята, здесь это вряд ли кого-нибудь обрадует.