не впечатленный маркиз. — Ты же не думала, что отделаешься от меня так легко, дорогая?

Услышав подобную наглость, бойцы, прибывшие с хозяйкой Города Тысячи Улыбок, потянулись к оружию. Уцелевшие же из отряда Магриба наоборот не торопились обострять конфликт. Они своими глазами видели способности фор Корстеда и его спаты и теперь не горели желанием закончить так же, как живописно разбросанные повсюду трупы.

К счастью, им не пришлось.

— Ты самый нахальный, дерзкий, бесстыжий и потерявший берега засранец, из всех, кого я знала за почти четыре века жизни! — чеканя каждое слово, произнесла Глост.

— Сочту за комплемент. — Радремон обворожительно улыбнулся и изобразил учтивый поклон.

— На. Держи. И больше я тебе ничего не должна! — дроу достала из висевшего на груди медальона потрепанную книгу в плотной обложке и протянула ту маркизу. — Все равно ты забрал у меня все эссенции.

Том повышения умений до четвертой ступени!

Хотя, если подумать, не так уж и удивительно, что подобное сокровище имелось у владычицы Киолаи. Достойная награда за спасение жизни сестры.

— Не завидую тем, кто встанет у тебя на пути. — проронила баан Сатор, командуя подчиненным возвращаться в город.

— И правильно делаешь. — едва слышно прошептал фор Корстед.

Глава 20

Подготовка к отплытию заняла три дня. Преимущественно из-за необходимости ремонта, в который Банарв погрузился с головой. Но требовалось так же решить вопрос с командой, припасами и многими другими вещами, о которых даже не задумываешься до тех пор, пока не станешь настоящим судовладельцем.

Капитаном Радремон назначил Жеваного Гриппо. Или Надкушенного, как тот предпочитал себя называть. Его, пьяного вдрызг и мелко подвывающего по безвременной кончине любимого корабля, приволокли в пещеру и бросили отсыпаться на палубе. Однако, оказавшись на раскачивающейся поверхности, тот довольно быстро пришел в себя и принялся восхищаться великолепным флейтом.

А когда ему сказали, что нанимают командовать посудиной, и вовсе разрыдался, после чего окрестил ту… «Тоникой-Люцией». Да-да, в честь героини древности.

Буквально за сутки Гриппо набрал команду из числа оставшихся без работы моряков; залез в каждую щель, мешая Банарву работать; потрогал каждый канат; зачем-то послюнявил угол паруса и наотрез отказался покидать борт судна. Да никто, кроме дварфа, его и не гнал.

Фор Корстед тоже без дела не сидел. Узнав, что он обзавелся кораблем, его тут же принялись домогаться купцы и прочие путешественники, желавшие как можно скорее вернуться домой. Радремон не препятствовал. Но заломил такую цену, что большая часть просителей решила дождаться другой возможности.

Те же, кто по разным причинам ждать больше не мог, отдавали последнее, но покупали себе крохотный угол в трюме флейта.

Тем более, что перед возвращением на Дуинитон, маркиз планировал лично разведать маршрут до Шалова. Использовать окончательно сошедшие с ума порталы он зарекся, а значит из вариантов преследования Пела оставались лишь морской и воздушный. Неизвестно удастся ли раздобыть дирижабль, а Киолая как раз лежала на полпути между двумя материками. Грех не проверить.

Кроме того, планировал фор Корстед сплавать и в еще одно место.

Когда с приготовлениями было покончено, а Банарв с гордостью похвастался восстановленным механизмом, спата погрузилась на борт, и Гриппо скомандовал поднять якорь.

Никто их не провожал.

И лишь в последний момент Радремон уловил едва ощутимый аромат лаванды, а в окне, под самым потолком пещеры, мелькнули волосы цвета лучей Ханиамоны.

Ведомая опытным мореплавателем, «Тоника-Люциа» оставила за кормой гостеприимный Город Тысячи Улыбок, и сразу же стало понятно, почему никто ранее не обнаружил пиратское логово. Его, как и проход в горах, скрывала искусно наведенная иллюзия. И если изнутри выход из пещеры выглядел широкой освещенной солнцем аркой, то снаружи он ничем не отличался от отвесной скалы с торчащими из-под воды опаснейшими рифами.

Кто бы и когда не создал это место, он определенно разбирался в магии.

Собственно, если бы не волна от ушедшего под воду Квазната, то флибустьеры не остались бы без провизии, не напали бы на Киолаю, и не похитили бы Налланномома. А значит и Радремон еще долго скитался бы по морям в поисках Настырного Пью.

Но история не знает сослагательного наклонения, и все случилось так, как случилось, и не маркизу, обретшему первую часть Посоха Вершителя, на что-либо жаловаться.

Фор Корстед стоял на носу несшегося по волнам флейта, подставив лицо соленому морскому воздуху и редким долетавшим до него брызгам. Солнце ярко светило в безоблачной вышине, лаская кожу и заставляя щуриться. Под водой неслись стремительные тени дельфинов, уже несколько часов сопровождавших судно. Они то выныривали, показывая мокрые серые спины, то вновь погружались, играя в какую-то свою неведомую двуногим игру.

Достав из Перстня Венец Йорнатала, Радремон задумчиво вертел тот в руках. Неприглядная с виду вещица. Если бы не описание системы, то и не скажешь, что это могущественный артефакт легендарного качества.

Хотя маркиз своими глазами видел его силу.

И теперь она принадлежала ему!

Фор Корстед пустил пару бликов мчавшимся наперегонки дельфинам, а затем медленно водрузил корону себе на голову. Никаких существенных изменений он не заметил. Но в таблице параметров добавились соответствующие характеристики, и Радремон потянулся сознанием внутрь артефакта. Где его действительно ждал сюрприз.

Целый сонм всевозможных образов заполнил разум маркиза. Величественные, но безликие башни из стекла и камня; странные железные звери и птицы; корабли, солдаты, оружие… Но больше всего там было сногсшибательных красоток различных возрастов и рас. Примерно половина от общего числа хранимых в Венце объектов.

И фор Корстед тут же добавил еще один.

А в следующий миг на палубу шагнула молодая девушка с легкой очаровательной улыбкой. Волнистые волосы цвета спелой ржи и нежное сатиновое платье развевались на ветру, а сама она походила на прелестный луговой цветок, неожиданно выросший посреди бескрайней пустоши.

Луиза…

Шедший мимо матрос замер, будто пораженный громом, и выронил из рук бухту каната, змеей скользнувшего по деревянному настилу. Радремон же подошел к жене, пропустил ее струящиеся локоны между пальцев,